Финансовый кризис / Максим Блант. АСТ; Астрель Москва 2008 978-5-17-057124-6, 978-5-271-22654-0 © 2008 Максим Блант © 2008 ООО «Издательство Астрель»

Максим Блант

Финансовый кризис  

Почему он начался. Как долго продлится. Как выжить. Как на нем заработать.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мировой финансовый кризис в самом разгаре. Во что он выльется для мировой экономики, для России, США или Китая, можно только догадываться. Сценариев много – какие-то более оптимистичны, какие-то менее. Одно не подлежит сомнению: мировая финансовая и экономическая система, существующая до настоящего времени, свои ресурсы исчерпала и неизбежно уйдет в историю. И кризис, который перекинулся уже с финансового сектора на «реальные» отрасли мировой экономики, далеко вышел за пределы обычной коррекции, после которой система продолжает функционировать в прежнем режиме. И чем больше времени займет смена модели, тем болезненней будут последствия.

В настоящий сборник вошел ряд статей, написанных в течение последних трех лет. Все они в той или иной степени делают попытку проанализировать ситуацию, которая на тот момент складывалась в мире или в России, выявить угрозы, часть которых уже реализовалась в последние два года. Другая часть – может реализоваться в обозримом будущем или так и остаться угрозами. Проблемы в мировой экономике, вылившиеся в самый мощный со времен Великой депрессии кризис, нарастали постепенно.

Статьи, опубликованные в разное время и в разных источниках, расположены в хронологическом порядке, что позволяет проследить логику развития кризиса и остановиться на ключевых моментах, которые повлияли на последующее развитие событий. Первый текст этой книги датирован октябрем 2005 года. Выбор даты произвольный и обусловлен первой фразой, с которой начинается статья: «Кем бы ни хотел войти в историю Буш-младший, у него все шансы стать человеком, обрушившим мировую финансовую систему». В тот период была чрезвычайно распространена теория «бескризисного развития постиндустриального общества», доказавшая в конечном итоге свою несостоятельность.

Тем не менее, между публикацией этого материала и «официальным» началом нынешнего краха, который датируется августом 2007 года, прошло почти два года, в течение которых проблемы только накапливались. Экономика «мыльных пузырей», которая росла все эти годы, начала давать сбои в 2006 году, когда начали снижаться цены на недвижимость в США. Тогда лишь немногие могли предположить, что это станет той последней каплей, которая запустит цепную реакцию, последовательного обрушения целых секторов мировых финансов.

Нынешний кризис можно условно разделить на несколько этапов, которые определили название частей настоящего сборника. Причем каждый последующий этап был вовсе не предопределен. Ситуация могла развиваться совершенно по-другому, если бы не произошли события, предсказать которые было просто невозможно. Кто знает, что было бы, если бы власти США, не жалевшие до того сил и средств для того, чтобы погасить кризис, спасли Lehman Brothers. Никто не в состоянии предположить, как могла сложиться ситуация в России, не поинтересуйся Владимир Путин, отчего компания «Мечел» торгует углем по таким ценам, а не по другим. Не свали болезнь главу «Мечела» Игоря Зюзина в тот злосчастный день, развитие событий могло быть совсем другим.

Завершается книга разделом, в котором даются практические рекомендации. При этом необходимо учитывать, что каждый из этапов кризиса характеризуется своими особенностями, и рецепты, которые хороши для защиты от инфляции, в период дефляции грозят убытками. В статьях лишь описаны доступные инструменты, а уж какой из них больше подходит, каждый должен решать для себя сам.

В последнее время принято ругать журналистов и биржевых аналитиков. Особенно тех, кто рискует выстраивать долгосрочные модели и публиковать прогнозы, которые распространяются на сроки более длительные, чем неделя.

Первым достается за то, что они не предупреждали об обвале мировых рынков и прогнозировали рост (хотя и предупреждали, и обвал многие прогнозировали). Вторым, наоборот, достается за пристрастие к апокалиптическим прогнозам, которые добавляют масла в огонь, сея панику, которая толкает рынки и экономику все глубже в пропасть. Однако создать панику на пустом месте невозможно. Если нет никаких предпосылок к тем или иным кризисным явлениям, они и не произойдут. Что же до аналитиков, которые «не предупредили заранее», то, как я уже писал, однозначно записанного где-то в анналах будущего не существует. Оно формируется ежедневно и складывается из сотен событий, каждое из которых может стать определяющим. Дальнейшее развитие нынешнего кризиса может быть разным.

Мир может пройти через период дефляции, вызванной кризисом перепроизводства, который стал реальностью после того, как потребители в оказались не в силах и дальше наращивать потребление, пользуясь более чем доступными в последние годы кредитами. Глобализация, ставшая основной тенденцией последних десятилетий, может смениться волной финансового и товарного протекционизма, торговых войн и крушения транснациональных корпораций. Дефляцию может сменить гиперинфляция, которую спровоцируют нынешние усилия правительств, направленные на стабилизацию своих финансовых систем и выливающиеся в «национализацию убытков», которые исчисляются триллионами долларов. Погасить эти убытки можно только при помощи печатного станка. Страны, которые не являются эмитентами основных мировых валют, могут объявить дефолт по внешним заимствованиям, что породит новую волну биржевой паники.

Все это пока угрозы или риски, которые могут и не реализоваться. Однако, как показывает опыт последних двух лет, даже самые пессимистичные сценарии имеют все шансы на то, чтобы стать реальностью.

ЧАСТЬ 1

Предпосылки кризиса 

ДАБЛ-ДИ ПОСТАВИТ МИР НА ГОЛОВУ

Кем бы ни хотел войти в историю Буш-младший, у него есть все шансы стать человеком, обрушившим мировую финансовую систему.

У финансовых потоков

Утверждение многочисленных теоретиков от экономики о том, что США на сегодняшний день являют собой единственную страну, окончательно построившую постиндустриальную экономику, вполне справедливо. Далее, как правило, следуют рассуждения о технологическом лидерстве, «виртуализации» экономики, опережающем росте сферы услуг и выводе производственных мощностей в третьи страны.

Если отвлечься от всего этого, можно с уверенностью утверждать, что главное, что делает экономику Америки не просто самой крупной и технологически развитой, но и качественно отличной от всех прочих, – это та роль, которую выполняет доллар в мировой финансовой системе.

Статус монопольного эмитента валюты, обеспечивающей львиную долю международных расчетов, валюты, которая до сих пор составляет основу резервов центробанков всех без исключения стран, – главное конкурентное преимущество США в гонке за глобальное экономическое лидерство. Соответственно и американская «постиндустриальность» выражается в простой схеме, описанной обозревателем «The Wall Street Journal» Дэвидом Уэсселом: США «производят» доллары, на которые покупают во всем мире все необходимое, а потом эти же доллары в виде инвестиций возвращаются на родину. Именно так он интерпретирует тот факт, что к исходу прошлого века Америка стала крупнейшим в мире конечным потребителем, с одной стороны, товаров и услуг, с другой – инвестиционных ресурсов. Именно иностранные инвестиции позволяют США потреблять гораздо больше, чем производить.

