Нора

Мы с родителями играли в любимую настолку, когда наконец на пороге появилась бабушка.

Собрание, о котором так много говорили, закончилось. Пожарный инспектор, Главный врач и несколько других жильцов раздобыли носилки, чтобы доставить бабушку на седьмой этаж, где проходила встреча, а потом вернуть.

— Ну вот, — сказала бабушка, отложив свои костыли, и со стоном плюхнулась в кресло. Герой устроился рядом с ней, он словно тоже интересовался решением, которое вынесли на собрании. Бабушка рассеянно потрепала его по голове. — У меня хорошие новости.

— Правда? — взволнованно спросила мама.

— Собрание признало вас жильцами Высотки, — торжественно объявила бабушка.

И что в этом такого хорошего? Мы и так были жильцами, неважно, признавал это кто-нибудь или нет. Мы не собирались пока уезжать.

— В соответствии с этим признанием собрание наделяет вас работой и жильём.

— Как же хорошо! Мы больше не будем стеснять вас, дорогая Бриет! — сказала мама.

Мы замерли в ожидании. Бабушка какое-то время молчала.

— Специалист по паразитам, — изрекла она наконец.

Папа тихонько взвыл.

— Что? — спросил Инго.

— Отныне Атли будет Специалистом по паразитам, — громко оповестила нас бабушка.

Мы молчали. Бабушка продолжила:

— Все единодушно признали, что человек с высшим образованием лучше всех отследит, опишет и остановит распространение паразитов в Высотке. Вши, глисты, блохи, мыши, крысы, щетино­хвостки и мебельные точильщики — теперь твоя забота, мой благословенный сын! Счастье, что эта должность освободилась, потому что на собрании Сайвара выбрали Главным по развлечениям.

Выражение лица бабушки было серьёзнее некуда. Но мне всё же казалось, что её это всё изрядно забавляет.

— Паразиты, — тихо повторил папа. — А я ведь клинический психолог с учёной степенью.

— Так и замечательно! — обрадовалась бабушка. — Ты сможешь оказать психологическую помощь свиньям, если на них нападут блохи.

— А я? — спросила мама несколько озабоченно. — Что насчёт меня?

— Ты Помощница животновода, — сказала бабушка.

— Это значит…

— Что ты убираешь навоз.

Мы стояли, не говоря ни слова.

— А что касается Ингольва, — продолжила бабушка, — говорят, парень на главной кухне отлично себя показал. Поэтому он продолжит работать у Магнеа. А младший ребёнок… да, мы найдём и для неё подходящую работу. В соответствии с теми талантами и способностями, которые у неё обнаружатся.

Я открыла рот, а затем закрыла. Лучше бы бабушка подумала, что у меня и вовсе нет никаких талантов и никаких способностей.

— А жильё? — спросила мама.

Папа молча смотрел в стену, казалось, он совсем лишился дара речи.

— Да, конечно, — ответила бабушка. — Вы получите какую-нибудь нору. Никаких особых удобств там, разумеется, не будет. Невозможно ведь предоставить квартиры всем, кто заявляется сюда на последнем пароме без приглашения. Вам придётся довольствоваться малым.

— Нору? — возмутилась я. Нора. Я вот была совершенно уверена в том, что в Высотке есть свободные квартиры. Особенно для тех, кто занимал основные должности.

— Тише, милая! — оборвала меня мама. — Это чудесно, Бриет. Сердечно благодарна. Мы пойдём осмотрим наше новое жилище.

Нора. Спускаясь по лестнице, я воображала себе худшее. Но всё же я посмотрела с папой «Хоббита» и знала, что норы могут быть замечательными. Тёплыми, удобными, полными книг и всяких вкусностей.

А наше жилище, то есть нора… Это оказалась не совсем квартира. Просто одна большая комната, даже с окном, хоть оно и наполовину уходило под землю.

Могло быть хуже! Герою тут понравилось. Он наматывал круги по пустой комнате, а потом пристроился в углу.

— Здесь кухни нет, — задумчиво сказала мама.

Меня вот больше заботило то, что здесь нет туалета, но мне не хотелось быть первой, кто обратит внимание на это неудобство.

— Да какая разница, мама? — сказал Инго. — На острове никто не готовит дома, все экономят на электричестве.

— Да, ты прав, — оживилась мама. — Не очень-то и хотелось каждый вечер топтаться у плиты!

