63. Многие командующие ОАК оставались на албанской территории на протяжении последующих военных действий и после их завершения, при этом некоторые даже осуществляли свою деятельность из столицы Албании Тираны.

64. Во время воздушных атак НАТО, которые продолжались несколько недель, в результате притока иностранцев в регион произошло, возможно, наиболее значимое изменение баланса сил в Косово, как в открытой, так и неявной поддержке дела ОАК. Поскольку не было возможности получить прямой доступ к территории Косова, эта иностранная поддержка в основном осуществлялась через Албанию.

65. В молчаливом признании «безопасной гавани», предоставленной им сочувствующими албанскими властями, но также по причине того, что для них было практичнее и удобнее продолжать свою деятельность на территории, с которой они были знакомы, некоторые ключевые руководители ОАК, как утверждается, установили систему рэкета под предлогом защиты в районах, где доминирующее положение занимали члены их собственных кланов в Албании или там, где они могли найти общие интересы с представителями организованной преступности, причастными к таким видам деятельности, как незаконная торговля людьми, продажа украденных автомобилей и проституция.

66. Примечательно, что в конфиденциальных докладах, охватывающих период времени более чем в 10 лет, органы, ответственные за борьбу с контрабандой наркотиков в как минимум пяти странах, указывают на то, что Хашим Тачи и другие члены его «Дреницкой группы» осуществляют насильственный контроль над торговлей героином и другими наркотиками^[736].

67. Аналогичным образом, специалисты по анализу разведывательных данных, которые работают в НАТО, а также служат как минимум четырем независимым иностранным государствам^[737], предоставили убедительные доказательства посредством сбора разведывательных данных, относящихся к периоду времени сразу после окончания конфликта в 1999 г. В большинстве случаев, как указано в секретных докладах разведки, Тачи характеризовался в качестве наиболее опасного из «криминальных боссов» ОАК^[738].

68. В процессе нашего расследования стало понятно, что несколько также известных членов «Дреницкой группы» Тачи играли жизненно важную роль в качестве соучастников преступных схем в различных категориях криминальной деятельности. Среди них Джавит Халити, Кадри Весели, Азем Сыла и Фатмир Лимай. На протяжении последних 10 лет в отношении всех этих людей неоднократно проводили расследования в качестве подозреваемых в совершении военных преступлений или участии в организованной криминальной деятельности, включая крупнейшие дела, которые ведут обвинители в рамках миссий МООНК, МТБЮ^[739] и EULEX. Однако все они до сих пор фактически уклоняются от правосудия.

69. Все обстоятельства заставляют нас считать, что всех этих людей признали бы виновными в совершении тяжких преступлений и сейчас они отбывали бы длительный срок тюремного заключения, если бы не два шокирующих процесса, которые обеспечили их безнаказанность. Во-первых, по-видимому, им удалось устранить или заставить замолчать путем запугиваний большинство потенциальных или действительных свидетелей против себя (среди как противников, так и прежних союзников), используя насилие, угрозы, шантаж и вымогательство под предлогом защиты. Во-вторых, международное сообщество не проявляет решительности и политической воли, чтобы привлечь к действительной ответственности бывших лидеров ОАК. По-видимому, эти обстоятельства также позволили Тачи, а вместе с ним и другим членам «Дреницкой группы» использовать свое положение, для того чтобы накопить личное состояние таких размеров, которые абсолютно не соответствуют их заявленной деятельности.

70. В докладах разведывательных служб по мафиоподобным организованным преступным структурам Косова Тачи и названные другие члены группы «Дреница» неизменно называются «ключевыми игроками»^[740]. Я изучал эти разнообразные многотомные доклады с ужасом и чувством нравственного возмущения.

71. Особенно поражает, что все представители международного сообщества в Косово – начиная от правительств США и других союзных западных держав и заканчивая правоохранительными органами, пользующимися поддержкой ЕС, – без сомнения обладают той же самой поразительной документацией преступлений «Дреницкой группы» в полном объеме^[741], но, по-видимому, не готовы действовать перед лицом такой ситуации и привлечь виновных в совершении этих преступлениях к ответственности.

72. Только наши источники среди непосредственных участников событий достоверно указывают на то, что в период времени между 1998 и 2000 гг. Халити, Весели, Сыла и Тимай, наряду с Тачи и другими членами их ближайшего окружения, были причастны к отдаче приказов – и в ряде случаев к осуществлению личного контроля – совершать наемные убийства, заключать под стражу, наносить побои и проводить допросы в различных частях Косова и, что представляет особый интерес для нашей работы, в контексте возглавляемых ОАК операций на территории Албании.

73. Как утверждается, члены группы «Дреница» также установили контроль над значительными средствами, предоставленными в распоряжение ОАК для оказания поддержки ее военных усилий^[742]. По непроверенной информации, в ряде случаев этой группе удавалось заключать соглашения с известными укоренившимися международными сетями организованной преступности, тем самым обеспечив возможность расширять свою деятельность и диверсифицировать ее за счет включения новых сфер «бизнеса», а также открывать новые контрабандные маршруты в другие части Европы.

74. В частности, по нашему заключению, по-видимому, лидеры группы «Дреница» несут основную ответственность за две группы преступлений, виновники которых остались безнаказанными, описанных в настоящем докладе: за организацию и поддержание специальной сети мест содержания под стражей ОАК на территории Албании^[743] и за решение судьбы заключенных, которые содержались в этих местах заключения, включая многих похищенных мирных жителей, которых насильно или обманом перевезли в Албанию через границу из Косова.

75. Пытаясь разобраться в том, как эти преступления опустились до следующей формы бесчеловечности, а именно до насильственного извлечения человеческих органов с целью незаконной торговли, мы установили личность другой фигуры в ОАК, которая, очевидно, принадлежит к числу ключевых соучастников преступной схемы, – Шаипа Муя.

76. До определенного момента личная биография Шаипа Муи и его участие в борьбе за освобождение косовских албанцев напоминает биографии других участников группы «Дреница», включая и самого Хашима Тачи: студент-активист в начале 1990-х годов^[744], далее один из «координаторов» элитной группы ОАК, базирующихся в Албании^[745], затем член кабинета министров Временного правительства Косова и главный командующий послевоенными Силами по защите Косово (СЗК, или КРС)^[746], позже перевоплотившийся в гражданского политика в Демократической партии Косова (ДПК, или PDK) и в конце концов превратившийся во влиятельное высокопоставленное должностное лицо в органах власти современного Косова^[747].