К началу этого века разрыв – торговый дефицит – достиг фантастической суммы полтриллиона долларов в год, а в этом году, по прогнозам, составит почти 700 млрд долл.

В какой-то степени американская экономика даже оказывает миру услугу, потребляя все больше и больше: стабильный рост экспорта в США является источником роста для огромного количества европейских и азиатских компаний. Специализируясь на потреблении, американцы развивают мировую экономику, как бы парадоксально это ни звучало.

Правила игры приняты практически всеми остальными странами, которые активно скупают доллары, наращивая свои золотовалютные резервы, чтобы не допустить укрепления национальной валюты и стимулировать таким образом экспортеров.

Кроме того, как показал опыт азиатского кризиса 1997 года, резервы могут пригодиться для того, чтобы не допустить обвала национальной валюты в случае атаки международных спекулянтов. По данным Всемирного банка, на начало этого года резервы только у ЦБ развивающихся стран составили 1,6 трлн долл., причем 70% номинированы в долларах. Всего же в резервах ЦБ накоплено уже 3,4 трлн долл., или 14% мирового ВВП (для сравнения: всего 10 лет назад совокупные резервы не превышали 4% мирового ВВП). По мнению аналитиков из Merrill Lynch, для обеспечения стабильности валютных курсов хватило бы и вдвое меньшей суммы. Вся эта огромная масса долларов вложена в низкодоходные американские казначейские облигации либо лежит на банковских депозитах. Помимо центральных банков американскую экономику активно финансируют и частные инвесторы.

Главную угрозу для подобного рода системы представляет тот факт, что сильная национальная валюта оказывает депрессивное влияние на экспортные отрасли, углубляя проблему торгового дефицита. Впрочем, этот механизм вполне способен существовать и даже расти достаточно долго при соблюдении целого ряда ограничений. Прежде всего, темпы роста рефинансирования торгового дефицита за счет иностранных инвестиций не должны существенно превышать темпов роста мировой экономики. Кроме того, финансовые власти США должны неукоснительно придерживаться политики сильного доллара, а американская экономика – быть существенно крупнее и стабильнее, чем любая другая.

Экспорт нестабильности

Администрация Клинтона, очевидно, это понимала и вела весьма сбалансированную финансовую и денежную политику, результатом которой, в частности, стал профицит бюджета.

Неоценимую помощь денежным властям оказал и рынок акций компаний «новой экономики»: классическая «пирамида», где первые, кто понял, в чем правила игры (и успел спастись бегством, как только запахло жареным), получили фантастические прибыли, а последние из вложившихся потеряли все. «Новая экономика» стерилизовала триллионы долларов, которые в конечном итоге развеялись как утренний туман, словно их и не было.

Подобно тому как кризис 1998 года пошел на пользу российской экономике, «топка» интернет-компаний, в которой на рубеже тысячелетий сгорели «лишние» доллары, несколько оздоровила мировые финансы. Правда, если российское правительство, наученное горьким опытом, некоторое время придерживалось довольно жесткой финансовой политики, верстая бюджет с профицитом, наращивая валютные резервы и пополняя сначала финансовый резерв, а потом и Стабилизационный фонд, администрация Джорджа Буша-младшего попыталась совместить сокращение налогов с наращиванием бюджетных расходов. В результате бюджетный профицит немедленно обернулся дефицитом, который в прошлом году составил 412,5 млрд долл. Зато экономика США вышла из рецессии.

Чтобы еще больше подстегнуть экономический рост, Федеральная резервная система предприняла беспрецедентную серию понижений ставок, наводняя рынок дешевыми долларами. Подобное положение вещей не могло не вызвать обеспокоенности инвесторов. Масла в огонь регулярно начал подливать Всемирный банк, с каждым годом все жестче критикуя безответственную политику американской администрации, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Многие, включая самый авторитетный российский деловой еженедельник «Эксперт», стали склоняться к мысли, что главный ничем не обеспеченный «мыльный пузырь» – это американский доллар. И этот «пузырь» рано или поздно лопнет, обрушив доллар, а заодно и все мировые финансы. На первый взгляд, прогноз этот пока так и не сбылся. Ряд статей «Эксперта» объясняют это двумя причинами: во-первых, адекватной замены доллару до настоящего момента попросту не существует, во-вторых, американские власти, будучи не в силах поддержать национальную валюту экономическими методами, занялись «экспортом политической нестабильности».

Копаться в мотивации нынешнего американского президента, затеявшего весьма дорогостоящие военные кампании сначала в Афганистане, а затем и Ираке, не представляется ни интересным, ни особенно важным. Гораздо важнее оценить результаты, к которым все это привело.

«Пузыри» или скрытая девальвация

Пресловутый «экспорт нестабильности» стал катализатором для существенной девальвации доллара. И речь тут идет вовсе не о его ослаблении относительно мировых валют – оно, хоть и с натяжкой, вполне укладывается в рамки долгосрочных колебаний международного валютного рынка. Доллар – а вслед за ним и все валюты, чей курс так или иначе был привязан к доллару (а это практически все без исключения валюты, поскольку денежные власти почти всех стран предпринимают титанические усилия, чтобы не допустить слишком сильного укрепления национальных валют к доллару), – был девальвирован относительно нефти, золота, черных и цветных металлов, недвижимости, акций предприятий.

43-й президент – сам, вероятно, того не желая – открыл инвесторам глаза на то, что может стать доллару альтернативой. Сырьевые товары, земля, золото в качестве долгосрочных вложений гораздо лучше доллара. Хотя бы в силу того, что их количество естественным образом ограничено, в то время как количество долларов зависит лишь от воли и профессионализма таких людей, как Алан Гринспен (что, может, еще и неплохо) и Джордж Буш (что делает количество долларов по меньшей мере непредсказуемым).

В конце августа инвестиционный банк Morgan Stanley опубликовал доклад «Мировая экономика: пузыри вокруг нас». Автор документа экономист Энди Кси приходит к выводу о чрезвычайной перегретости современной мировой экономики. Она так и кишит «мыльными пузырями» – необоснованно раздутыми ценами на сырье, недвижимость, акции. Совокупный размер этих «пузырей» составляет, по его расчетам, половину мирового ВВП, который, по расчетам Всемирного банка, равен 40 трлн долл. Главной причиной подобного положения вещей Morgan Stanley называет слишком мягкую политику ФРС.

Относительно «слишком мягкой» политики сложно не согласиться, однако утверждение, что повсеместно наблюдающийся рост цен практически на все активы, куда инвесторы могут вложить деньги, является «надуванием мыльных пузырей», неверно. Нынешняя ситуация как раз представляет собой тот самый случай, когда, следуя Гегелю, количество перешло в качество.

