Центр энергии

Наше первое пробуждение в Высотке было трудноватым. Все мышцы затекли, и мы еле оделись, постанывая от боли. Маты сложили в углу.

Папа пробормотал что-то в своё оправдание, уклонился от завтрака и выскользнул из дома с телефоном в руках. Инго последовал за ним, даже не пытаясь оправдываться.

Мы с мамой сели за стол рядом с бабушкой.

— Я приготовила немного больше холодной овсянки, чем нужно мне на завтрак, — сказала она. — Вы тоже можете поесть. Хотя, конечно же, ваше пропитание на вашей ответственности.

— Я не буду… — начала было я, но получила довольно сильный тычок локтем от мамы.

Я ела холодную овсянку, думая о том, что мне причитается какая-нибудь награда за этот подвиг. Когда мы закончили завтракать, мама сложила стопкой наши тарелки и собралась их мыть.

Бабушка решительно её оттолкнула.

— Ты понятия не имеешь, как мы тут, на острове, экономим воду, — прорычала она. — Иди сделай что-нибудь полезное в другом месте.

— Да, дорогая Бриет, — покорно сказала мама. — Хорошая мысль.

— Помоги бабушке, — шепнула мне мама, надевая куртку. — А я попытаюсь встретиться с людьми и наладить социальные связи.

Меня не удивило, что она говорила шёпотом. Не уверена, что бабушке приятно было бы услышать о налаживании социальных связей.

— В таком маленьком обществе нет ничего важнее, чем показать себя с лучшей стороны. Я полагаюсь на тебя, Дрёпн. Отныне ты будешь помогать бабушке по дому. Почистишь унитаз, пропылесосишь квартиру. Сделаешь всё, что ей понадобится. Инго будет работать на кухне у Магнеа.

— А что будет делать Вал? Почему эта женщина нагружает работой Инго, а не собственного сына? — Я не забыла, как Магнеа на нас всё время смотрела.

Но мама только шикнула на меня и скрылась в коридоре.

Я тихо сидела на кухне, в то время как бабушка мыла посуду. Наконец она проковыляла в гостиную, не удостоив меня взглядом.

Я перебрала в голове то немногое, что делала у себя дома, и решила, что скромность мне к лицу. Чистить унитаз? К такому подвигу я не была готова.

Я перевела дух и зашла в гостиную.

— Извини, бабушка…

— Чего тебе? — спросила бабушка и уставилась на меня поверх книги, которую читала.

Я состроила самую милую улыбку заботливой бабушкиной внучки.

— Только хотела спросить… А где ты хранишь робот-пылесос?

— Робот? — бабушка презрительно фыркнула. — Ты привыкла общаться с роботами? Но что я удивляюсь: какие родители, такие и дети.

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет робота-пылесоса? — спросила я.

— Никогда не слышала ничего глупее. Может, ты ещё с пылесосами разговариваешь?

Бабушка расхохоталась.

Да, я разговаривала с нашим Фридриком, так мы прозвали робот-пылесос, когда он делал что-нибудь забавное. Например, закапывался в груду грязного белья. А как-то мне пришлось стыдить его за то, что он зажевал мои наушники. Но я не собиралась признаваться в этом бабушке.

Я вспомнила восторг в глазах Ворона, когда он узнал, что я внучка Стража дома. Как будто иметь такую бабушку — лучшее, что можно себе представить.

Он просто никогда не встречал нормальных бабушек. Иначе не смотрел бы на меня с таким воодушевлением.

Бабушка продолжила читать. Ладно, если она так себя ведёт, то пусть сама пылесосит квартиру! И неважно, был ли у неё перелом шейки бедра или нет. Я потихоньку продвинулась к входной двери, где меня ждал Герой, предвкушая прогулку.

— И всё же, признаю, у тебя есть стратегия, — вдруг сказала бабушка.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я осторожно.

— Большинство жителей старается каждый день отрабатывать свой долг за электричество. А ты хочешь его накопить, а потом отработать всё сразу. Необычно, — сказала она, и у меня появилось ощущение, что она насмехается надо мной.