77. Соединяет все роли Муи медицина. Мы не пренебрегаем тем обстоятельством, что он позиционирует себя, и так его принимают во многих кругах, как «доктор Шаип Муя». Предположительно, он не только доктор медицинских наук и хирург общей практики, но также практикующий врач^[748].

78. Мы обнаружили множество совпадающих свидетельств центральной роли Муи на протяжении более 10 лет в гораздо менее достойных международных сетях, включающих торговцев людьми, посредников в незаконных хирургических операциях и других участников организованной преступной деятельности.

79. Эти свидетельства и доказательства навели нас на подозрение, что свои права, прикрытие и безнаказанность Муя получил как участник организованной преступной деятельности благодаря тому, что параллельно осуществлял явно законную медицинскую «деятельность». Здесь нужно провести аналогию с тем, как Тачи и другие члены группы «Дреница» используют свои роли и значение на государственных постах и зачастую в международной дипломатии. Отличие в случае с Муи состоит в том, что его криминальный опыт и причастность к организованной преступности практически неизвестны за пределами криминальных сетей, с которыми он работал, и кроме редких следователей, которые расследовали дела в их отношении.

80. Согласно свидетельским показаниям наших источников, которые участвовали в операциях ОАК в Албании, а также других военных и политических единомышленников-соотечественников, которые хорошо знакомы с Шаипом Муи лично, ему удалось получить и удерживать решающее закулисное влияние в делах ОАК в решающий период времени в конце 1990-х годов, когда ОАК набирала международную поддержку.

81. Тогда, во время военных действий в Северной Албании и вокруг границы с Косово, что совпало с вмешательством НАТО в 1999 г., как сообщается, Муя, подобно большинству своих сотоварищей-командующих ОАК, держался на приличном расстоянии от линий фронта, поддерживая и обеспечивая базу оперативной политической поддержки в Тиране.

82. Совместно с Халити и Весели, в особенности, Муя стал участвовать в поиске новых оригинальных путей использования и инвестирования миллионов долларов «военных фондов», которые были пожертвованы для дела ОАК из-за рубежа. Как сообщается, Муя и Весели также начали от имени группы «Дреница» выстраивать связи с иностранными частными военными и частными охранными компаниями^[749].

83. Нам показалось особенно важным отметить, что можно считать, что «Дреницкая группа» Хашима Тачи смогла воспользоваться таким преимуществом в результате двух принципиальных изменений обстоятельств, произошедших после 12 июня 1999 г.

84. Во-первых, после вывода Сил безопасности Сербии из Косова в руки различных отколовшихся группировок ОАК перешел, по существу, безграничный контроль над расширенной территорией, где можно было осуществлять различные формы контрабандной деятельности и незаконной торговли.

85. После прекращения бомбардировок НАТО в 1999 г. СДК (КФОР) и МООНК были неспособны обеспечивать правопорядок в Косове, контролировать передвижение людей или осуществлять пограничный контроль. Группировкам внутри ОАК и отколовшимся от нее группам, которые контролировали различные территории Косово (деревни и села, протяженные участки дорог, иногда даже отдельные здания), удавалось управлять организованной преступной деятельностью практически самовольно, в том числе также и в вопросах распоряжение трофеями своей, как они считали, победы над сербами.

86. Во-вторых, в результате того, что Тачи приобрел больший объем политического влияния и авторитета (Тачи сам назначил себя премьер-министром Временного правительства Косова), по-видимому, члены группы «Дреница» получили дополнительный стимул и стали все более активно и решительно атаковать тех, кого они воспринимали врагами, предателями и подозревали в «коллаборационизме» по отношению к сербам.

87. Наши источники сообщили нам, что как командиры ОАК, так и ее рядовые члены были возмущены теми огромными потерями, которые понесло этническое албанское население Косова, особенно в 1998 и начале 1999 г. до начала и во время интервенции НАТО. Как только в июне 1999 г. сербские полицейские силы и нерегулярные вооруженные формирования ушли из Косова, туда были направлены для размещения подразделения ОАК из Северной Албании под предлогом «обеспечения безопасности и защиты территории», но в действительности это было вызвано безудержным чувством гнева и даже мести в отношении всех, кто, как они полагали, причастен к подавлению и угнетению албанского населения.

88. Сербские жители общин с преимущественно албанским населением быстро превратились в мишени для мести. Другими объектами мести становились все, кого подозревали, даже исходя из необоснованных обвинений со стороны членов соперничающих кланов и фигур, которые сохраняли давние обиды и хотели отомстить, в службе или «предательском сотрудничестве» с вражескими сербскими правящими кругами. В поквартирной кампании по запугиванию солдатам-пехотинцам ОАК был отдан приказ собирать имена лиц, которые работали на изгнанные власти Союзной Республики Югославии (какие бы незначительные простейшие административные функции они ни выполняли) или чьи родственники или знакомые занимались этим. В эту категорию предполагаемых «коллаборационистов» попало большое число этнических албанцев, а также цыган и других меньшинств.

89. В этом контексте мы считаем, что злоупотребления, совершенные членами и участниками ОАК в Албании, далеко не сводимы к единичным отклонениям и нарушениям со стороны вышедших из-под контроля или предательских элементов внутри дисциплинированной в других отношениях боевой силы. Наоборот, мы считаем, что эти злоупотребления достаточно широко распространены, чтобы составлять закономерность.

90. Хотя некоторые действия свидетельствуют об особой жестокости или безразличии и пренебрежении по отношению к жертвам со стороны отдельных преступников, мы обнаружили, что в целом по своему характеру эти злоупотребления, по-видимому, координировались и покрывались руководством «Дреницкой группы» в соответствии с продуманной, пусть и меняющейся, но всеобъемлющей стратегией.

91. В целом злоупотребления указывали на господство организованной преступности внутри доминирующей группировки ОАК. Содержание пленников в самодельных импровизированных местах заключения, при неведении и вне пределов досягаемости властей, а также использование изощренных способов заставить молчать любого, кто мог обнаружить правду об истинной природе незаконных видов деятельности, к которым причастны похитители, относятся к испытанным и надежным методам большинства мафиозных структур – ничем не отличалась и группа «Дреница».

92. По всей видимости, сама «Дреницкая группа» превратилась из части вооруженной силы ОАК (будто бы участвующей в освободительной войне) в крайне влиятельную группировку криминальных предпринимателей (пусть и обладающей намерениями осуществить некоторую форму «захвата государства»). Одновременно мы обратили внимание на трансформацию деятельности членов группы в одной отдельно взятой области: местах заключения и бесчеловечном обращении с пленными.