О «мыльном пузыре» можно говорить, когда есть как переоцененные рынком активы, так и недооцененные. В таком случае бегство инвесторов от одного инструмента к другому может вызвать обвал и надувание нового «пузыря» в смежном сегменте рынка. Когда же переоценено абсолютно все, бежать инвесторам становится некуда. Не в доллары же, в самом деле.

Таким образом, речь идет не о «необоснованно высоких ценах», а о том, что девальвация доллара стала свершившимся фактом. А вслед за долларом – главными пока деньгами этого мира – обесценились и деньги вообще. Это не означает, что ни один из перечисленных Morgan Stanley «перегретых» рынков не рухнет в один прекрасный момент. Переток спекулятивных капиталов из акций в нефтяные фьючерсы, из нефтяных фьючерсов в недвижимость, из Азии в Латинскую Америку никто не отменял. Но глобально цены уже вышли на новый уровень, и, похоже, обратно они не вернутся уже никогда.

Впрочем, доллар служит не только резервной валютой для центральных банков и частных инвесторов. Он еще и обслуживает львиную долю международных расчетов. Но и тут его положение может в скором времени пошатнуться. Он постепенно будет вытесняться несколькими региональными валютами, подобными евро. Например, разговоры о «зоне юаня» ведутся уже давно, и совсем недавно Китай сделал первый шаг к построению этой зоны, заявив об отказе от жесткой привязки национальной валюты к доллару.

Подобные европейскому проекты вынашивают и арабские страны, и Латинская Америка. У России также есть все предпосылки создать какую-никакую «рублевую зону», и правительство стремится воспользоваться ситуацией, активно продвигаясь к превращению рубля в конвертируемую без всяких ограничений валюту, пригодную для международных расчетов.

Перевернутая пирамида

Интересно, что девальвация доллара и общее обесценение денег происходят на фоне вполне пристойных статистических данных по инфляции в США и других развитых странах. Казалось бы, девальвация не могла не сопровождаться инфляционным скачком, а его официальные данные не фиксируют. Дело в том, что на потребительском рынке, который и служит главным источником данных для расчета инфляции, роста цен практически не наблюдается. На это, кстати, указывает и доклад Morgan Stanley о «мыльных пузырях».

Если посмотреть на динамику цен за последние пять лет, можно заметить весьма любопытную тенденцию: чем больше в продукте использовано технологических новинок и чем выше его так называемая добавленная стоимость, тем стремительнее он дешевеет. Компьютеры, мобильные телефоны, радиоэлектроника, генетически модифицированные продукты – список можно продолжать. С сырьем же все обстоит с точностью до наоборот.

Распространенное представление о мировой экономике как о технологической пирамиде, нижние уровни которой занимают поставщики сырья, за которыми следуют производители товаров, а еще выше располагаются разработчики технологий, при сохранении нынешних тенденций можно будет записать в безнадежно устаревшие. Эту пирамиду цементировал доллар. Джорджу Бушу удалось если не поставить пирамиду с ног на голову, то уж точно завалить ее на бок. Вчерашние сырьевые придатки превращаются во всесильных монополистов, решая, кому отдать предпочтение в очереди за ресурсами, в которую выстроились китайский ширпотреб, японский хай-тек, германский автопром и американский доллар. А вчерашняя «верхушка» пирамиды вот-вот начнет превращаться в технологический придаток богатых ресурсами держав. Не меньше шансов на доминирование в новой пирамиде имеет и «середина» – Индия, Китай и следующие за ними экономики Юго-Восточной Азии и Латинской Америки.

Иногда они возвращаются

Казалось бы, Россия наконец попала в струю и имеет все шансы вернуть себе место в первом ряду экономически развитых стран. И даже делать при этом ничего особенного не надо, разве что подтолкнуть падающую пирамиду в нужную сторону, скажем, потихоньку переходя в международных расчетах на рубль. И даже если поначалу за рубли никто ничего продавать нам не захочет, то уж нефть с газом покупать все за рубли научатся. Это позволило бы перетянуть в страну довольно серьезные финансовые потоки, эксплуатировать и обслуживать которые чрезвычайно выгодно (о чем свидетельствует опыт тех же США).

Проблема, однако, заключается в том, что мировая экономика может оказаться вовсе не пирамидой, одинаково устойчиво лежащей на любой из своих граней, а куклой-неваляшкой, рано или поздно возвращающейся в исходное положение.

Сегодняшняя ситуация во многом повторяет события 30-летней давности. В первой половине 70-х тоже были и взлет цен на нефть, и отмена золотодевизного стандарта с последующей девальвацией доллара, и купавшиеся в золоте арабские шейхи, и поставившие все на нефть генеральные секретари. Тогда победили технологии: получила мощный толчок ядерная энергетика, вошли в обиход ресурсосберегающие технологии, а Советский Союз благополучно развалился. Сегодня можно ожидать, что наиболее технологически развитые (они же и наиболее зависимые от импорта энергоносителей) страны сосредоточат свои усилия на поиске относительно дешевого источника энергии, которым может стать водород, термояд, древесный спирт и что угодно другое. И тогда нынешние всесильные монополисты останутся опустевшими дворцами на фоне никому не нужных нефтяных полей.

1 октября 2005 г. • Большой Бизнес

ГУДБАЙ, ДОЛЛАР

Высказывать свои мысли о том, как изменятся цены, что будет с курсами валют и во что вкладывать свои сбережения, – дело неблагодарное. В ответ на просьбы знакомых посоветовать, как распорядиться той или иной суммой лежащих без дела денег, приходится долго перечислять имеющиеся финансовые инструменты со всеми их рисками и возможностями. А в ответ на прямой вопрос, покупать ли доллары (евро, акции «Газпрома», паи фондов) или положить деньги на рублевый депозит в банке (каком, кстати?), и вовсе, кроме как шуткой (знал бы, давно стал миллионером), не ответишь. Тем не менее, рискну, со всеми приличествующими случаю оговорками, порассуждать о том, что может ожидать в следующем году американскую валюту на российских просторах. Тем более что для этого появилось сразу несколько оснований.

Первое – масштаба исключительно российского – заключается в том, что президента начала беспокоить инфляция. Причем беспокоит она его настолько сильно, что все начало недели он только о ней и говорил. Видимо, кто-то намекнул Владимиру Владимировичу, что аттракцион неслыханной щедрости под названием «Бюджет-2006» может не произвести должного впечатления ни на околополитический «бомонд», бодро распиливающий его львиную долю, ни на бюджетников, подбирающих то, что от политбомонда осталось. Деньги обесценятся, и все благие начинания властей пойдут прахом.