Я всё ещё ждала, пока кто-нибудь заметит отсутствие туалета, переминалась с ноги на ногу и думала. Конечно, мы сможем забрать мебель со склада на пятом этаже, чтобы обставить нору. Но установить унитаз мы не сможем. Для этого пришлось бы прокладывать трубы и всё такое.

— Да, вон там нужно будет слегка подкрасить, — радостно продолжила мама, — и будет вполне комфортно. — Она подошла к окну, встала на цыпочки и выглянула. — А какой замечательный вид!

Папа встал рядом с ней.

— Остров, — сказал он глухо. — И море.

Мама ткнула папу локтем.

— Природа. Сама жизнь! И эта квартирка больше, чем студенческая комната, в которой мы с тобой начинали жить. Ты ведь помнишь?

Папа всё ещё стоял, уставившись в окно.

— Зимой окно завалит снег, — сказал он наконец. — Здесь будет темно.

— Атли, — сказала мама. — Перестань. Как будто нам не о чем больше говорить.

Папа глубоко вздохнул.

— Мы с папой будем спать там, — мама показала рукой в угол комнаты. — А ты, Дрёпн, зай­мёшь место возле двери, тебе первой вставать, чтобы гулять с Героем.

— Раньше, чем тебе уходить в гараж? — поинтересовалась я.

Я не слишком много знала о сельской жизни, не считая того, что все всегда очень рано встают по утрам. Честно говоря, я не понимала почему. Неужели коров не удалось приучить спать подольше?

— Гм-м… Верная мысль, Дрёпн. А теперь мне надо встретиться с Животноводом, получить рабочую спецодежду и всё такое. Интересно, это комбинезон? Или рабочие брюки на лямках? Я хочу брюки на лямках. Может, с клетчатой рубашкой. Наверное, у меня будет собственная лопата.

Папа попытался открыть окно. Ручка отвалилась.

— А знаете что?! — воскликнула мама. — Здесь есть прачечная! Ты просто приносишь пакет со стиркой и забираешь через несколько дней. Не нужно самому ни стирать, ни готовить! Разве это не чудесно?

Я посмотрела на папу, который всё ещё стоял, уставившись в окно. В руке он сжимал ключ от кабинета Специалиста по паразитам. Бабушка с благоговением описала место будущей папиной работы. Помещение разделено на две части, за перегородкой стойло племенного быка Фритьёва. У того был не слишком покладистый характер. Единственное его развлечение, как сказала бабушка, колотить копытом в перегородку.

— О, Атли, ты ведь тоже работаешь в гараже! Мы будем по соседству!

Казалось, мама сходит с ума от радости.

Ну да, пока у неё не заведутся блохи.

Но никто так и не заметил наших проблем с туалетом.

***

Я пошла прогуляться с Героем по острову, заглянула на мыс к Инго и спустилась к полосе прибоя, чтобы собрать мусор. Когда я выпалила Ворону всё, что думаю про это безобразие, он мне возразил: мусор не с острова, его приносит с Большой земли. Но нет смысла надеяться, что за ним явятся его хозяева, поэтому жители Высотки сами очищают побережье, как могут. Не ждать же, пока весь остров превратится в сплошную свалку!

Когда я вернулась домой, то убедилась, что положение дел не улучшилось. Только папа уже лежал на кровати, сжимая в руках разрядившийся телефон.

А ещё наконец родители заметили, что в комнатушке нет туалета. Между нами и бабушкиной квартирой, где мы могли пользоваться унитазом, было четыре этажа.

Папе придётся отучиться от своей привычки вставать по ночам. Или обзавестись ночным горшком.

— Да ладно тебе, Атли, — успокаивала его мама. Она примеряла рабочую одежду: брюки на лямках, клетчатую рубашку и странную шапочку. Пахло от неё не очень хорошо. — Возьми себя в руки. Нет ничего страшного в том, чтобы держать под кроватью ночной горшок, как в старые времена. Моча же не ядовита. А раньше люди вообще мыли ей голову.

Папа зажал рот рукой.

— Фанней, ты меня не успокоила.

— Если потребуется, ничего не стоит заскочить к твоей маме. К тому же для здоровья полезно больше двигаться. Всё образуется, милый Атли. Я вот уверена, что в этой нашей новой жизни окажется больше преимуществ, чем недостатков.