3.3. Места заключения и бесчеловечное обращение с пленными

93. В процессе нашего расследования мы установили как минимум шесть отдельных мест заключения на территории Республики Албания, расположенных в районе, который протягивается от Цахана у подножия горы Паштрик почти на самой северной оконечности Албании до дороги, которая тянется по береговой линии в Дуресе на средиземноморском побережье на западе Албании.

94. На протяжении рассматриваемого промежутка времени ОАК не обладала полным и постоянным контролем ни над каким участком этой территории, но не было такого контроля ни у какого-либо другого органа или формирования, которое бы хотело или было бы способно обеспечивать соблюдение закона.

95. В частности, пробел в обеспечении правопорядка являлся отражением неспособности полицейских сил и разведывательных служб Албании бороться с мафиоподобным бандитизмом и безнаказанностью отдельных подразделений ОАК, которые размещались в Северной и Центральной Албании до начала, во время и после окончания конфликта. Высшие региональные командующие ОАК в своих соответствующих зонах контроля ни с чем не считались и были сами себе законом.

96. Среди районов расположения мест заключения, в отношении которых мы получили свидетельские показания непосредственно из наших источников, что подтверждают предметы доказательств, собранных посредством усилий занимающихся независимыми расследованиями журналистов (некоторые из них относятся к периоду 10-летней давности или раньше), а также впоследствии посредством усилий следователей и обвинителей EULEX – Цахан, Кукес, Бисай (окрестности), Бурель, Ррипе (село к юго-западу от Барреля в округе Мат), Дурес и, вероятно, самый главный из всех районов с точки зрения целей нашего специального мандата, Фирше-Круже.

97. В процессе нашего расследования нам удалось организовать поездки к двум подобным местам заключения ОАК в Албании, хотя мы и не входили непосредственно в сами здания. Кроме того, в случае как минимум четырех других таких мест содержания под стражей, о существовании которых нам было известно, мы получили свидетельские показания из первых рук от множества лиц, в отношении которых мы подтвердили факты их личного посещения одного или более мест заключения либо в период времени, когда они активно использовались ОАК, либо во время открытых с тех пор наблюдательных миссий.

98. Места заключения, о которых идет речь, использовались не в качестве независимых или самостоятельных институтов, скорее они функционировали как элементы прочно установившейся, скоординированной и связанной сети незаконной деятельности, над которой отдельные высшие руководители ОАК осуществляли контроль и координацию. Общим знаменателем всех этих мест заключения был тот факт, что в них содержались в качестве пленников мирные жители на албанской территории в руках членов или соучастников ОАК.

99. В картографическом материале, который является частью настоящего доклада, изображены районы, где, насколько нам известно, находились места заключения, а также транспортные пути, соединяющие их.

100. Тем не менее существовали значительные различия в периодах времени и целях, в которых каждое из этих мест заключения было использовано. И действительно, каждое место заключения, очевидно, обладало собственной специфической «функциональной специализацией», в том числе в вопросах: характера оформившихся отношений или заключенных соглашений, позволявшихся осуществлять заключение под стражу и связанные виды деятельности в разное время; характера и состава групп содержавшихся в них пленников; средств и способов, с помощью которых пленники оказывались там, и судьбы, которая ожидала этих пленников во время и по окончании соответствующих периодов заключения под стражей.

101. Следует начать с описания некоторых общих характеристик случаев заключения под стражу со стороны ОАК в военное время (некоторые из них, по-видимому, соответствуют определению военных преступлений) и заключений после завершения конфликта, совершенных членами и соучастниками ОАК (которые, видимо, представляют собой случаи организованной преступной деятельности).

После этого мы обратимся к более внимательному рассмотрению того, что происходило в каждом из мест заключения на территории Албании.

3.3.1. Места заключения ОАК в военное время – первая категория заключенных: «военнопленные»

102. В период времени между апрелем и июнем 1999 г. проведение задержаний ОАК на албанской территории было явно обусловлено тем, что воспринималось как стратегические императивы ведения партизанской войны.

103. Во время войны, сопровождавшейся массовыми перемещениями беженцев в Албанию, ОАК, как сообщается, проводила политику, в соответствии с которой все лица, подозреваемые в обладании хоть какими-то знаниями о действиях сербских властей, особенно лица, подозреваемые в «коллаборационизме», должны были быть подвергнуты «допросу».

104. Нам сообщили, что эта политика активно поддерживалась на территории Албании влиятельными элементами внутри национальных разведывательных органов Албании, включая SHISH (с 1992 по 1990 г. – SHIK^[750]) и военную разведку, некоторые члены которых даже участвовали в допросах пленников, содержавшихся в лагерях ОАК для военнопленных. Однако движущей силой, стоящей за такой политикой, был Кадри Весели (известный также под именем Лули), одна из ключевых фигур группы «Дреница».

105. Места заключения, в которых предположительно проходили «допросы», особенно те, которые расположены ближе к границе с Косово, служили также и в качестве военных «баз» или «лагерей», где проходили тренировки и обучение и откуда отправлялись на фронт отряды или пополнялись запасы вооружения и боеприпасов. К ним относились заброшенные или присвоенные объекты коммерческой недвижимости (включая отели и заводы) в крупных провинциальных городах или их пригородах, которые, по существу, были переданы ОАК сочувствующими албанцами, которые поддерживали патриотическое движение и их дело.

106. Время от времени эти военные лагеря одновременно использовались в качестве мест заключения и для других целей: для стоянки транспортных средств или в качестве складов военной техники, материально-технических средств, припасов и оснащения, например обмундирования и оружия, в качестве ремонтных мастерских вышедшей из строя техники, для оказания помощи раненым сослуживцам или для проведения встреч и совещаний между разными командующими ОАК.

107. Однако в большинстве случаев заключенных предположительно содержали отдельно от мест проведения видов деятельности, которые, вероятно, считались традиционными «военными» видами деятельности, и, безусловно, пленники были главным образом изолированы и скрыты от глаз большинства солдат ОАК и внешних наблюдателей, которые, возможно, посещали базы ОАК.

108. Если общая масса заключенных, содержащихся в местах заключения ОАК на территории Албании, подразделялась на категории в соответствии с тем исходом, который их ожидал, то тогда, согласно нашему пониманию, самую малочисленную категорию заключенных составляли «военнопленные»: те, кого держали в лагерях исключительно на протяжении косовского конфликта, многие из которых бежали или были освобождены из Албании, в безопасности вернулись домой в Косово и сегодня живы.