Вот президент и заговорил о том, что инфляция «начинает съедать наши доходы». Более того, в понедельник, на еженедельной «планерке», которую президент проводит с правительством, Владимир Путин потребовал разработать комплекс мер, способных держать инфляцию в узде. Причем не только в следующем году, но и впредь. К исходу президентства второго «всенародно избранного» годовая инфляция не должна превышать 3—4%. Министры пообещали Путину задачу выполнить. И вице-премьер Александр Жуков пообещал, и министр финансов Алексей Кудрин, и министр экономики Герман Греф тоже.

Борьба с инфляцией становится национальной задачей, по значимости сопоставимой с удвоением ВВП. Но если удваивать ВВП министры-экономисты упорно отказывались, по крайней мере, в назначенный срок (и упрямо твердили, что дело это нереальное), то инфляцию побороть должны. Задача, как ни посмотри, благородная. Однако резкое увеличение государственных расходов, предусмотренное в следующем году, делает и эту задачу почти невыполнимой. Во всяком случае, при той денежной политике, которой сегодня придерживаются Минфин и ЦБ. Значит, денежная политика будет ужесточаться – в оборот будет поступать меньше рублей. Главный источник рублевой эмиссии на сегодняшний день – покупка Центробанком долларов у экспортеров.

Сконцентрировавшись на борьбе с инфляцией, ЦБ вынужден будет покупать меньше, что автоматически создаст дефицит рублей. Доллар начнет падать. (Естественно, все это справедливо при условии, что цены на нефть существенно не снизятся. Если снизятся, разговор будет другой.)

Не слишком удачное для доллара время наступает и в мире. После почти двух десятилетий бессменного руководства Федеральной резервной системой в начале 2006 года уходит в отставку «мистер доллар» – Алан Гринспен. Сменит его Бен Бернанке, который заверяет, что никаких кардинальных изменений в денежной политике США не произойдет. Кардинальных-то, может, и не произойдет, но Бернанке не Гринспен. Если раньше одного слова Гринспена было достаточно для того, чтобы «поддержать» доллар, то будущему главе ФРС предстоит еще долгие годы завоевывать авторитет. К тому же взгляды Гринспена и Бернанке совпадают далеко не во всем. Большинство аналитиков склоняются к тому, что новый председатель ФРС не будет столь бескомпромиссно бороться с инфляцией, что явно не говорит в пользу доллара. Так что, гудбай, доллар?

31 октября 2005 г. • Ежедневный журнал

ГУДБАЙ, ДОЛЛАР-2

В минувший вторник инвестиционная группа «Ренессанс Капитал» обнародовала аналитический отчет, где, среди прочего, предсказывается скорый и весьма существенный обвал доллара на российском валютном рынке. «Мы ожидаем единовременного укрепления курса рубля до 26—26,5 рубля за доллар в апреле-мае или октябре-ноябре 2006 года», – говорится в документе.

О том, что нынешний год будет для доллара в России далеко не лучшим, мы уже писали. Справедливости ради следует отметить, что аналитик «Ренессанса» Алексей Моисеев, подготовивший отчет, указал точные цифры и сроки. Хотя и опирался он при этом все на те же аргументы: «Российский президент поставил три макроэкономические цели: увеличение бюджетных расходов, борьба с инфляцией и удерживание низкого курса рубля. Выполнить все три цели одновременно невозможно, хотя бы одной придется пожертвовать». Понятно, что это будут не госрасходы. Не для того Дмитрий Медведев придумывал нацпроекты, чтобы вот так запросто подвергнуть их сек-вестрированию. Инфляции президент тоже в последнее время уделял преувеличенное внимание: как-никак ее последствия ощущают на себе все без исключения слои населения, и особенно беднейшие. А в следующем году, если кто не помнит, парламентские выборы. Так что единственный выход – пожертвовать курсом.

Есть один спорный момент в отчете Моисеева – предположение, что ЦБ пойдет на резкое единовременное снижение курса в тот момент, когда его никто не будет ожидать, например, в период майских праздников. В противном случае, при плавном снижении курса, население и спекулянты, по мнению автора, бросятся избавляться от долларов, что может вызвать панику на рынке. На мой взгляд, единовременный обвал курса доллара на рубль-полтора с гораздо большей долей вероятности вызовет панику среди крупных участников валютного рынка. А о населении и говорить нечего. Так что единственное, чего ЦБ сможет добиться такой мерой, – это всеобщий невыход на работу в первый постпраздничный день в связи с необходимостью найти обменный пункт, где еще остались рубли и отстоять в нем многочасовую очередь. И все усилия по сокращению денежной массы пойдут псу под хвост, поскольку к этому дню Центробанку придется напечатать сотню-другую миллиардов новеньких хрустящих рублей, чтобы купить за них доллары у всех желающих. В противном случае можно будет говорить не о 26, а уж скорее о 16 рублях за доллар. Поэтому, скорее всего, ЦБ будет двигаться мелкими шажками, ограничивая, когда это возможно, скупку нефтедолларов и периодически напоминая о себе интервенциями в его поддержку. Косвенно это подтвердил глава ЦБ Сергей Игнатьев, заявивший, что в ближайшие месяцы номинальный эффективный курс рубля существенно укрепляться не будет.

Впрочем, избежать серьезной стабилизации курса рубля все равно не получится. Интересно, что в тот же день, когда увидел свет аналитический отчет «Ренессанс Капитала», министр финансов Алексей Кудрин, выступая на ежегодной конференции Высшей школы экономики, возложил всю полноту ответственности за темпы инфляции именно на Центробанк: «То, что казалось мне всегда понятным, сегодня опять приходится доказывать: инфляция на 100% имеет монетарный характер. Поэтому во всех странах мира за инфляцию отвечают центральные банки этих стран, независимые от правительств и отвечающие за объем денежной массы в экономике». Не оставил он без внимания и курс рубля: «Центральный Банк России, если ему строго поставить цель, может и в этом, и в следующем году обеспечить целевой показатель по инфляции, и в 2009 году инфляция будет 3—4%. Но соответственно курс будет изменен».

Пока, правда, это не более чем теоретические рассуждения в рамках вспыхнувшей в правительстве и экспертном сообществе дискуссии, о чем так прямо министр финансов и заявил. Сменивший его на трибуне Герман Греф весьма недвусмысленно высказался против «фетишизации» темы борьбы с инфляцией, которая в последнее время, по его мнению, имеет место при обсуждении перспектив развития экономики. «Как и любой процесс, экономика не любит насилия, и не нужно насиловать ее с параметрами. Тем более что провозглашать одновременно две цели – удвоение ВВП и резкое сокращение инфляции, – на мой взгляд, достаточно спорно. Наши все изыски по поводу снижения инфляции чреваты для экономического роста».

Впрочем, если вспомнить, как меньше месяца назад президент выговаривал правительству за то, что инфляция за первые 2 месяца превысила 4%, при том, что за весь год она не должна превысить 8,5%, несложно предположить, что ни «фетишизации», ни «насилия» не избежать.