Папа вздохнул и отвернулся к стенке.

Мама посмотрела на него долгим взглядом, а потом обратилась ко мне.

— Ну вот, Дрёпн, дорогая. Пора нам заглянуть в магазин.

— В магазин? — переспросила я. — А здесь есть магазин?

Всё, что мы ели до сих пор, либо доставалось из бабушкиных шкафов, либо появлялось в столовой. Почему-то я и не подумала о том, что здесь есть магазин.

Мне показалось, что в нашей норе даже немного посветлело.

А может, там не только продукты? Альбомы для рисования? И мячи? Ладно, не буду загадывать. Вряд ли в этом магазине найдутся комиксы. Может, хотя бы… раскраски?

Я подождала, пока мама переоденется, и мы стали подниматься по лестнице. Оказывается, я часто проходила мимо этого магазина, когда шла гулять или возвращалась с прогулки. Но ничто не указывало на то, что тут магазин. Никаких тележек для товаров. Никаких рекламных вывесок. Только дверь, такая же, как и во всех квартирах, с маленькой табличкой, где было написано «Открыто».

Мама потянула на себя дверь, и мы вошли.

Магазин был невероятно маленьким. И невероятно тесным.

Но там было много всего. Полки буквально гнулись под тяжестью товаров, ведь паром прибыл совсем недавно. Неужели этого и вправду хватит на всю зиму?

Я не увидела никаких конфет и взяла с полки четыре упаковки шоколадных кексов.

— Здравствуйте! — сказал мужчина, стоявший за прилавком. — Добро пожаловать в Высотку, Фанней и Дрёпн. Я видел вас в столовой.

Я никак не могла привыкнуть к тому, что все вокруг знают, кто мы такие и как нас зовут.

— А меня зовут Финн. Чем я могу вам помочь?

— Он наша Продавщица, — сказала Магнеа. Она только что зашла в магазин вместе с Инго. В руках Магнеа держала большой список покупок.

Мама открыла рот и снова его закрыла.

— Продавщица? — спросила я. Нет, уж лучше я не буду такой тактичной, как мама. Очень трудно всё время быть вежливой. — Но почему не Продавец?

Финн дружелюбно улыбнулся.

— Не было никакой необходимости менять ради меня название должности. До меня в магазине работали только женщины, а теперь Продавщица — я.

— Наш Финн замечательно справляется со своими обязанностями, — влезла в разговор Магнеа. Она протянула Финну список покупок. И покосилась на упаковки с кексами, которые я прижимала к груди.

— Вот пакеты, Ингольв, разберись с ними. Финн, дорогой, запиши это на счёт кухни.

— В том, что касается закупок, Продавщица связана обязательствами с жителями Высотки, — зашептал Финн, едва Магнеа скрылась из виду, — но, думаю, вам будет интересно узнать… Мы ведём учёт закупок и состояния склада, а Страж дома просматривает эти записи и пресекает всякие вольности.

Пресекает вольности? Я не очень-то понимала, что это значит. Но явно ничего хоро­шего.

— Ясно, — осторожно ответила мама. — Получается, что…

Финн посмотрел на меня.

— Получается, что если кто-нибудь купит все шоколадные кексы сразу, об этом узнает Бриет. Страж дома следит, чтобы здесь соблюдали порядок, впрочем, как и везде.

— Да-да, — занервничала мама. — Мы как раз собирались купить кексы, нам нужны именно шоколадные.

Мне безумно хотелось шоколадных кексов. И я вцепилась в упаковку.

— Понимаю, — сказал Финн. — Упаковка стоит тысячу пятьсот крон3, так что мало кто может себе позволить полакомиться ими.

— Тысяча пятьсот… — пробормотала мама. Она тут же забрала у меня шоколадные кексы и положила их на полку. — А что вы нам посоветуете? Что можно держать у себя в комнате для перекуса?

— Видите ли, большинство заказывают себе продукты с паромом. Мало кто покупает лакомства у меня, вы понимаете, тут дорого, — объяснил Финн. — У нас есть отличное печенье, — добавил он после некоторых раздумий. — К тому же оно долго хранится. А может, попробуете хлебцы к чаю? У нас есть и чай, целых два вида!

Мне хотелось шоколадных кексов!

Видимо, у меня не будет шоколадных кексов.

Насупившись, я потащилась вниз по лестнице с покупками в руках.