109. Нам известно, что в этой категории были «выжившие», которые продолжают давать свидетельские показания относительно преступлений, совершенных отдельными командующими ОАК и которых содержали в лагерях в одном или более из следующих трех районов расположения мест заключения:

– Цахан: лагерь ОАК, расположенный вблизи линии фронта в Косово, также используемый в качестве «отправного пункта», откуда начиналось развертывание войска;

– Кукес: бывший завод по обработке металла, переоборудованный в многоцелевое сооружение ОАК, включавшее как минимум два «тюремных корпуса» для содержания заключенных;

– Дурес: объект ОАК для допросов, расположенный позади отеля «Дреница» (Hotel Drenica), штаб-квартиры и центра вербовки и подготовки новобранцев ОАК.

110. Полагаясь на свидетельские показания источников, а также материалы, содержащиеся в обвинительных заключениях, вынесенных прокуратурой Республики Косово по особым вопросам, мы даем предварительную оценку, что ОАК были задержаны и по сегодняшний день живы в общей сложности минимум 40 человек, каждый из которых содержался в одном из трех вышеназванных мест заключения^[751].

111. Эта категория включает преимущественно мирных жителей – этнических албанцев, а также некоторых новобранцев ОАК, подозреваемых в «коллаборационизме» или предательстве, либо исходя из предположения, что они шпионили для сербов, либо потому что они, как считалось, принадлежат к политическим и военным соперникам ОАК или поддерживают их (например, к Демократической лиге Косова и к складывающимся Вооруженным силам Республики Косово (ФАРК, FARK))^[752].

112. Лица из этой категории были объектом главным образом допросов и дознаний, и некоторые из них описывали, как им задавали вопросы и что представители ОАК и сотрудники разведывательных служб Албании обращались с ними жестоко. Однако во время последующих периодов задержания, которые продолжались от нескольких дней до более месяца, похитители в конце концов избивали большинство этих заключенных и без каких-либо причин жестоко обращались с ними, что, по-видимому, представляло собой меры наказания, запугивания и устрашения.

113. Среди командующих ОАК, обвиненных в том, что они руководили этими местами заключения, – Сабит Геци, Риза Алия (также известный как «командующий Ходжай») и Джемшит Красничи. Все трое занимали заметное место в предыдущих расследованиях МООНК в отношении военных преступлений в Северной Албании. Все трое теперь названы в обвинительных заключениях прокуратуры Косово по особым вопросам и должны вскоре предстать перед судом в Окружном суде Косова^[753]. Их имущество тщательно обыскали.

114. Свидетельства, собранные в ходе этих процессов, по-видимому, указывают на то, что эти агенты ОАК – наряду со своим региональным командующим войсками в Северной Албании, ныне покойным Джеладином Гаши – были связаны с группой «Дреница» под управлением Хашима Тачи и действовали в тесном взаимодействии и согласованно, среди прочих, с Кадри Весели.

3.3.1.1. Анализ особенностей мест заключения: пример Цахана

115. Лагерь в Цахане – самый северный из всех мест заключения в Албании, используемых ОАК, и, соответственно, наиболее тесным образом связанный с боевыми действиями^[754]. Мы не обнаружили никаких свидетельств того, что из Цахана заключенных перевозили в другие места заключения в Албании, однако такую возможность нельзя полностью исключить.

116. Представляется, что чем глубже на албанской территории располагалось место заключения, тем меньше оно было непосредственно связано с военными усилиями ОАК и оказывалось все более тесно увязано со скрытым миром организованной преступности.

117. Мы посчитали показательным, что лица, которые рассказывали о своем содержании в плену и жестоком обращении с ними в Цахане, в основном были задержаны самовольно и относительно внезапно, зачастую в ходе патрулирования ОАК территории вблизи самого лагеря или на контрольно-пропускных пунктах на границе, проходящей между Косово и Албанией.

118. Лица из этой первой категории, очевидно, были в основном освобождены, когда в июне 1999 г. прекратились военные действия на линии фронта и Силы безопасности Сербии были выведены со своих позиций внутри Косова. О выживании значительного числа этих заключенных не в последнюю очередь свидетельствует поименный список из более десятка лиц со статусом «пострадавшие участники/свидетели» в уголовном процессе против командующих объектов в Цахане и Кукесе.

3.3.1.2. Анализ особенностей мест заключения: пример Кукеса

119. Среди отдельных объектов, на которых в заключении ОАК тайно содержались пленные – лица гражданского населения, мы собрали обширные и подробные сведения в отношении одной из баз ОАК в здании заброшенного завода на окраине города Кукеса в Северной Албании.

120. Двое свидетелей, непосредственных участников событий, объяснили нам, как заключенных привозили на объект в Кукесе, где их бросали в импровизированный тюремный корпус, оставляли в антисанитарных условиях без еды и воды, и где их время от времени посещали солдаты ОАК для проведения допроса, сопровождавшегося жестоким обращением или избиением всех без разбора.

121. Степень жестокого обращения, которому подверглись заключенные этого лагеря, тщательно задокументирована, среди прочих, косовскими и международными сотрудниками, работающими в прокуратуре Косова по особым вопросам. В 2009 и 2010 гг. более десятка человек – почти все этнические албанцы – дали показания обвинителям. Они рассказали о том, как их держали под стражей в течение неопределенного времени, жестоко избивали палками и другими предметами и подвергали различным формам бесчеловечного обращения на объекте в Кукесе. Несколько свидетелей заявили, что в коридорах были слышны крики мучительной боли и страданий людей, содержавшихся в отдельных камерах тюремных блоков.

122. Правительство Албании утверждает, что в связи с конфликтом в Косово нет никаких тел погибших людей, погребенных на территории Албании, и, безусловно, их никогда и не было. Пример Кукеса свидетельствует о том, что это утверждение явно не соответствует действительности.

123. Во-первых, есть тела, которые были сброшены в реки в Косово, и которые потоком отнесло через границу в Албанию. Эксгумация таких тел и восстановление их останков представителями Бюро по делам без вести пропавших лиц и судебно-медицинской экспертизе в Косове были бы относительно «непротиворечивы», однако даже правомерное вмешательство в рассмотрение этих дел наталкивается на жесткое сопротивление со стороны албанских властей.

