Кровь

У меня было прекрасное настроение. Всё шло как нельзя лучше. В классе мы осваивали интересное занятие — учились принимать у овец роды. А ещё я составила список новых должностей, которые могли бы подойти Сайвару Блошнику. Целых восемнадцать! Посыльный обязан заботиться о жителях Высотки, и мне теперь придётся спасать Сайвара от ненавистной ему работы Главного по развлечениям, а жителей — от Сайвара Веселошника.

Сайвар, конечно, мог бы снова занять должность Специалиста по паразитам, прикидывала я. Но кем тогда будет работать папа? А ещё Сайвар любил посплетничать. Так пусть он станет редактором «Новостей Высотки»! Кроме того, он всегда тщательно причёсывался и мог работать парикмахером. Бабушка оказалась права: у каждого из нас имеются способности, полезные обществу.

Я почти не сомневалась, что бабушка ко мне прислушается. Последнее время она так подобрела! Всё время угощала меня шоколадом: в конце концов она научилась вести себя как настоящая бабушка.

Ну почти.

Ещё не совсем, конечно.

Держа в руке щётку, я тщательно подметала все ступеньки.

Страж дома разделила лестницы Высотки на участки, которые нужно убирать каждый день. А Учительница Янсина любила придумывать со ступеньками забавные задачки.

«Представьте, что вы находитесь в центре энергии и вдруг поняли, что ужасно проголодались. Вы захотели купить в магазине сушёные яблоки, но перед этим нужно зайти домой за деньгами, а живёте вы на втором этаже. Сколько всего ступенек вам придётся пройти, чтобы вернуться в центр энергии с покупкой?»

Мне понадобилось время, чтобы натренироваться решать такие задачки. Но Янсина нарисовала карту Высотки, так что теперь не требовалось запоминать, где сколько ступенек.

***

Оказалось, что наводить порядок на лестнице — не такая уж противная работа. Я бы сказала, это даже успокаивало. Я, как обычно, поднялась на верхний этаж, а затем потихоньку стала спускаться, подметая каждую ступеньку на своём пути.

И вот, пятясь вниз по лестнице с щёткой в руке, я спустилась на третий этаж и тут же наступила во что-то вязкое.

— Ой, — вскрикнула я и сразу отскочила. Неужели ещё одна коровья лепёшка?

Но это было кое-что похуже. На полу растеклась лужа чего-то красного. Красным была заляпана и дверь ближайшей квартиры, да так, что струйки стекали вниз. А табличка на этой двери гласила: «Магнеа, Хранительница запасов».

Что это? Краска?

Или… кровь?

Может, тут кто-нибудь поранился. А что, если… Я стала вспоминать обо всех злодеяниях в Высотке. Кто-то желал нам зла. Вдруг он напал на Магнеа?

Моё дыхание участилось. Я испугалась до ужаса.

И тут Магнеа открыла дверь. И закричала.

Несколько минут спустя на этаж вбежала Полицейская Эйрун. И первым делом схватила меня за ухо. А затем принялась изучать эту крас­ку… или кровь. Магнеа вынесла стул и уселась прямо в коридоре, бледная как мел. Я заметила, что на стене в её квартире висела картина, на которой три котёнка гонялись за клубком.

Из квартиры вышел Вал. Он встал позади Магнеа и уставился на меня с подозрением.

Моё ухо уже довольно сильно болело.

— Это не я, — повторяла я снова и снова. — Я просто подметала лестницу!

— Гм-м, — сказала Эйрун. И похлопала по плечу Вала. — Вал, дорогой, сходи-ка вниз, позови Животновода.

— Но…

— Никаких но! — рявкнула Эйрун. — У нас тут преступление! Сейчас же позови Животновода. Она почти что специалист по разным видам крови.

Вал кинулся вниз по ступенькам.

— Ты обещаешь, что не сбежишь, если я тебя отпущу? — прорычала мне в другое ухо Эйрун.

— Куда же мне бежать? — пискнула я.

Эйрун отпустила меня. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, пока та изучала весь коридор. Я очень надеялась, что она ищет улики и вообще делает то, что должна делать полиция в таких случаях. Тогда она быст­ро обнаружит, что я невиновна.

Наконец на третий этаж поднялась Животно­вод и стала осматривать место преступления.

— Думаешь, кровь? — спросила она Эйрун.

— Похоже на то. Но ведь тебе лучше знать.

Животновод макнула палец в красную лужу. Понюхала его. Потом лизнула. Ой! Брр-р!

— Свиная кровь, — сказала она, причмокивая. — У неё сладковатый привкус. Как раз вчера зарезали старшего поросёнка нашей Матильды. А завтра мы собирались готовить кровяную колбасу.

Я вздрогнула.

— Что делает свиная кровь на двери у Магнеа? — спросила я.

Животновод окинула меня недобрым взглядом.

— Это у тебя надо спросить, что свиная кровь делает на двери у Магнеа.

— Я ничего не знаю, — пролепетала я.

— Она стояла тут, когда я открыла дверь, — сказала Магнеа обвиняющим тоном и указала на меня пальцем. — И ты хочешь сказать, что случайно здесь оказалась? У меня просто нет слов.

— Но я подметала ступеньки!

— Это определённо угроза, — Эйрун повернулась к Магнеа. — У тебя не создалось впечатления, что кто-то в Высотке желает тебе зла?

— Что вы имеете в виду? — спросила я. — Вы прочитали это в учебнике по криминалистике?

— А ещё в детективах, — сказала Эйрун. — Не нужно обладать особым умом, чтобы догадаться.

— У меня отличные отношения со всеми жителями Высотки, — ответила Магнеа, отвернувшись от меня. — Все последние годы, нет, десяти­летия, всё было хорошо.