— Долг за электричество? Я ничего не должна!

— Да неужели? Ты разве не пользуешься светом? Ты не ела еду, приготовленную на электрической плите? И не пила воду, которую накачали из скважины? Интересно. Я могла бы поклясться, что ты всем этим пользовалась…

— Да, конечно, точно так же, как всем этим пользуются другие, — сказала я.

Я ведь знала, что это называется совместное использование ресурса. Мы изучали это на обществознании.

Я начала понимать, почему родители десятилетиями не навещали бабушку.

— Именно, — сказала бабушка. — Мы совместно пользуемся электричеством и производим электричество тоже совместно. И, кстати, этот твой плюньшет…

— Планшет, бабушка.

— Плюньшет, — решительно продолжила она. — Ты заработала энергию, которую съедает эта штуковина?

— Он всё ещё заряжен. Заряжен на Большой земле. Осталось целых семьдесят девять процентов. Я не заряжала его тут, бабушка.

Всё это были несправедливые обвинения в мой адрес.

— И что же, по-твоему, мне делать с этим долгом за электричество? Ворон говорил мне что-то о солнечных батареях…

— Мне стоило догадаться, что твоя мама рассказала тебе, будто электричество идёт из стен — бери и пользуйся, — оживилась бабушка. — Как будто достаточно уже того, что светит солнце, и светит оно для того, чтобы вы могли проживать эту современную жизнь. Само собой ничего не происходит, ребёнок.

— Мама не говорила мне, что… — Я сдалась. — К тому же я думала, что за ваше электричество отвечает какой-нибудь центр энергии.

— Отвечает? В центре энергии накапливается энергия, но не сама собой. Её производят люди.

— Как? — спросила я и содрогнулась. Я читала, что наши мысли — всего лишь электрические импульсы. А теперь я представила себе шлем, который высасывает энергию прямо из мозга. Папа говорит, что у меня слишком богатое воображение. Надеюсь, в этом случае он прав.

Бабушка усмехнулась. Она взяла разглаженный стеклом лист бумаги и что-то на нём написала.

— Будь добра, внучка, отнеси это в центр энергии и передай Катрин, Заведующей энергией. Тогда будет ясно, что с тобой делать.

Сначала я выбежала из Высотки, чтобы Герой мог пописать и хорошенько побегать. Затем зашла обратно и стала подниматься по лестнице. Долго же мне пришлось идти вверх!

Центр энергии находился в одной или двух квартирах, между которыми снесли стены и объединили всё в один большой зал. И в этом зале стояли… велосипеды?

Но это были не обычные велосипеды. На колёсах не было никаких покрышек, только ремни.

— Добрый день, — послышался звонкий голос, и навстречу мне вышла женщина в спортивном костюме. — Нечасто сюда заходят новые жители! Должно быть, ты из роду-племени Стража дома.

Это, видимо, была Катрин, Заведующая энергией. Я протянула ей сложенную вдвое записку.

Она развернула и прочитала её.

— Всё верно! — воскликнула она. — Твоя бабушка пишет, что вы должны рассчитаться за электричество. Долг накапливается с тех пор, как вы приехали. Замечательно! Правда, я думала, что мы начнём считать только с сегодняшнего дня.

— Было бы хорошо начать с сегодняшнего дня…

— Но у тебя правильный настрой расплатиться с долгом. Пойдём, я научу тебя, как это делается. И выдам тебе дневник электроэнергии.

Дневник оказался просто тетрадью. В нём каждый день нужно было записывать, сколько электричества я произвела и сколько использовала на «личные нужды».

Катрин подвела меня к велосипеду у окна, пристегнула мои ноги к педалям и включила счётчик. Конечно же, в зале не работало ни одного телевизора, чтобы было веселее крутить педали. Пришлось довольствоваться видом из окна. У стены стоял небольшой книжный шкаф, и я заметила, что в дальнем конце зала старуха с очками на носу спокойно крутила педали и читала.