124. Во-вторых, известны отдельные случаи, когда было установлено, что тела убитых косоваров были погребены в Албании. Эти случаи привели – в ситуациях, задокументированных как албанскими, так и международными журналистами и ставших известными нам, – к длительным, хотя и осторожным переговорам между семьями этих косоваров и властями, ответственными за кладбище (кладбища) в Албании. В конце концов, и что особенно интересно отметить, в одном случае, который нам детально разъяснил один из источников непосредственных участников событий, тела были эксгумированы и возвращены на родину в Косово, чтобы семьи могли захоронить их надлежащим образом. Власти Албании заявили нам, что им не известно ни одного такого случая.

125. В-третьих, выдвигаются обвинения в существовании мест массового захоронения на территории Албании. Прокуратура по военным преступлениям Сербии сообщила нам, что они располагают фотоснимками со спутника Земли тех районов, где расположены эти места массового захоронения, но вплоть до настоящего времени сами места до сих пор не были обнаружены, несмотря на официальный запрос, сделанный сербскими властями в адрес властей Албании провести поиски.

126. Мы собрали материалы с местного кладбища в Кукесе, которые, по-видимому, представляют собой существенное подтверждение: тела лиц из Косова, без сомнения, были погребены в Северной Албании. Самый важный из этих материалов документ – 5-страничный «Список погибших иммигрантов из Косова, 28 марта 1999 г. 117 июня 1999 г.», который был подготовлен надзорной инстанцией коммунального хозяйства муниципалитета города Кукеса, Северная Албания.

127. Впоследствии этот документ был признан в качестве доказательства в Окружном суде Митровицы по представлению прокуратуры по особым вопросам Косова. Было установлено, что один из погибших, фигурирующий в этом списке – Антон Бисаку, фигурирующий под номером 138, был среди известных жертв тайных заключений под стражу и бесчеловечного обращения в лагере ОАК, расположенном в Кукесе.

128. В соответствии с обвинительным заключением, вынесенным в августе 2010 г., Бисаку и неуказанное число других мирных жителей, содержащихся в заключении в Кукесе, «систематически избивали и ударяли палками и дубинками, пинали, словесно оскорбляли и пытали». Предъявляя подсудимому Сабиту Геци официальное обвинение в совершении «военных преступлений против гражданского населения», в том числе «в убийстве мирного жителя в Кюкесе, некоего Антона Бисаку, который был избит и застрелен», Специальный прокурор EULEX заявил, что Бисаку был «убит в результате выстрела из оружия, направленного на него, во время сеанса бесчеловечного обращения, избиения и пыток, которые происходили приблизительно вокруг 4 июня 1999 г.».

3.3.2. Послевоенные случи заключения под стражу, совершенные членами ОАК и причастными к деятельности ОАК

129. После 12 июня 1999 г. косовские албанцы продолжали незаконно удерживать людей по разным причинам, в том числе из мести, в качестве наказания и для извлечения выгоды. Лица, совершившие эти преступления, – все из них, согласно нашим источникам, были членами ОАК и причастны к деятельности ОАК – с этого времени изобретали свои собственные новаторские средства и способы задержания и жестоко обращения с мирными жителями, а также их транспортировки из Косова в новые места заключения в Албании, отличные от тех, которые управлялись ОАК в военное время.

130. В течение месяцев сразу после объявления окончания конфликта в Косове в июне 1999 г. члены и причастные к деятельности ОАК предположительно доставляли десятки лиц, которых они ранее похитили и увезли в тайные места заключения на территории Албании.

131. Нас серьезно беспокоит то обстоятельство, и это должно быть приоритетным вопросом для расследования и резолюции со стороны албанских властей, что судьба значительного большинства лиц, которые, как мы установили, стали жертвами такого обращения, и по сей день остается неизвестной, в их числе многочисленные этнические албанцы.

132. Согласно нашей информации, в Албании существовало далеко не одно место заключения, в котором осуществлялась эта форма тайного заключения под стражу после окончания конфликта, – функционировала целая сеть подобных специальных создаваемых для конкретного случая мест заключения, связанная постоянным перемещением между ними по местным провинциальным дорогам Албании и через легкопроницаемую находящуюся в хаосе (особенно во время массового перемещения беженцев в середине 1999 г.) границу между Косово и Албанией.

133. Нам удалось получить доступ к проверенным свидетельским показаниям непосредственных участников – бывших солдат и наемников ОАК, которые многократно осуществляли перевозку в названные в нашем докладе места заключения или между ними, а также вывоз заключенных из большинства из них.

134. Как сообщается, во время таких перемещений новобранцы и причастные к деятельности ОАК ездили на частных автомобилях без опознавательных знаков, в том числе на грузовиках и фургонах, иногда транспортной колонной с конвоем, от одного места заключения к другому. Они перевозили персонал и материально-технические средства ОАК, запасы еды, алкоголя и табака и группы женщин, которых использовали как секс-рабынь. И самое важное, в период времени с июля 1999 г. вплоть до августа 2000 г. они также перевозили пленных.

135. Места заключения, в которых содержались пленные в период времени после завершения конфликта, отличались по своему характеру от мест заключения военного времени. Мы обнаружили, что это были преимущественно частные дома в сельских или пригородных районах, в том числе традиционные албанские сельские дома и их амбары.

136. Кроме того, существовал как минимум один специально приспособленный элемент этой сети мест задержания, сложившейся после завершения конфликта, который был уникален по своему внешнему виду и целям. Он представлял собой приемный пункт по последнему слову техники для организованной незаконной торговли органами. Он был сконструирован как импровизированная операционная клиника, и именно на этом объекте были изъяты против их воли почки некоторых заключенных, которых держали члены ОАК и причастные к ее деятельности. В соответствии с нашими источниками, главари этого криминального предприятия затем вывозили человеческие органы из Албании и продавали их зарубежным частным клиниками, входящим в международный «черный рынок» незаконной торговли органами для трансплантации.

3.3.2.1. Вторая категория заключенных: «Без вести пропавшие»

137. Заключенные из этой категории стали жертвами насильственного похищения и пропали без вести: никого из них не видели, о них ничего не слышали и их дальнейшая судьба не известна, с тех пор как их насильно или обманом увезли из Косова, в течение нескольких недель и месяцев сразу после 12 июня 1999 г.

138. Организаторы таких криминальных видов деятельности в условиях после завершения конфликта, очевидно, ввели в действие процесс фильтрации, посредством которого из каждой более крупной группы отбирали меньшее число заключенных, и их перевозили куда-то еще. Доказательства свидетельствуют о том, что целесообразность этого процесса фильтрации была связана с необходимостью определить пригодность отобранных заключенных для целей, которые их ожидали.