В квартире я сложила продукты на полку, которую мама уже успела назвать кухонной. Печенье к чаю. Хлебцы. Сушёные яблоки. Чай.

И всё же будет здорово погрызть что-нибудь, не прося разрешения у бабушки.

Но неужели нам придётся питаться одними сухарями? Ведь у нас не было холодильника, где бы мы могли хранить масло и сыр.

— Так я же теперь всегда могу приносить свеже­взбитое масло прямо из гаража, — радостно сказала мама. Что-то в этой радости было нездоровое. Она явно перевозбудилась. — Масло же взбивают прямо там? Я смогу приносить домой порцию к нашим хлебцам.

Я представила себе, как мама поднимается по лестнице в рабочем костюме, забрызганном навозом, и держит в руках тарелку с маслом.

Нет уж, спасибо. Теперь я была готова грызть хлебцы без ничего.

Я посмотрела на сушёные яблоки.

Разве они смогут заменить мне сладости?

Ну да, видимо, после того как вкусовые сосочки на моём языке отомрут от бездействия.

***

Уже в первое утро в норе я начала приучать себя к мысли о том, что именно здесь и пройдёт вся зима. Мы дома. Не в гостях. Такова новая реальность.

Вчера мама всё свободное время провела в общем зале и, насколько я знаю, успела убедить добрую половину третьего этажа организовать вместе с ней кружок йоги. Мне, видимо, тоже придётся вступить в этот кружок.

Ладно, может, и не придётся. Как-нибудь улизну!

Я оделась, захватила с собой немного хлебцев, вывела на улицу Героя, а потом поспешила на четвёртый этаж к бабушке — в туалет и умыться. После я отправилась осваивать эту новую реальность. Быть может… Подружусь с кем-нибудь из ребят?

В столовой никого не было. Я посмотрела на пробковую доску. На ней появилось новое объявление:

Внимание! Пропал пакет с прищепками. Мог потеряться где-то между прачечной и комнатой для сушки. Будьте добры, посмотрите, нет ли его где.

Заведующий прачечной

И всё-таки странно, как много вещей тут пропадает. Вдруг их кто-нибудь крадёт? Но кто же дошёл до того, чтобы красть прищепки?

Я побрела в общий зал. Там в углу притаился старый, пыльный стол для тенниса. А я ведь любила играть в настольный теннис в старой школе.

Только мне нужен напарник. Но для начала я подвинула стол одним концом вплотную к стене и стала играть сама с собой.

— Привет! — послышалось как раз после того, как я успела пропустить уже пять «подач». Это был Ворон. Я отвлеклась, и мяч куда-то укатился.

Герой кинулся догонять его с радостным лаем и тут же вернулся, держа мяч в пасти.

— Чудесно, Дрёпн, ты играешь в теннис! Мне так этого не хватало, с тех пор как мои сёстры переехали на Большую землю.

Ворон схватил другую ракетку и забрал у Героя обслюнявленный мяч. Мы вернули стол на место.

— Кстати, а в каком ты классе? — спросила я и ударила ракеткой.

Ворон не позволил сбить себя с толку и отбил мяч.

— У нас нет никаких классов, — ответил он. — Детей очень мало.

Вот как! Такого я не предполагала.

— Получается, я буду учиться вместе с перво­клашками? И мне придётся учиться вместе с Инго?

— Да, мы все вместе. И дети нашего возраста, и совсем малыши, и подростки.

— И как же мы будем тогда учиться? Все вместе считать на пальцах? Изучать Вторую мировую войну? А шестилетки будут вместе с нами орудовать пилой на уроках труда?

— Да нет, конечно же, нет, — заулыбался Ворон, как будто в этом не было ничего необычного. — Каждый выполняет свои задания. А мы друг другу помогаем. Это здорово! Так радостно помогать малышам. А нам помогают ребята постарше.

Что? Вот уж никак я не могла вообразить себе Инго, объясняющего нам с Вороном, как склоняются прилагательные!

Герой сидел, подрагивая от возбуждения, и крутил головой туда-сюда, провожая мяч.

— Ну ладно, — сказала я. — А сколько всего ребят в школе?

— Десять… То есть нет, теперь уже двенадцать. Вместе с вами. Мы, вообще, думали, что нас останется всего девять, потому что Вал хотел пере­вестись в школу на Большой земле. Но Магнеа ему не разрешила. Кстати, а ведь твой брат ещё несовершеннолетний?