 — В записке говорится, — сказала Катрин, — что ты прямо сейчас прокрутишь десять километров, а остальное доделаешь после ужина.

Десять километров?

Ну это точно даст нам столько энергии, что мы сможем улететь к звёздам!

— Если ты будешь крутить педали каждый день в течение часа, то произведёшь энергию, которой хватит всего на один процент от ежедневных трат среднестатистической семьи на Большой земле, — бодро продолжила Кат­рин. — Но мы на острове, конечно же, гораздо экономнее расходуем электричество. Одного часа в день хватает на все нужды большинству из нас.

Она посмотрела на Героя, который с заинтересованным видом сновал туда-сюда по залу.

— Хм… Мне уже сказали о собаке. Нам придётся, возможно, учесть и это. До сих пор мы не имели дела с домашними питомцами. Собака, наверное, увеличит расход электроэнергии для вашей семьи, а это значит, что вам добавят километров…

Я молча докрутила свои десять километров. А потом мы с Героем направились в подвал, или, как его тут называли, гараж. Я надеялась отыскать там Ворона, возвращаться в квартиру к бабушке мне не хотелось совершенно.

Едва я стала спускаться по лестнице, как почувствовала запах навоза.

Внизу лежали вязанки сена, которые укрепили мои подозрения.

Когда я прошла половину лестницы, ведущей на подвальный этаж, у меня уже не оставалось сомнений.

Послышалось мычание.

Громкое.

Герой залаял и попятился вверх по лестнице.

— Ворон, ты тут?

— Дрёпн?

Из стойла выглянул Ворон с улыбкой до ушей. Он был в рабочем костюме, весь перепачканный.

— Моя мама — Животновод, — сказал он, раздуваясь от гордости. — Если бы не она, нам бы всем пришлось умереть от голода. Кто-то должен присматривать за домашней скотиной.

— Вообще-то, я не ем мясо.

Я зашла в стойло, сморщив нос. И сразу же встретилась взглядом с добродушной бурой коровой.

Это неправда. Я всегда хотела стать вегетарианкой, но всё же любила гамбургеры. Однако не тогда, когда они смотрели на меня.

— А почему вы всё-таки называете это гаражом? Это больше похоже на… Хлев? Амбар? Овчарню? Загон? Стойло? Сарай? Сортир?

Я не слишком хорошо разбиралась в сельском хозяйстве, но знала много слов из деревенского быта.

— Сортир — это же туалет! — возмутился Ворон.

Я взглянула на пол и зажала нос рукой.

— Ну и что? Всё равно это никакой не гараж.

— Ну да, — сказал Ворон и посмотрел на меня удивлённо. Он сидел на маленькой табуретке перед большим ведром и доил корову. — Видишь, на полу есть разметка, которая отмечает границы отделений для каждого животного. А ещё тут есть и знаки, и стрелки! Они указывают путь для скота. Прямо как метки в гараже или на стоянке для автомобилей! Мы следим за тем, чтобы скот гнали в правильном направлении.

Охнув от удивления, я стала наблюдать за тем, как Ворон доит корову.

— Похоже, здесь не соблюдают никаких санитарных норм, — отметила я, когда Ворон закончил.

— У нас лучшее молоко во всём мире, — обиделся Ворон, — вот попробуй.

— А ты когда-нибудь пил другое молоко? — спросила я. Мне совсем не хотелось пробовать молоко прямо из ведра. Молоко должно быть холодным и из пакета. А не тёплым прямо из-под ни в чём не повинной коровы.

— Здравствуйте! — послышался громкий голос. Огромная женщина в голубом комбинезоне направилась к нам размашистой походкой, улыбаясь до ушей. — В этих краях я Животновод.

Она сказала это так, будто была президентом галактики. Почему здесь все считают свои должности чем-то особенным и важным?

***

Бабушка позвала нас перекусить. Для каждого была готова вода и толстые ломти домашнего хлеба с сыром и сушёной треской.