139. К факторам, которые, как считается, влияли на процесс фильтрации, как нам рассказывали многочисленные источники, относятся возраст, пол, состояние здоровья и, конечно, этническая принадлежность заключенных, при этом в первую очередь жертвами становились этнические сербы.

140. Мы неоднократно слышали упоминания о заключенных, которых не просто передавали, но также «покупали» и «продавали». Именно по причине таких упоминаний мы пытались понять более ясно точку пересечения между похищением и непредъявленным содержанием под стражей в условиях конфликта, с одной стороны, и организованной преступной деятельностью, которая была и до сих является доминирующей во многих сферах повседневной жизни в регионе, с другой.

3.3.2.1.1. Анализ особенностей мест заключения: пример Ррипе

141. В процессе нашего расследования мы установили, что как минимум три источника информации, чьи свидетельские показания мы получили, бесспорно, физически присутствовали в доме семьи К. в Ррипе неподалеку от Буреля («Желтый дом», на который так часто ссылаются) применительно к криминальной деятельности ОАК.

142. Каждый из этих трех источников смог подробно изложить уникальные и специфические детали относительно точного местоположения и внешнего вида здания, основных сведений о его владельце, размещенного там персонала ОАК и характера и руководства незаконной деятельности, которая осуществлялась в этом доме в период с 1999 по 2000 г.

143. На основании этих свидетельских показаний непосредственных участников можно заключить, что дом К. был занят и находился под контролем ОАК, будучи частью сети, которая функционировала на большей части северной половины Албании.

144. Как сообщается, небольшая группа командующих ОАК отдавала приказы и осуществляла контроль в отношении доставки многочисленных заключенных – мирных жителей в дом К. на протяжении периода времени до года, с июля 1999 г. до середины 2000 г. Большинство этих заключенных увели обманом или силой из периферийных районов Южного Косова и привезли в Албанию с использованием средств транспорта, описанных в настоящем докладе. В отличие от заключенных в Кукесе, привезенные в Ррипе пленники были преимущественно этническими сербами.

145. Кроме того, источники, близкие к ОАК, говорили о большом числе женщин и девушек, ставших предметом торговли, которых привозили в дом К., где их использовали в качестве секс-рабынь не только кадры ОАК, но также некоторые представители мужского населения общины Ррипе.

146. На протяжении времени, когда ОАК сохраняла присутствие в доме К., молчание жителей Ррипе в отношении присутствия формирований ОАК и их деятельности достигалось угрозами, но также и «взятками», включая значительные суммы денег, а также в виде свободного доступа к алкоголю, наркотикам и проституткам.

147. Существуют значительные доказательства того, что небольшое число заключенных ОАК, включая похищенных этнических сербов, нашли свою смерть в Ррипе, в доме К. либо в непосредственной близости. Нам стало известно об этих смертях не только из свидетельских показаний бывших солдат ОАК, которые утверждали, что принимали участие в задержании и транспортировке заключенных, пока те были живы, но также из свидетельских показаний лиц, которые независимо друг от друга стали свидетелями захоронения, эксгумации, перемещения и перезахоронения тел погибших заключенных как в период времени, когда ОАК занимала дом К., так и после того, как ОАК освободила дом К. и туда вернулись члены семьи, проживающей в этом доме.

148. По всей видимости, результаты нашего расследования относительно дома К. подтверждают в большой степени результаты, полученные командой журналистов, проводивших независимые журналистские расследования для базирующейся в США группы по производству документальных работ «American Radio Works». Эти результаты были обобщены в конфиденциальной служебной записке внутреннего пользования, подготовленной для МООНК в 2003 г., что в свою очередь положило начало миссии для проведения расследования в отношении вышеупомянутого дома.

149. И тем не менее собранные нами свидетельские показания также обнаружили такое измерение деятельности ОАК в доме К., о котором ранее не сообщалось ни командой «American Radio Works», ни в воспоминаниях бывшего Главного обвинителя МТБЮ Карлы дель Понте, ни в последующих «откровениях» в СМИ.

150. В действительности агенты ОАК не только доставляли заключенных в Ррипе, но, очевидно, также увозили из Ррипе пленников для последующей их транспортировки в другие места заключения. В соответствии с показаниями водителей, причастных в перевозке заключенных, некоторые из лиц, которых они забирали в Ррипе, были теми же самыми лицами, которых они ранее привезли из Косово, в то время как другие прибыли в Ррипе из иных и неизвестных мест, о которых эти водители так никогда и не узнали.

151. Следовательно, дом К. не был конечным пунктом назначения в этой единой сети мест заключения и перевозок пленных. Его точная роль, его важность для всей операции, вероятно, была прежде неправильно истолкована.

152. В действительности дом К., по всей видимости, по своему характеру представлял собой в большей степени «промежуточную станцию», где заключенные содержались при перевозке по пути к своему окончательному исходу и, согласно некоторым источникам, где они, очевидно, подвергались странным формам «обработки» / «фильтрации», в том числе проведению анализов крови и обследованию их физического состояния.

3.3.2.1.2. Наблюдения об условиях заключения и перевозки

153. Как сообщается, в этих местах заключения заключенные содержались инкоммуникадо, без права переписки и сообщения, под постоянным вооруженным контролем либо в помещениях, которые являлись частью основных зданий, либо в сараях, гаражах, амбарах и складах или других предназначенных для хранения примыкающих сооружениях.

154. Во время транспортировки между этими зданиями заключенных обычно сгоняли в фургоны и грузовики и ограничивали движение, связывая их руки за спиной и привязывая их к приспособлениям внутри транспортных средств.

155. Водители этих фургонов и грузовиков – некоторые из них стали ключевыми свидетелями описанных выше приемов жестокого обращения – видели и слышали, как сильно страдали заключенные во время перевозок, прежде всего, по причине отсутствия должного притока воздуха в своих отсеках транспортных средств или в связи с психологическими мучениями по поводу судьбы, которая, как они полагали, их ожидала.

3.3.2.2. Третья категория заключенных: «Жертвы организованной преступности»

156. Последняя и наиболее заметная категория заключенных в период после завершения конфликта, не в последнюю очередь из-за того, что их судьба в значительной степени стала предметом сенсационных сообщений и глубоких заблуждений, включает заключенных, которые, как мы считаем, стали «жертвами организованной преступности». В эту категорию входит небольшая группа лиц, которые, как мы установили, были привезены в Центральную Албанию, где они были убиты непосредственно перед тем, как в импровизированной операционной клинике были извлечены их почки.