Как же тут мало детей. В моей старой школе училась девочка с лицевой агнозией4, — ей было очень трудно запомнить одноклассников. Школа на острове подошла бы ей идеально!

— Ну да. Мне кажется, Инго — ровесник Вала, — сказала я.

— Чудесно! Вал остался единственным подростком в школе, после того как моя сестра Стина уехала. Ему такое положение кажется идиотским, он ведь мечтает тоже продолжить учёбу на Большой земле. Ходит вечно угрюмый. Как-то он захотел поиграть с нами, скатился разок с горки и больше не стал. — Ворон серьёзно покачал головой. — Быть подростком ужасно!

— У тебя есть старшая сестра?

— Целых две! — ответил Ворон. — И обе теперь учатся в школе на Большой земле. Я один остался дома. Родители меня прямо-таки лелеют, — сказал он гордо.

Герой встал, припал на передние лапы, внимательно на меня посмотрел и гавкнул. Это означало только одно.

— Мне нужно вывести Героя, — вздохнула я и отложила ракетку. — Он хочет в туалет.

Я взяла Героя на руки и побежала к выходу из Высотки. Но ручки двери были связаны верёвкой, и рядом красовалась табличка, почти как на двери магазина. Там было написано: ЗАКРЫТО ИЗ-ЗА ШТОРМА. ВЫХОДИТЬ ТОЛЬКО В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НУЖДЫ.

Что? Я выглянула в окно. И правда, ветер словно взбесился.

Вот так, внезапно. Когда я проснулась, было ясное утро, а теперь на улице творилось полное безумие.

Я с ужасом подумала о том, каково оказаться на пароме в такой шторм. Корабль ведь точно утонет.

Интересно, тонули когда-нибудь корабли по пути на Большую землю? Неужели тогда погибали люди? Должно быть, именно поэтому зимой тут запретили судоходство.

Мне стало как-то не по себе от этих мыслей.

Герой крутился у меня на руках. Он хотел в туалет.

Я закусила губу и побежала домой, в нору, спросить совета у мамы.

Она стояла на столе и пыталась подвесить «дождик» из разноцветной бумаги. Мама смас­терила его сама в часы досуга и теперь так гордилась этим своим творением, что я даже не решилась позубоскалить.

— Мама, Герою нужно в туалет.

— Да, милая, поднимись к бабушке, — сказала она и перекинула бумажную ленту через карниз для штор.

— Что, серьёзно? Не уверена, что бабушка обрадуется.

Герой был необыкновенно сообразительным псом, но всё же не до такой степени, чтобы пользоваться унитазом. А что, если он пописает в душе? Я бы могла прокрасться в бабушкину ванную комнату, попытаться устроить там Героя, а после всё хорошенько смыть. Никто и не заметит. Хотя, конечно, так себе идея — мыться там, где Герой справит нужду. Но бедный пёс не сможет дотерпеть до окончания шторма. И если мама считает, что это лучший способ решить проблему, не буду с ней спорить!

— Ладно, мы идём к бабушке.

— Хорошо, милая, только оставь Героя здесь. Лучше для всех, если бабушка будет видеть его не так часто, — сказала мама.

— Что? — воскликнула я. — Но если Герою нужно пописать в бабушкиной ванне, он должен попасть в эту ванную!

Маму передёрнуло, она едва не свалилась со стола.

— Писать в ванной?!

— Это же была твоя идея, — сказала я обиженно.

— Так я-то думала, что ты хочешь в туалет! Боже, мне надо успокоиться. — Она слезла со стола и тяжело опустилась на стул. — Не вздумай вести Героя в бабушкину ванную! — сказала наконец мама.

— Но я не могу с ним погулять. Там ужасный шторм. А он сейчас лопнет.

— Может, отвести его в гараж? — предложила мама. — Да, придётся ему научиться ходить в туалет в гараже. И нельзя разрешать ему лаять на коров. Если у коровы случится выкидыш, Животновод тут же обвинит в этом пёсика. А ты ведь знаешь, как подозрительно здесь относятся к домашним питомцам!

Мы с Героем посмотрели друг на друга, и я поняла, что у нас обоих нет никакой уверенности в мамином плане. И всё же выбор между штормом и гаражом явно был в пользу по­следнего.