— Родственный долг меня обязывает, — сказала она. — Не хотелось бы мне, чтобы Магнеа пришлось заботиться о четырёх лишних ртах не только вечером, но и днём. Итак, ваш полдник готов.

— Как мило с вашей стороны пригласить нас к столу, Бриет, — промямлила мама.

Мы впятером уселись вокруг кухонного стола, который был определённо рассчитан на троих. Кухня казалась странноватой. Место, предназначенное для холодильника, занимали какие-то полки. Духовка была на своём месте, но её заполняли пачки шоколада и овсяных хлопьев. В ней явно ничего не пекли.

Рухнули мои мечты о бабушкиных пирогах.

И всё же на кухне имелась плита с двумя конфорками и электрочайник.

— А где холодильник? — спросила я, показав рукой на полки.

Бабушка мне не ответила. Она обратилась к маме:

— Тебе не кажется, что у тебя необычайно неразумный ребёнок?

— Кто, Дрёпн? Да нет же, она…

— Ты понимаешь, как устроена жизнь в этом обществе? — бабушка упёрла в меня взгляд. — Холодильник, должна я тебе сказать, в общем коридоре. И я использую в нём правую часть верхней полки. Этого мне хватает вполне.

Я что-то жалобно пропищала.

Мама сделала несколько попыток завязать разговор, но каждый раз быстро капитулировала. Больше никто не произносил ни слова, кроме бабушки, которая время от времени отпускала ядовитые замечания в пустоту.

— Совершенно определённо, некоторые забыли, какого труда стоит вырастить хлеб, прежде чем они смогут его умять.

Позже бабушка добавила:

— Да, я теперь лучше понимаю, почему люди на Большой земле постоянно слоняются по улицам, какова бы ни была погода. Конечно, если так набивать себе животы, хватит сил бегать на холоде. На таких едоков не напасёшься.

Папа открывал рот, чтобы ответить, но каждый раз мама тихонько клала руку ему на колено и он сдерживался.

После еды бабушка мыла посуду. Она милостиво позволила маме её вытирать, но и тут не обошлась без придирок.

Потом она отослала маму, папу и Инго на кухню помогать Магнеа.

— Ребёнок и собака останутся, — сказала бабушка. — Они мне понадобятся.

— Чудесно, Бриет, — ответила мама и внимательно посмотрела на меня. — Я рада, что Дрёпн так хорошо помогла вам этим утром.

Я взглянула на бабушку, пытаясь понять, собирается ли она пересказать маме разговор о роботах-пылесосах, но её лицо было ка­менным.

Мама продолжила:

— Я уверена, вы хорошо поладите.

Она попятилась к выходу из квартиры, пытаясь подбодрить меня улыбкой. Я закрыла дверь за мамой, папой и Инго и прислонилась к косяку.

— Ага, — сказала бабушка. И больше она ничего не добавила, просто села в кресло и взяла со стола журнал кроссвордов.

Я неуверенно огляделась.

— Ну вот, — начала я.

Никакого ответа. Ни звука.

— Бабушка?

Она что-то проворчала, давая понять, что слышит меня. Она уже прочла половину журнала, который мама ей привезла.

— Ну вот… А мне надо что-нибудь сделать? — спросила я, оглядывая комнату. — Что-нибудь… полезное?

Мне было бы проще вытереть пыль или что-то в этом роде, чем сидеть сложа руки.

Герой свернулся клубочком на коврике возле бабушкиных ног. Я не решалась его позвать, ведь это привлечёт внимание бабушки и тогда она заметит, как близко он подобрался к её ногам. Чего доброго, даст ему пинка.

— Всё не так плохо, ребёнок, всё не так плохо. Можешь назвать мне слово из пяти букв, обозначающее музыкальный инструмент?

Я задумалась.

— Труба? Дудка? Лютня? Флейта? Нет, флейта из шести букв.

Бабушка что-то пробурчала. Неизвестно, помогли ли ей мои подсказки.