157. Заключенные из этой категории, без сомнения, стали жертвами ужасающих испытаний, находясь под стражей и надзором своих похитителей из ОАК. В соответствии с показаниями источников, заключенные, «отфильтрованные» в эту последнюю категорию, первоначально содержались живыми и здоровыми, их хорошо кормили и им позволяли спать, и охранники и подельники ОАК относились к ним с относительной сдержанностью, но в других обстоятельствах их бы жестоко избивали без разбору.

158. Каждого из этих заключенных, как нам сообщили, перевозили через как минимум два временных места заключения, или «промежуточные станции», прежде чем доставить в операционную клинику. Эти «промежуточные станции», очевидно, контролируемые членам и пособниками ОАК, сплотившимися вокруг группы «Дреница», располагались среди прочих в следующих районах нахождения мест заключения:

– Бицай (пригород): явно частный дом в небольшой деревне на юге Бицая, неподалеку от сельской местности, в отдалении от главной дороги по направлению к Пешкопи;

– Бурел: на окраине города Буреля, комплекс, включающий как минимум два отдельных сооружения, где держали взаперти заключенных, а также дом, где собирались и отдыхали члены ОАК;

– Ррипе: обособленный двухэтажный деревенский дом, упомянутый выше как дом К., или «Желтый дом», который в 2004 г. стал предметом совместного визита МООНК/МТБЮ с целью судебного расследования после обнаружения журналистами, проводившими независимое расследование;

– Фирше-Круже: другой обособленный двухэтажный деревенский дом, расположенный в отдалении от главных дорог и окруженный крупным комплексом, который, как сообщается, служил в качестве «конспиративного дома» не только для пособников ОАК, но и для других групп организованной преступности, причастных к контрабанде наркотиков и торговле людьми.

3.3.2.2.1. Анализ особенностей мест заключения: пример Фирше-Круже

159. Именно в последнем из мест заключения, обнаруженных в ходе нашего расследования, в Фирше-Круже, предположительно находился конечный пункт назначения процесса «фильтрации», и небольшая отобранная группа заключенных ОАК, которые были привезены туда, встречала там свою смерть.

160. Существуют веские доказательства из полученных нами свидетельских показаний источников, что в процессе перемещения между промежуточными пунктами как минимум некоторым из этих заключенных стал известен исход, который в конце концов ожидал их. В местах заключения, где их содержали на расстоянии слышимости других лиц, ставших предметом торговли, и в процессе перевозки некоторые из этих заключенных, как утверждается, умоляли своих похитителей пощадить их и избавить от судьбы «порубленных на кусочки»^[755].

161. Заключенным, должно быть, давали понять, что к ним относились как к некоторой форме медицинского продукта, самое позднее, когда при помощи шприца у них брали кровь для проведения анализов (мера, которая, по всей видимости, близка «типированию тканей», процедуре определения степени совместимости органов трансплантации) или когда их физическое состояние обследовали мужчины, которых называли «врачами». Источники описывали, что такие тесты и обследования проводились как в Ррипе, так и в Фирше-Круже.

162. Свидетельские показания, на которых основываются наши результаты, указывали достоверно и непротиворечиво на некую методологию, с использованием которой были убиты все эти заключенные, обычно выстрелом в голову, до того, как их оперировали, чтобы извлечь один или более органов. Мы установили, что по существу это была торговля «трупными почками», что означает, что почки извлекались посмертно; это не было серией продвинутых хирургических процедур, требующих контролируемых лабораторных условий и, например, широкого применения анестетиков.

163. Из разных и независимых источников – членов ОАК мы получили информацию о различных элементах и сторонах действующей преступной цепи незаконной торговли органами. С одной стороны, – от водителей, охранников и других «агентов-посредников», которые выполняли логистические и практические задачи, направленные на доставку человеческих тел в операционную клинику. С другой стороны, – от «организаторов», главарей этой криминальной цепи, которые, как считается, заключали деловые сделки по обеспечению человеческих органов для целей трансплантации в обмен на щедрые финансовые вознаграждения.

164. Практическая сторона деятельности по незаконной торговле была относительно проста. Заключенные, которых довозили вплоть до района самого Фирше-Круже (что подразумевало трудную дорогу на протяжении нескольких часов подряд от Ррипе до Буреля), сначала содержались в здании «конспиративного дома». Владельцем этой собственности был этнический албанец, который, как считается, имел как клановые связи, так и связи с организованной преступностью, с членами группы «Дреница»^[756].

165. Как только и когда хирурги-трансплантологи были утверждены и готовы к проведению операций, заключенных по одному вывозили из «конспиративного дома», боевик ОАК быстро убивал их, и их тела спешно перевозили в операционную клинику.

166. Хирургические операции, проводившиеся впоследствии, – извлечение трупных почек, а не операции на живых донорах – это самое распространенное средство, при помощи которого получают донорские органы и ткани для целей трансплантации, если не принимать во внимание незаконные методы получения трупов. Известные специалисты в области трансплантации органов, с которыми мы консультировались во время проведения расследования, описали эти процедуры как эффективные и малоопасные^[757].

167. Источники утверждали, что для размещения этих заведений была выбрана ось Фирше-Круже по причине ее близости к главному аэропорту, обслуживающему Тирану. Таким образом, объекты в центре этой схемы по незаконной торговле органами – «конспиративный дом» и операционная клиника – оказывались доступными как для прибытия международных посетителей, так и для отправки грузов.

168. В процессе нашего расследования мы раскрыли некоторую информацию, которая некоторым образом выходит за пределы результатов, изложенных в настоящем докладе. По-видимому, эта информация отражает более широкую, более сложную схему организованной преступности по поставкам человеческих органов для незаконной трансплантации, к которой, помимо Косово, причастны соучастники в как минимум трех других иностранных государствах и которая действует уже более десятилетия.

В частности, мы обнаружили ряд достоверных совпадающих свидетельств того, что элемент незаконной торговли органами в делах в отношении содержания под стражей после завершения конфликта, описанных в нашем докладе, тесно связан с ныне расследуемым делом в отношении клиники «Медикус», не в последнюю очередь через известных косовских албанцев и международных лиц, которые фигурируют в качестве соучастников в обоих делах. Однако из уважения к продолжающимся расследованиям и судебным процедурам, проводимым EULEX и прокуратурой по особым вопросам Косова, мы вынуждены в настоящий момент воздержаться от оглашения наших результатов по этому поводу. Достаточно сказать, что мы призываем все страны, граждане которых названы в обвинительных заключениях в отношении клиники «Медикус», делать все возможное, чтобы остановить эту постыдную деятельность и содействовать тому, чтобы привлечь к ответственности ее организаторов и соучастников.