7 апреля 2006 г. • Ежедневный журнал

ВАУЧЕРИЗАЦИЯ «РОСНЕФТИ»

Главное событие нынешнего года для инвесторов должно произойти в июле, хотя однозначно утверждать, что оно приведет лишь к положительным последствиям, не возьмется сегодня, пожалуй, ни один серьезный аналитик.

Речь, конечно же, идет о приватизации крупного пакета акций «Роснефти» – последней государственной вертикально интегрированной нефтяной компании. Всего два года назад это событие не вызвало бы нынешнего ажиотажа. Высокие цены на нефть, безусловно, подогрели бы интерес к последнему нефтяному активу, выставляющемуся на продажу российской властью, и крупные энергетические компании, как российские, так и западные, за него с удовольствием поборолись бы. Но «Роснефть» тогда и по запасам, и по добыче занимала одно из последних мест среди российских нефтяных гигантов, и речь в лучшем случае могла идти о ее присоединении к одной из крупных империй.

Ситуация кардинально изменилась после того, как в один из последних дней 2004 года никому не известная компания «Байкалфинансгруп» на аукционе, не продлившемся и получаса, приобрела за 9,3 млрд долл. «Юганскнефтегаз» – главный добывающий актив разрушенной государством компании ЮКОС.

Очень скоро выяснилось, что за таинственной «Байкалфинансгруп» стояла государственная «Роснефть», а сделка стала первым в современной России опытом столь масштабной национализации. Для самой «Роснефти» это тоже был переломный момент: «Юганскнефтегаз» добывал нефти вдвое больше, чем его новая материнская компания. За счет этой покупки «Роснефть», прозябавшая в числе аутсайдеров, начала претендовать на лидерство в отрасли. Поэтому и нынешняя продажа пакета ее акций выглядит уже совсем иначе. Речи о том, что государство продаст кому-то последнюю нефтяную компанию, утратив над ней контроль, больше не идет. Предстоящее IPO лишь позволит портфельным инвесторам получать долю прибыли нефтяной компании и зарабатывать на росте ее акций в периоды роста нефтяных цен, не претендуя на возможность влиять на политику компании и методы управления ею. Одним из способов атомизировать миноритариев компании и не допустить появления акционера, который владел бы блокирующим пакетом, станет реализация плана широкой продажи акций населению с использованием филиальной сети Сбербанка. С конца прошлого года в российской прессе периодически появляются сравнения предстоящего размещения акций «Роснефти» среди широких слоев населения с ваучерной приватизацией – попыткой превратить россиян в ответственных акционеров. Впрочем, основные средства компания рассчитывает получить благодаря размещению своих акций на иностранных биржевых площадках. Причем планы у менеджеров госкомпании грандиозные: бумаги должны торговаться на всех крупнейших биржах, от Токио до Нью-Йорка.

Не все то золото…

Фондовый рынок в мире устроен довольно интересно. В периоды биржевого бума инвесторы покупают акции, не слишком обращая внимание на негативную информацию, относящуюся к той или иной компании или рынку в целом. Все начало года российский рынок бурно рос, штурмуя один исторический максимум за другим. Поддержку ему оказывала цена на нефть, взлетевшая выше 70 долларов за баррель из-за опасений начала военного конфликта в Иране, который никак не хочет расстаться с народной мечтой о мирном атоме. Особенно впечатляющие результаты демонстрировал государственный «Газпром», догнавший и перегнавший по капитализации практически все мировые нефтяные и прочие компании. Казалось, еще чуть-чуть – и новый мировой чемпион взойдет на пьедестал под звуки российско-советского гимна. В этих условиях IPO «Роснефти» рисовалось ее менеджерам и госчиновникам в малиновом цвете, суля астрономические суммы за столь дефицитный по нынешним временам нефтяной актив. Привлечь планировалось больше, чем за всю историю российской приватизации. Назывались цифры и 15, и даже 20 млрд долл.

Однако в мае ситуация существенно изменилась. Развивающиеся рынки, к которым относится и российский, начали корректироваться. Причем коррекция после бурного роста получилась обвальной. Выросшие сильнее всего рынки стран – экспортеров нефти, таких как Саудовская Аравия или Россия, и упали сильнее всего. В условиях же падающего рынка инвесторы начинают вести себя более чем осторожно, преувеличенно нервно реагируя на каждую проблему и придирчиво изучая каждую мелочь, относящуюся к покупаемым бумагам. А пресловутых «мелочей» у «Роснефти» более чем достаточно. Начать с того, что приобретение «Юганскнефтегаза» до сих пор выглядит сделкой достаточно сомнительной, провернутой в лучших традициях залоговых аукционов. Подробности всплыли после того, как «Роснефть» в преддверии IPO вынуждена была раскрыть отчетность, откуда явствует и участие китайских банков, и то, что актив был приобретен фактически на бюджетные средства, проведенные через Внешторгбанк. При нынешних властях сделку, по крайней мере, в России, вряд ли кто осмелится оспорить, но нынешние власти – это не навсегда. Более того, от второго и, возможно, последнего срока президента Путина осталось меньше половины. Институциональные инвесторы – взаимные, страховые и пенсионные фонды – могут поосторожничать и ограничиться покупкой минимальных пакетов, поскольку предпочитают более долгосрочные вложения. Сходство с залоговыми аукционами дополняется тем, что государственный «Роснефтегаз», которому принадлежит 100% акций «Роснефти», участвовал и в возвращении в лоно государства контрольного пакета «Газпрома», выкупив недостающие 10,74% акций за 7,5 млрд долл. Для этого он вынужден был взять кредит на указанную сумму у четырех западных банков – ABN AMRO, J.P. Morgan, Morgan Stanley и Dresdner Kleinwort Wasserstein. Они же выступят главными западными андеррайтерами предстоящего IPO «Роснефти». Самое интересное заключается в том, что обеспечением по этому кредиту является 49% акций «Роснефти». Формально, если размещение акций пойдет не так, как планируют его организаторы, и денег для выплаты кредитов собрать не удастся, придется российским властям в пожарном порядке искать деньги, чтобы вызволить из залога почти половину компании. Еще интереснее обстоит дело с задолженностью самой «Роснефти». Не лишним будет напомнить, что «Юганскнефтегаз» должен был достаться «Газпрому», как и сама «Роснефть». В дело, однако, вмешался американский суд, запретивший продажу активов ЮКОСа до окончания рассмотрения иска его акционеров. Западные банки в этих условиях кредит «Газпрому» дать не решились. И тут глава «Роснефти» Сергей Богданчиков молниеносным броском на восток спас поставленный под угрозу аукцион, договорившись с китайской CNPC. Товарищи из Пекина на решение расположенного в далеком Техасе суда внимания обратили мало, благо ни они, ни российские активы под юрисдикцию штата Техас не подпадают, и денег одолжили весьма охотно. Тем более что поставками в Китай традиционно занимался ЮКОС, причем шла туда нефть именно добытая «Юганскнефтегазом». О том, что CNPC получила взамен, официальные спикеры обеих компаний предпочитают не распространяться. Существуют две версии: либо долю акций «Юганскнефтегаза», которая в процессе перехода «Роснефти» на единую акцию должна была превратиться в акции самой «Роснефти», либо гарантированные долгосрочные поставки по фиксированной цене (цифры со ссылками на «информированные источники» назывались разные, от 17 до 35 долларов за баррель). Если подобного рода контракт действительно существует, он вообще ставит под сомнение потенциальную способность «Роснефти» на равных конкурировать с другими нефтяными компаниями, не связанными никакими жестко зафиксированными ценами. Наконец, въедливый инвестор обратит внимание на то, что себестоимость добычи «Юганскнефтегазом» одного барреля нефти со сменой собственника непостижимым образом выросла с 1,7 до 3,5 доллара.