Но я была довольна собой, что мне удалось так быстро вспомнить столько музыкальных инструментов. И теперь я не боялась заговорить первой.

— Бабушка, а что теперь?

— А теперь ты живёшь тут. Это свершившийся факт, и мы должны примириться с ним как цивилизованные люди.

Я засунула палец в нос.

— И что будет потом?

Бабушка перевела дух.

— Через несколько дней будет собрание. Мы начнём готовиться к зиме. Просмотрим список свободных должностей и обязанностей. Твои родители получат какую-нибудь работу, и, когда у них появятся обязанности и они начнут приносить пользу, вам предоставят жильё.

— Ты имеешь в виду квартиру?

— Угу, — сказала бабушка.

— А какие должности свободны? — спросила я с опаской.

— Скоро всё прояснится. Когда в Высотке появляются новые люди, некоторые старожилы хотят перейти с основной должности на вспомогательную, — сказала бабушка. — Вот и освобождаются рабочие места.

— А какая разница между основными и вспомогательными должностями? — продолжала допытываться я. Бабушка казалась явно разговорчивее, чем обычно.

— Основные должности есть всегда. Они необходимы, чтобы обеспечивать функционирование Высотки. Вспомогательные должности нужны, чтобы украшать нашу жизнь. Об этом мы заботимся, если у нас хватает сил.

— А какие бывают основные должности?

— Например, Страж дома — важнейшая должность, — сказала бабушка и уставилась на меня. — Как и основные должности, которые связаны с обеспечением питания, очищением от отходов, хранением имущества.

— Очищением… от отходов?

— Украшательные… То есть вспомогательные должности — это такие обязанности, как, например, Учитель, Пастырь и Дирижёр хора. Хорошо, когда есть такие люди, но без них прожить можно.

Я всё ещё думала об очищении от отходов. Я не была уверена, что родители представляют себе, какая работа им может достаться.

Мне же самой казалось безумием жить там, где школа считалась всего лишь украша­тельством.

Герой встал и потянулся. Обошёл бабушкино кресло, потрусил к выходу и осторожно стал царапать дверь. Я вскочила.

— Мне нужно вывести Героя на улицу.

А ещё мне нужно было сообщить родителям плохие новости.

Бабушка фыркнула.

— Домашние… любимцы! Животные, которых держат с одной целью — холить и ласкать. Животные, которые не могут принести никакой пользы обществу. Ничего глупее не слышала!

Она наклонилась, подняла коврик, на котором лежал Герой, и разложила его у себя на коленях.

— Выметайся в таком случае вместе с животным, ребёнок. Но не шатайся далеко от дома, тут очень быстро может подняться сильный ветер. Попытайся всё же принести пользу.

Мы с Героем поспешили выйти за дверь.

Когда Герой сделал свои собачьи дела, я вернулась в дом, чтобы поискать маму и папу. Придётся рассказать им о предстоящем собрании и о том, как оно повлияет на нашу дальнейшую жизнь.

В пустой столовой я остановилась и стала разглядывать огромную пробковую доску.

Может быть, я найду информацию о новой работе для родителей?

На доске висело несколько объявлений, но ни одно из них не касалось освободившейся должности.

НУЖНА ПОМОЩЬ! Заказал себе новые трусы с последним паромом, а их не привезли. Есть у кого-нибудь бывшие в употреблении на продажу? Я хорошо заплачу.

УТЕРЯНО-НАЙДЕНО. Пропал вантуз Санитарного техника. Будьте любезны, незамедлительно дайте знать, если по­явятся какие-то сведения о его местонахождении. Наша санитарная безопасность под угрозой!

Начинается театральный сезон. Прослушивание в выходные.

Ни одно из этих объявлений не оказалось полезным. Я ведь не собиралась продавать свои трусы.

Мои родители были где-то на главной кухне, по крайней мере, я слышала голос Магнеа, которая ругала их за то, как они неумело пользуются моющим средством, и за беспорядок в шкафу. Я поспешила к ним.