Я встала, Герой тоже вскочил и завилял хвостом, обрадовавшись, что я собралась избавить его от страданий.

Но тут я решилась наконец обсудить с мамой вопрос, который меня донимал, и выпалила то, что давно вертелось на языке.

— Мама, а почему всё-таки папа никогда не навещал бабушку? Кажется, что все в этой Высотке любят её без памяти. А что же он?

Мама закусила губу.

— Это сложно, — наконец сказала она.

Я закатила глаза. Можно подумать, здесь хоть что-то бывало простым!

— У твоего отца на этом острове не было счастливого детства. По крайней мере, с тех пор, когда он начал взрослеть. Он всегда хотел жить на Большой земле, в городе. Он мечтал ходить по магазинам, встречаться с разными людьми, посещать выставки, библиотеки и концерты, слушать лекции. Ему было тяжело здесь, в этом замкнутом мирке, и никто не смог его разубедить.

— Ясно, — сказала я.

— Когда тебе не нравится место, где ты живёшь, сложностей становится всё больше, — продолжила мама. — Другие дети перестали общаться с ним. Твой отец чувствовал себя здесь несчастным, а они… — Казалось, мама не знала, как закончить предложение, а я подумала, что понимаю, в чём дело.

— Жизнь на острове казалась папе такой жалкой, а другие были довольны ею, поэтому они стали думать, что папа считает жалкими их?

— Именно! — воскликнула мама. — Так думали Магнеа, Эйрун и другие школьники. Когда круг друзей уменьшился, папа ещё больше замкнулся. В старших классах он всё же уехал учиться на Большую землю и решил сюда больше не возвращаться. Атли просто не мог себе представить жизни на острове. И никогда не менял свою точку зрения.

— До самого последнего момента, — сказала я.

— До самого последнего момента, — согласилась мама. — Мы нужны Бриет… Во всяком случае, нам так кажется, — промямлила она. — Конечно, этот переезд нелегко дался твоему папе. Но он справится. Он любит свою маму…

— Ты в этом уверена? — спросила я. — Не заметила, чтобы папа хоть разок заглянул бабушке в глаза, а та всё время поднимает костыль, будто мечтает его огреть, когда он проходит мимо.

— Да, я это вижу, — решительно сказала мама. — Но всё у нас образуется, милая Дрёпн. Всё будет хорошо!

***

На ужин были макароны с бобами. Пока очередь к раздаче потихоньку продвигалась, я посматривала на пробковую доску. Появилось новое объявление.

Внимание! Кажется, где-то забыл свой фонендоскоп. За находку — вознаграждение (леденец от кашля).

Главный врач

Фонендоскоп? Похоже, это слишком важный инструмент, чтобы его можно было где-то забыть. Что-то тут явно было не так.

Я села рядом с Вороном, который уплетал макароны за обе щёки, как будто ничего вкуснее в жизни не пробовал.

Наш ужин на вкус оказался лучше, чем выглядел. Я не очень любила бобы, но с удовольствием ела макароны и поглядывала по сторонам. Тут я заметила за одним из соседних столов мужчину, который посматривал на нас так, будто мы украли у него котёнка.

Я уже успела привыкнуть к тому, что люди на меня косятся, но этот тип кидал злобный взгляд и на моих родителей тоже.

— Ворон, глянь… А это кто?

— Да это он, наш Сайвар. Сайвар Блошник.

— Блошник?

— Наш Специалист по паразитам, — пояснил Ворон. — Теперь уже бывший. Он получил должность Главного по развлечениям.

— Ага, типа Сайвар Веселошник?

Ворон склонил голову и задумался.

— Звучит как-то не очень, — сказал он и снова принялся уплетать макароны.

Мама уже успела прочитать мне длинную лекцию о том, что не стоит судить о людях заранее. Но не было похоже, что Сайвар станет для нас поддержкой и опорой.

— Теперь он новый Бегги Бинго?

Ворон кивнул.

— Он точно… Ну, станет отличным Главным по развлечениям… Не могу дождаться первого праздничного вечера.

Видимо, Ворон попытался убедить в этом и меня, и себя самого, но не очень-то у него получалось.

Между тем Сайвар Блошник одарил папу ещё одним убийственным взглядом и неохотно принялся поедать свой ужин.

Ясно. Он почти так же раздосадован, потеряв свою должность, как папа, получив её.