В кольце врагов

Выходу на IPO предшествует, как правило, широкомасштабная рекламная кампания, призванная убедить инвесторов, что им предоставляется уникальная возможность приобрести по сходной цене великолепный актив. В случае с «Роснефтью» нельзя не обратить внимание и на активную контркампанию в западной прессе. Негативных комментариев не меньше, если не больше, чем позитивных. Тональность и аргументация этих комментариев разная, от пафосного «нельзя финансировать русский ГУЛАГ» до недоуменного «мы же эти активы однажды уже покупали, только тогда они назывались акциями ЮКОСа». В условиях растущего рынка инвесторы, скорее всего, не обратили бы на это никакого внимания, но после отрезвляющего майского падения нельзя исключать, что энтузиастов покупки поубавится.

Тем не менее нельзя не признать, что у «Роснефти» с ее государственным статусом есть огромное преимущество в виде гипотетической господдержки и гарантий. За примером далеко ходить не надо: впечатляющие успехи «Газпрома» на ниве привлечения портфельных инвесторов в комментариях не нуждаются. По сути, «Роснефть» претендует на роль российского «нефтяного Газпрома». Однако и тут все далеко не так просто. «Роснефть», которая уже, казалось, была «проглочена и переварена» «Газпромом», не только сумела лишить газового монстра приятного десерта, но и утащила у него из-под носа самый лакомый российский нефтяной актив, а подобных вещей не прощают. Сергей Богданчиков и его кремлевские покровители нажили себе не менее влиятельных врагов в лице Алексея Миллера и его кремлевских «кураторов». На этот антагонизм уже в следующем году наложится борьба приближенных к Владимиру Путину кланов за право выдвинуть из своих рядов преемника на следующий президентский срок. И в случае поражения связанной с «Роснефтью» группировки предсказать, что будет с компанией, сложно. В лучшем случае там сменится менеджмент. Подобное развитие событий, конечно, ударит по владельцам акций, но все они не потеряют. Однако возможен и худший вариант – вариации на тему «дела ЮКОСа».

И тут самое время вспомнить о населении. Участие большого количества граждан могло бы стать для «Роснефти» своеобразным щитом. Разрушать «народную компанию» вряд ли кто-то осмелился бы. Однако в очередной раз планы спутал майский обвал развивающихся рынков. Пример Саудовской Аравии, где после того, как широкие слои населения вложились в акции, рынок рухнул на 60%, вызвав тем самым волну недовольства «обманувшихся вкладчиков», охладил пыл сторонников превращения россиян в акционеров. В итоге минимальный «входной билет» для покупки физическими лицами акций «Роснефти» через филиалы Сбербанка был определен в 20 тыс. руб. Тем самым от участия в приватизации оказались отсечены малообеспеченные (и наиболее политически активные) слои, а также те представители среднего класса, кто ничего не смыслит в фондовом рынке и вкладывать сразу существенную сумму поостережется.

1 июня 2006 г. • Большой Бизнес

ТРЕТИЙ ПУТЬ

На днях российский президент решил обратить свой взор на экономику. Вызвонил к себе в Сочи министра финансов Алексея Кудрина и высказал ему свое недовольство укреплением реального курса рубля. «Статистика и реальное положение в экономике показывают, что укрепление рубля может быть критическим в этом году для нашей национальной экономики», – заявил Владимир Путин.

Почему именно в этом году укрепление реального курса рубля может стать критическим и что за статистика ему об этом поведала, президент не уточнил. Сказал только, что информацию вынес из общения с «руководителями крупных компаний». Судя по тому, что президента в начале месяца навещал Олег Дерипаска, чей автомобильный холдинг и особенно головное его предприятие – Горьковский автомобильный завод – действительно могут не выдержать конкуренции с более качественными западными (да и восточными тоже) производителями аналогичной продукции, данные Владимиру Путину предоставил именно российский «алюминиевый король». Впрочем, это совершенно неважно – так, забавная деталь, приоткрывающая завесу над тем, как рождаются те или иные высказывания президента.

Если же отвлечься от интимных взаимоотношений президента и олигарха, то слова Владимира Путина прозвучали, мягко говоря, неожиданно. Дело в том, что российские финансовые власти, решая в конце прошлого – начале этого года, как вести бюджетный корабль между Сциллой инфляции и Харибдой укрепления национальной валюты, последнюю признали менее опасной. Не последнюю роль, кстати говоря, сыграл тут и российский президент, критиковавший экономический блок за недостаточное прилежание в важном деле борьбы с обесценением доходов граждан.

Эта позиция вполне укладывалась в общую социальную риторику, поскольку основная масса граждан, особенно малообеспеченных, гораздо более болезненно реагирует на повышение цен, в то время как рост курса, напротив, несколько повышает покупательную способность рублевых доходов, особенно когда это касается импортных товаров.

Очевидно, что и для министра финансов подобный поворот в беседе был неожиданным, но Алексей Кудрин вместо того, чтобы заговорщицки подмигнуть Путину и игриво пихнуть его в бок со словами «Так, значит, инфляцию побоку – а, Владимир Владимирович?», начал вяло с президентом соглашаться. Потом, правда, взял себя в руки и, решив воспользоваться ситуацией, напомнил, что резкий рост госрасходов ситуацию может только усугубить. Но прозвучало это уже не очень убедительно.

Впрочем, не исключено, что министра сбило с толку то, что претензия президента была высказана не по адресу. Курсовой политикой в стране занимается Центральный банк во главе с Сергеем Игнатьевым, который министру финансов не подчиняется и никак от него не зависит. Соответственно ЦБ волю президента и исполнять. При этом инструмент (по крайней мере, действенный) у главного банка страны только один. Он может покупать больше или меньше иностранной валюты, печатая для этого рубли, и таким образом регулировать денежную массу в экономике. Борясь с инфляцией, ЦБ несколько ограничил покупку нефтедолларов для золотовалютных резервов (и так достигших уже 275 миллиардов долларов), допустив укрепление рубля. Теперь Игнатьеву предстоит выбирать: пропустить мимо ушей заявление Путина (не ему адресованное) и продолжать плавное укрепление рубля, уменьшая рост резервов, которые переросли все разумные пределы, особенно если учесть, что Россия досрочно погасила долг перед Парижским клубом кредиторов, – либо взять под козырек и возобновить массированную скупку валюты с непредсказуемыми инфляционными последствиями. Осложняет ситуацию и то, что предыдущих своих пожеланий держать инфляцию в узде президент не отменял.

