Автор неизвестен

Стеклянная дверь

С Т Е К Л Я Н Н А Я Д В Е Р Ь

Женился я рано, в двадцать три года. К тому времени, к которому относится моя повесть, мы с женой Ядвигой Масевич - да вы должны ее помнить, еще несколько лет лет назад она слыла "бешеной" - жили немного отчужденно. Причиной этому, я думаю, было отсутствие разницы в возрасте. Мы были одногодки (к тому времени нам было по тридцать пять). Ядвига моя была немного... развратной женщиной, в чем вы убедитесь, прочитав эту повесть до конца. Мужчины ей нравились либо пожилые, солидные, убеленные сединой, избалованные жизнью и женщинами, либо совсем молодые, юнцы, но физически крепкие, но стесняющиеся женщин из-за своей неопытности.

Я тоже придерживался в любви не самых жестких правил, пользовался успехом у женщин и репутацией страстного любовника и имел не одну любовницу. По этим причинам у нас с Ядвигой было заключено согласие: не стеснять свободу друг друга и не устраивать сцен ревности. Дела же мы вели вместе, сообща обсуждая все хозяйственные вопросы. Хозяйство наше было в порядке и приносило доход, позволяющий нам жить без забот о куске хлеба на завтра.

Когда мы только с Ядвигой поженились, она попросила оборудовать ее спальню рядом с моим кабинетом.

- Я хочу быть рядом с тобой, мой милый! - Уговаривала она меня.

И, хотя любовь к друг другу несколько остыла и мы жили каждый своей жизнью, мой кабинет и ее спальня оставались рядом. Стекла ее были прозрачны: красное, синее, зеленое и желтое - но такими, что сквозь них все было хорошо видно; если же одна из комнат была затемнена, а другая освещена, то из освещенной нельзя было увидеть, что происходит в другой комнате. Дверь с обеих сторон занавешивалась плотными тяжелыми шторами. Я всегда держал штору задернутой, тогда как Ядвига свою - всегда открытой. Я затрудняюсь ответить, почему Ядвига, зная, что я из своей комнаты смогу подсмотреть за ней, никогда не задергивала штору. Может быть, она считала, что я совсем не интересуюсь ею, но может быть - и мне кажется, так это и было - ее извращенному уму доставляло удовольствие сознание того, что в самые интимные моменты ее жизни за ней незаметно наблюдают.

Я, признаюсь, частенько, затемнив свой кабинет, заглядывал через стекла двери к ней в спальню и нередко становился единственным зрителем очень интересных спектаклей сексуального содержания, где одну из главных ролей исполняла моя жена.

Оставаясь наедине с Ядвигой обычно для решения деловых вопросов, связанных с управлением нашим имением, мы часто делились впечатлениями о своих новых любовных похождениях. Делали мы это непринужденно, с шутками, даже о непристойно- стях говорили непринужденно, с шутками, просто.

- А у тебя кто?

- Каземир Лещинскй, просто прелесть! И откуда в таком возрасте столько силы? Вчера, представляешь, выпили лишнего, и все под мышку хотел, чудак... Ну, как у тебя с Вероникой?

- Холодновата немного. Боится, что муж вернется. А какая у нее прелестная родинка на левой ягодице!.. Ей понравилось между грудей. Говорит: ой, как тепло!

- 2

Иногда такие разговоры будили в нас страсть, и мы тут же испытывали те способы и положения, о которых шел разговор, но так случалось редко. Часто, узнав новое друг от друга, мы это запоминали с тем, чтобы попробовать с другими. Так случилось и на этот раз. Ядвига взяла на заметку способ "между грудей", и через день я был свидетелем того, как она испытывала его с Каземиром в своей спальне.

В этот день я уже собирался ехать в имение Пшевичей (капитан Пшевич был в отъезде, а мы с его женой Вероникой занимались любовью), когда к крыльцу подкатила коляска с Каземиром. Поздоровавшись с ним, я извинился за то, что вынужден покинуть их с Ядвигой.

- Ядвига, надеюсь, ты не позволишь господину Каземиру у нас скучать, - сказал я шутливо, оставляя их наедине.

Я хотел уже выйти из дома, как вспомнил, что я собирался показать Веронике французский порнографический журнал. Зайдя в свой кабинет, долго выбирал, какой журнал взять, выбрал уже и, взявшись за ручку двери, ведущей в коридор, заметил, что шторы перед дверью жены немного задернуты. Я подошел и инстинктивно взглянул в спальню.