— Мама? Папа? Бабушка мне тут сказала…

Им не понравились новости. Спустя полчаса мы втроём снова были у бабушки, она всё ещё сидела с кроссвордом. Магнеа не отпустила Инго. А её собственного сына нигде не было видно. Может, он занимает очень важную должность Туалетного водолаза и поэтому освобождён от обязанностей на кухне?

— Орган? Ситар? — Я заглянула в журнал через бабушкино плечо. У меня было достаточно времени, чтобы подумать над названиями музыкальных инструментов.

Бабушка едва не улыбнулась мне, взяла ручку и что-то написала по горизонтали.

— Бриет, дорогая, ведь не может быть правдой то, что пересказала Дрёпн с ваших слов. — Мама ходила туда-сюда по маленькой гостиной, как будто не могла усидеть на месте. — Нельзя просто так определить человека на какую попало должность. Он должен сам выбрать себе работу. Мы с Атли потратили в университете много лет, получая образование, и у нас обширный и разнообразный опыт в наших областях.

Бабушка молча смотрела на родителей.

Мама махнула рукой в сторону папы, который сидел на диване.

— Атли — психолог с высшим образованием, я не сомневаюсь, что человек с такой подготовкой найдёт себе работу по специальности тут, на острове. Я прекрасно осознаю, что здесь нет большой нужды в программистах, по крайней мере пока здесь не появятся компьютеры. Но ведь я также дипломированный учитель йоги и как раз подумывала открыть здесь студию для занятий йогой…

Бабушка сдвинула брови.

— И что? Ты хочешь выбрать, чем тебе заниматься, не имея цели принести пользу обществу? Но ведь тебе нужно есть, не правда ли? Тебе нужны крыша над головой и отопление. И тебе нужна вода, которую ты используешь, должна тебе сказать, Фанней, слишком часто. Не нужно тратить драгоценную воду впустую. В туалете не обязательно смывать за собой каждый раз.

Я беззвучно прыснула от смеха.

— Что? — Мама непонимающе уставилась на бабушку. — Неужели я не могу…

— Ты хочешь больше удобств, чем у жителей Высотки? В таком случае тебе придётся больше работать. Учителя этой… йоги и близко нет в списке наших должностей. А что касается программистов, на острове это последнее, что нужно жителям. Подумать только, программис­ты проматывают электроэнергию да ещё и подстрекают к этому других! Что касается психологии, — она покосилась на папу, — на острове ни у кого нет ни времени, ни сил на такой вздор.

Папа встал, подошёл к окну и упёрся лбом в стекло. Ему определённо нечем было заняться на острове. И это папе, привыкшему иметь дело с людьми и помогать им решать их проблемы. Я подумала, что ему теперь ничего не остаётся, кроме как выстраивать отношения с бабушкой. Здесь психология явно пригодится.

Мама покачала головой.

— Бриет, дорогая, ну конечно же, мы хотим стать частью общества и работать изо всех сил. Какие должности нам могут предложить?

Бабушка достала лист бумаги из своего журнала с кроссвордами и протянула его маме. Мама пробежала его глазами и как-то съёжилась. Чем дольше она читала, тем, казалось, меньше становится. Она протянула лист папе. Он взглянул на него, а потом снова уставился в окно.

— Это список основных должностей, которые могут освободиться, — сказала бабушка. — Я, конечно же, ничего не могу обещать, потому что не всевластна.

У мамы приподнялись брови.

— Вы можете высказывать свои пожелания, — продолжила бабушка. — Но собрание нужно для того, чтобы определить, где больше всего понадобятся ваши силы. Я предлагаю подумать об этом в центре энергии. Крутить педали полезно для мозга и помогает разогнать кровь.

Мама и папа переглянулись. Я никогда ещё не видела их такими растерянными.

— Рояль? — шепнула я бабушке, которая снова взялась за кроссворд, вооружившись карандашом.

— Да, это рояль, голубка моя,— ответила она.