Есть, правда, еще одна возможность совершить немыслимый с точки зрения экономической теории подвиг и убить разом двух зайцев. Для этого нужно закрыть российский рынок от импорта и запретить повышать цены на товары, входящие в корзину, сформированную для расчета инфляции. Несмотря на всю дикость подобных рецептов, у них в последнее время все больше сторонников. Сценарий, который сегодня кажется фантастическим, вполне может быть претворен в жизнь – он вполне укладывается в нынешнюю тенденцию усиления регулирующих функций государства в экономике. Почему бы не регулировать еще и цены?

Только, к сожалению, никаких проблем это не решит. В советские времена эта система доказала свою несостоятельность: избыточная денежная масса вкупе с искусственно сдерживаемыми ценами (рост все равно имелся – за счет появления новых товаров, а также их марок и модификаций) приводила лишь к тотальному дефициту. Если же вернуться к сегодняшним российским реалиям, мера, которая могла бы несколько снизить инфляционное давление на экономику, предлагалась уже довольно много раз – умерить аппетиты «естественных монополий» и, особенно, «Газпрома», получающего дивиденды от беспрецедентной мировой конъюнктуры. К сожалению, деньги газового монстра – слишком важный предвыборный ресурс, которым за недолгую новейшую российскую историю власти всегда беспардонно пользовались. Поэтому тарифы на газ замораживать никто не будет. Закончится же все тем, что ЦБ, подобно буриданову ослу, будет метаться между сдерживанием укрепления курса рубля и инфляции. Обе задачи при этом будут благополучно провалены (не в последнюю очередь из-за роста бюджетных расходов), а «крайним» назначат экономический блок правительства и, прежде всего, все менее управляемого Алексея Кудрина. Те же, кто придет на место нынешних министров экономического блока, вполне могут избрать «третий путь» – назад к экономике развитого социализма.

28 августа 2006 г. • Ежедневный журнал

РАЗВОРОТ

Никто, наверное, не возьмется оспаривать тот факт, что в любой стране, в любом государстве бывают поворотные моменты, с которых начинается новый жизненный этап, нередко весьма и весьма отличный от предыдущего. Причем осознаются эти моменты как поворотные лишь спустя какое-то – порой весьма продолжительное – время. Нередко (хотя и далеко не всегда) осознание это приходит лишь после довольно серьезных потрясений – экономических, а, бывает, и политических.

Однако перейдем к сути. Вот уже больше месяца мировые цены на нефть падают. Они упали уже на четверть – с78до 58 долларов за баррель смеси марки Brent, использующейся для расчетов цены на российскую нефть (Urals, кстати, на индикативных торгах в РТС опускался до 54 долларов). Казалось бы, ничем серьезным это нам не грозит. Ну будет в Стабилизационном фонде на пару миллиардов долларов меньше – большинство сограждан этого даже не заметит. Более того, если падение цен на нефть приведет к снижению цен на бензин, ликующие массы начнут радоваться каждому следующему витку падения котировок на Лондонской или Нью-йоркской биржах. Изнуренные «голландской болезнью» отечественные производители, засучив рукава примутся вытеснять импорт с российского рынка, а некоторые экономисты, периодически рассуждающие о «нефтяном проклятии», смогут, наконец, утереть холодный пот со своих горячих лбов. Начнись нынешнее падение цен хотя бы пару лет назад, тут можно было бы поставить точку, порадовавшись напоследок предусмотрительности правительства. Однако сейчас все обстоит далеко не так просто. И виной тому разворот в государственной политике и, что гораздо хуже, общественном сознании, который окончательно оформился и выстроился в последовательную систему совсем недавно.

Разница между первым и вторым сроком президента Путина видна невооруженным глазом. И дело тут не только в президенте. Либерализм раннего Путина, по крайней мере, в сфере экономики, был вынужденным и диктовался теми объективными обстоятельствами, которые сложились на рубеже веков. Стоит напомнить, что еще в 1999 году, когда Владимира Владимировича назначили премьером-преемником, Россия пребывала в состоянии дефолта, золотовалютные резервы были практически на нуле, а цена на нефть опускалась ниже 10 долларов. И пусть к моменту избрания Путина президентом нефть стоила уже дороже 20 долларов за баррель, никакой гарантии, что она не упадет снова до 10-ти, ни у кого не было. Отсюда и сбалансированные бюджеты, и жесткая финансовая политика, и попытки работать над улучшением инвестиционного климата (чего стоит одна кампания с добровольно-принудительным принятием Кодекса корпоративного управления), и налоговая реформа. Не обошлось, кстати, и без «перегибов»: это сегодня нежелание бессменного министра финансов Алексея Кудрина обслуживать долги Парижского клуба на том основании, что выплаты не были заложены в федеральный бюджет (российские власти планировали реструктурировать эти долги), воспринимается как исторический анекдот. А в то время правительство старалось экономить на всем, изобретая и такие, не совсем адекватные отговорки.

Основой экономической политики в то время были поэтапное снижение непроцентных расходов и приватизация всего, что только можно приватизировать, поскольку тезис о том, что государство не может быть ни эффективным собственником, ни эффективным инвестором никем не подвергался сомнению. На этой волне была подготовлена одна из самых прогрессивных пенсионных реформ; министр-идеолог Герман Греф провозгласил курс на дебюрократизацию экономики, что должно было улучшить деловой климат, побороть коррупцию и, опять же, существенно сократить госаппарат и расходы на него. Власти были готовы к любому развитию событий на мировых сырьевых рынках.

Сегодня ситуация почти во всем противоположная. О деловом климате, кроме Евгения Ясина, никто давно не вспоминает. Разговоры о снижении фискальной нагрузки на экономику сменились дискуссией о мере социальной ответственности бизнеса, причем побеждают в этой дискуссии все больше те, кто считает, что любой меры будет мало. Реформы в социальной сфере вылились в многомиллиардные нацпроекты и год от года все более щедрые индексации пенсий и зарплат бюджетников. Административная реформа привела к росту числа чиновников и еще большему росту расходов на содержание госаппарата. О сокращении непроцентных расходов помнит разве что Андрей Илларионов, но он давно уже не работает в Администрации президента, а теперь и вообще уезжает работать за границу. Модернизацию и диверсификацию экономики государство решило взять в свои руки, что вылилось в ренационализацию целого ряда предприятий в разных отраслях.