5. Замечания о «стеклянном потолке подотчетности и ответственности» в Косово

169. В процессе расследования мы установили, что под покровительством прокуратуры по особым вопросам в Косове существует некий «стеклянный потолок подотчетности и ответственности» в отношении ныне проводимых расследований и обвинительных заключений, выдвинутых на настоящий момент.

170. По всей видимости, есть два основных препятствия в поиске правды и стремлении к правосудию со стороны народа Косова во главе с прокуратурой по особым вопросам Республики Косово. Первая проблема состоит в том, что власти Косова тщательно контролируют и ограничивают истинные глубину и охват расследований. Поэтому их сотрудничество с EULEX страдает от глубокого недостатка доверия^[758].

171. Во-вторых, эти люди, очевидно, скорее согласятся быть привлеченными к судебной ответственности за свою предполагаемую роль в организации незаконных лагерей военнопленных и незаконной торговли человеческими органами соответственно, чем будут вовлекать своих бывших старших командующих ОАК, на основании чьих полномочий они действовали и которые являются сегодня высокопоставленными политическими фигурами.

172. Главное препятствие к достижению истинного правосудия для многих косоваров, следовательно, по всей видимости, – это до сих пор господствующий в некоторых частях общества родовой обычай укоренившейся клановой лояльности или его эквивалент в сфере организованной преступности. Даже когда соучастники, о которых идет речь, сами не являются членами того же самого клана или расширенной семьи, их преданность и привязанность по отношению к своим криминальным «боссам» нерушимы как любые семейные узы.

173. Следовательно, Сабит Геци будет решительно избегать того, чтобы вовлечь тех, кто действительно ответствен за жестокое обращение с пленными из мирных жителей в Кукесе и кто теперь стал уважаемыми публичными фигурами. Аналогичным образом Илир Ррецай и впредь будет согласен мириться с последствиями того, что его представили козлом отпущения за участие в незаконных операциях лицензирования и финансовых операциях в отношении клиники «Медикус» в Приштине, но не укажет на тех, кто действительно ответствен за эту организованную преступную деятельность в области здравоохранения Косова.

174. В результате политические лидеры могут вполне реально и обоснованно отклонить обвинения в отношении причастности ОАК к задержаниям, жестокому обращению и убийствам в Албании – серьезные обвинения, которые заслуживают проведения, как мы могли убедиться, гораздо более серьезного расследования, чем те, которые были прежде проведены, – не более чем «спектакль», разыгранный политическими пропагандистами Сербии.

6. Некоторые заключительные замечания

175. В заключение мы должны вновь отметить, что настоящий доклад был подготовлен после сенсационных откровений, которые появились в мемуарах бывшего Главного обвинителя МТБЮ. Будучи шокирована этими открытиями, Парламентская ассамблея поручила нам более внимательно изучить эти заявления и обвинения в нарушении прав человека, которые, как утверждается, были совершены в Косове в рассматриваемый период времени. Сведения, о которых сообщается в книге бывшего Обвинителя, прежде всего имели отношение к предполагаемым случаям незаконной торговли человеческими органами. В результате наших непростых, деликатных расследований мы получили возможность не только подкрепить доказательствами эти сведения, но также пролить свет на последующие связанные с ними обвинения и составить крайне мрачную и тревожную картину того, что произошло и в некоторой степени до сих пор продолжает происходить в Косово. Проведение уголовного расследования, не говоря уже о вынесении обвинительных и оправдательных судебных приговоров, не было нашей задачей. Мы не уполномочены на проведение подобного расследования и, прежде всего, не имеем необходимых для этого ресурсов.

176. Информация, которую мы собрали, тем не менее касается крайне серьезных событий, которые происходили в самом сердце Европы. Совет Европы и государства-члены не могут оставаться безразличными к такой ситуации. Мы показали, что организованная преступность – это заметное явление в Косове. Оно не ново и, по общему признанию, присуще не только Косово.

Организованная преступность – это страшная проблема этого региона, и она также затрагивает, к примеру, Сербию, Черногорию и Албанию. Также существуют тревожные, удивительные связи и родство между различными причастными к организованной преступности группами. Кроме того, по всей видимости, подобные криминальные группы сотрудничают друг с другом гораздо более эффективно, чем несущие ответственность национальные и международные судебные органы. Мы подчеркнули и документально подтвердили теневые, а в некоторых случаях явные связи между организованной преступностью и политикой, включая представителей властей; в этом тоже нет ничего нового, по крайней мере, для тех, кто не стремится во что бы то ни стало закрывать свои глаза и уши. Молчание и неспособность действовать перед лицом такого скандала не менее опасны и неприемлемы. Мы не стали заниматься простым распространением слухов, а описали события, руководствуясь множественными свидетельскими показаниями, документами и объективными доказательствами.

Обнаруженное нами, конечно, не является абсолютно неизвестными. Аналогичные или схожие выводы уже давно были детально описаны, а факты подвергнуты осуждению в докладах ключевых разведывательных и полицейских органов, хотя и без надлежащих ответных действий, поскольку соответствующие политические руководители их авторов предпочитают не привлекать к себе внимания и молчать, предположительно, из соображений «политической целесообразности». Но мы должны задаться вопросом о том, какие интересы в принципе могли бы оправдать такое пренебрежительное отношение ко всем ценностям, к которым неизменно обращаются всенародно.

Всем в Косове известно о том, что произошло, и о современной ситуации, но люди не говорят об этом, только в узком кругу; они годами ждут, что будет открыта правда, – вся правда, а не официальная версия. Наша единственная цель сегодня – служить представителями и голосом для этих мужчин и женщин из Косова, а также жителей Сербии и Албании, которые, несмотря на свою этническую и религиозную принадлежность, просто стремятся узнать правду и положить конец скандальной безнаказанности, при этом их единственное желание – иметь возможность жить в мире. Правда, подотчетность и ответственность – это абсолютно необходимые условия истинного примирения и длительной стабильности в регионе. В процессе нашей миссии мы встречались с людьми редкого мужества и героизма – как местными, так и региональными участниками, которые упорно стараются преодолеть безразличие и построить более справедливое общество. Они заслуживает не только выражения солидарности с нашей стороны, но также и нашей полной и активной поддержки.