— Теперь нам не из чего делать кровяную колбасу, — нахмурилась Животновод. — И если люди свалятся с малокровием, мы будем знать, кого в этом винить. Надо обязательно попросить Главного врача, чтобы он с первым паромом заказал препараты для поднятия гемо­глобина.

— Не знаю кто, но я это не делала! — закричала я и показала рукой на ступеньки, где всё ещё лежали совок и щётка. — Просто подметала всю лестницу начиная с двенадцатого этажа! Сегодня я дежурная!

— Я работаю Полицейским на этом острове уже двенадцать лет, — жёстко ответила Эйрун. — Родилась и выросла здесь. Удалённо получила образование, сдала экзамен на высший балл. Я уже не говорю, что я знаю всё на острове вдоль и поперёк. Кроме вас.

Вал фыркнул:

— Не знаю, виновна ли Дрёпн. Но кто-то, мама, желает тебе зла. Это очевидно. Сначала ложки, а теперь эта кровь.

— Можно подумать, тебя это не касается, — я посмотрела на Вала. — Вы тут, вообще-то, вдвоём живёте.

— Кто может желать мне зла? — всхлипнула Магнеа. — Я делаю что в моих силах. Слежу, чтобы каждый житель Высотки обязательно раз в год получил своё любимое блюдо на ужин. Я знаю, что некоторые из вас не любят суп, другие терпеть не могут кашу, а кто-то хотел бы есть побольше овощей, и изворачиваюсь, стараюсь приготовить что-нибудь вкусное из бобов и сушёных ягод, но вас ведь так много, всем сразу не угодишь. Кто мог со мной так поступить?

— Магнеа, дорогая, успокойся, — сказала Эйрун. — Хочешь, позову Пастора, чтобы тебя утешить? Сама я во время учёбы пропустила курс «Психологическая помощь пострадавшим». Гораздо больше меня интересовали «Серийные убийства», и вот теперь эти знания как нельзя кстати.

— Что? Серийные убийства? — спросила я, не понимая, о чём идёт речь.

— Эти злодеяния не сильно отличаются от серийных убийств, — грозно посмотрела на меня Эйрун и вцепилась в моё предплечье. Впрочем, по сравнению с тем, как она обращалась с моим ухом, это были пустяки. — Не волнуйся, Хранительница запасов. Скоро у нас будет чисто­сердечное признание.

— Чистосердечное признание? — удивилась Магнеа.

— Чистосердечное признание? — удивилась я.

— Чистосердечное признание, — отчеканила Эйрун.

Она потрясла меня за плечо.

— Идём, дорогуша, найдём твою маму. Сейчас принято, чтобы родители присутствовали на допросе несовершеннолетних.

Она повернулась к Животноводу.

— А ты отведи Магнеа к Бриет. Они очень близки. У Магнеа сейчас сильное потрясение, Бриет может её утешить.

Эйрун повела меня по коридору, вцепившись в запястье.

— Это была не я! Тут всё очевидно. Как бы я притащила эту кровь?

Но мои аргументы никого не интересовали. Эйрун не отпускала меня до самой норы.

Она громко постучала и распахнула дверь, не дожидаясь ответа.

— Фанней! — крикнула она. И тут мы обе застыли в изумлении.

Мамы в комнате не было.

Зато был папа, и он переодевался. Грязная одежда лежала на полу, и сразу стало ясно, почему папе потребовалось её сменить. Все его вещи вымокли в чём-то красном, до ужаса похожем на кровь. Свиную кровь.

Эйрун тут же обо мне забыла. Она достала из кармана наручники и ловко защёлкнула их на папиных запястьях.

— Что вы делаете? Это незаконно! — закричала я.

— На этом острове только один человек решает, что законно, а что нет. И этот человек — я, — Эйрун в ярости отвернулась от меня к папе. — Атли, сын Бриет, ты арестован по подозрению в организации подпольной борьбы против жителей Высотки.

— Подпольная борьба — слишком сильно сказано, Эйрун, когда дело касается пропажи ложек и теннисных мячей, — папин голос был чересчур спокойным.

— Так ты признаёшь свою вину? — спросила Эйрун.

Папа ничего не ответил.

— Конечно же, он ни в чём не признаётся! Это какое-то недоразумение. Зачем папе всё это делать?

— Зачем ему это делать? — возмутилась Эйрун. — Он изначально ненавидел это место и уехал, чтобы никогда не возвращаться. И когда всё-таки пришлось вернуться, то он даже не скрывал своё отвращение к острову и его жителям. Ни с кем не разговаривал и ходил с таким выражением, будто у него всё время болел живот.

— Так было только вначале, — защищала я папу. — А теперь ему нравится работать Специалистом по паразитам. И он любит играть в настольные игры в общем зале. И… — я задумалась. — Он уже общается с людьми. Он здесь счастлив!

Казалось, мои слова разносились эхом среди стен неприютной норы, где мы спали и ели, как на случайном привале. Сами стены, наверное, не поверили тому, что я только что здесь сказала.

— Дрёпн, я пойду с Эйрун, — сказал папа, как будто он сам решал, куда ему идти, а не стоял связанный по рукам, как сноп сена. — Расскажи маме о том, что тут произошло. А за меня не волнуйтесь.

Эйрун фыркнула.

— А ну, шагом марш! Полицейский участок на двенадцатом этаже, предстоит долгий путь.

Я пошла было вслед за ними, но папа шикнул на меня.

— Иди расскажи всё маме, — строго повторил он.

И тут двери в коридоре стали открываться одна за другой. «Атли?», «Атли?», «Атли?» — доносились отовсюду голоса, пока Эйрун вела в наручниках блудного сына острова.