Никем, еще совсем недавно, не подвергавшийся сомнению тезис о том, как плохо быть сырьевым придатком, плавно трансформировался в концепцию энергетической сверхдержавы. Ставка на частных, в том числе и иностранных, инвесторов сменилась на выдавливание их из существующих или планирующихся проектов: в разгаре кампания против соглашений о разделе продукции на сахалинских месторождениях, недавно последовало заявление, что «Газпром» будет самостоятельно разрабатывать Штокмановское месторождение – все это события последнего месяца-двух.

Дискутировать о том, насколько эта политика способна или не способна вернуть России статус «великой державы», не имеет смысла. Поскольку вся внешняя, экономическая, социальная, промышленная (лет пять назад и слова-то этого в обиходе еще – или уже, как больше нравится – не было), энергетическая политика государства строится сегодня не просто на высоких, а на постоянно растущих ценах на нефть. После длительного воздержания государство набрало сразу столько долгосрочных обязательств, ввязалось сразу в такое количество «стратегических» и «приоритетных» проектов, ежегодно требующих многомиллиардных вложений, что денег на реализацию всего задуманного может не хватить, даже если нефть подорожает до 100 долларов за баррель. Помимо социальных обязательств и странным образом попавшего в список приоритетов сельского хозяйства есть еще «оборонка», авиастроение, традиционная и ядерная энергетика, освоение космоса, электроника, био– и нанотехнологии, строительство грандиозного восточносибирского нефтепровода, для заполнения которого требуется разведка и освоение восточносибирских месторождений.

Конечно, финансироваться все это (за исключением социальных программ) будет не только из бюджета. Большие надежды возлагаются на так называемое частно-государственное партнерство и еще большие – на двух как бы частных монстров, «Газпром» и «Роснефть». Ведь, как показал опыт текущего года, для этих компаний собрать десяток-другой миллиардов долларов, размещая на бирже дополнительную эмиссию акций или облигации, – не проблема. Точнее, не было проблемой, пока цена на энергоносители росла, устанавливая каждую неделю новый исторический максимум.

Или взять нынешнюю внешнюю политику России, где огромную роль, едва ли не большую, чем МИД, играет «Газпром». Принимал ли в расчет кто-то в Кремле или самом «Газпроме», привязывая цену на газ к мировым ценам на нефть, что палка эта о двух концах и цены умеют не только расти? Отказаться от своих обязательств, равно как и снизить имперский пафос, нынешние власти уже не могут – впереди два предвыборных года. Причем дело осложняется необходимостью пропихнуть в президентское кресло преемника, что требует дополнительной обильной финансовой «смазки».

Ну да это дела власти. В конце концов, ничего страшного не произойдет, если пара «проектов века» в «прорывных» отраслях превратятся в затянувшийся долгострой, а министру финансов, который выбил для себя право инвестировать средства Стабилизационного фонда, не с чем будет поиграться на мировых финансовых рынках. Гораздо интереснее попытаться спрогнозировать, чем грозит продолжение падения цен на нефть – если оно действительно случится – всем остальным.

Первым, естественно, пострадает российский фондовый рынок, поскольку большинство «голубых фишек» – компании, работающие с энергоносителями. Падение, если оно случится, произойдет как раз в тот момент, когда население преисполнилось наконец верой в акции вообще – и в акции «Газпрома» и «народной» «Роснефти» в частности. Приток средств только в открытые паевые фонды с начала этого года превысил 15 млрд рублей. Падение может спровоцировать не менее активный отток средств, что в свою очередь вызовет новый виток снижения.

«Спасенные» деньги могут спровоцировать непродолжительный всплеск потребительского спроса на товары длительного пользования, автомобили и недвижимость, что позволит продать квартиры, приобретенные в качестве инвестиций. Однако рост цен в этих сегментах если и случится, то продлится недолго, а закончится дело очередным «лопнувшим пузырем». Зато в чести опять будет доллар. Американская валюта, уже начавшая отыгрывать у мировых конкурентов пункт за пунктом, в России также растет в цене, хотя об ажиотажном спросе говорить пока не приходится: граждане по инерции продолжают продавать долларов больше, чем покупают.

Падение на фондовом рынке чревато еще одной неприятностью. Если оно случится до конца этого года, велика вероятность того, что управляющие компании, получившие доступ к пенсионным накоплениям граждан, сыграют в минус, тем более что нынешняя генерация трейдеров в основной своей массе на падающем рынке работать не привыкла. Это даст лишний козырь (что в предвыборный год немаловажно) противникам пенсионной реформы, и власть может «похоронить» даже те чахлые ростки негосударственного пенсионного обеспечения, которые успели проклюнуться на суровой российской почве.

Снижение нефтяных цен пусть и не сразу, но окажет влияние на реальные доходы населения. Это может стать стимулом для сдувания (хорошо, если плавного) еще одного «пузыря», образовавшегося на рынке потребительского и ипотечного кредитования. Усугубить ситуацию может падение цен на недвижимость. Кризис «плохих долгов» способен спровоцировать банковский кризис.

Нарисованный сценарий, возможно, излишне пессимистичен, но вооружен тот, кто предупрежден. Последние три десятилетия в нашей стране (как бы она в разные периоды времени ни называлась) переломные моменты во всех сферах жизни в значительной степени связаны с колебаниями мировых цен на нефть. И опыт этих трех десятилетий наглядно демонстрирует, что на практике даже самый пессимистичный сценарий оказывается слишком радужным.

17 октября 2006 г. • Ежедневный журнал

ШАЖОК ДРАКОНА, ИЛИ ГУДБАЙ, ДОЛЛАР-3

Народный банк Китая принял решение о создании инвестиционного фонда, в который поступит 200—300 миллиардов долларов из валютных резервов. Куда конкретно будут направлены эти деньги, НБК определится в начале марта, но уже сейчас объявлено, что это будут иностранные активы.

Для мирового фондового рынка сумма сравнительно небольшая. Только в США капитализация компаний, акции которых находятся в биржевом обороте, составляет около 20 триллионов долларов. Однако китайцы вряд ли оставят деньги, размещенные ранее в американских казначейских облигациях, на американском рынке. Во-первых, это вступило бы в противоречие с концепцией диверсификации активов, которой отчасти руководствуется НБК, создавая инвестиционный фонд, а во-вторых, в последние годы самую большую активность китайские (особенно государственные) инвесторы проявляют в сырьевом секторе. Дефицит энергоносителей – один из факторов, способных затормозить бурный экономический рост в стране.

Китайские корпорации участвуют во всевозможных конкурсах и тендерах на разведку и освоение месторождений по всему миру – от Латинской Америки до Африки и Ближнего Востока. И значительная часть средств нового фонда может быть инвестирована именно в компании, специализирующиеся на добыче и продаже энергоносителей.

Россия в качестве одного из крупнейших игроков на нефтяном и газовом рынке, безусловно, одна из первых в списке. Миллиардов на 20—30, а то и на все 50 рассчитывать можно. «Зайти» в этот сектор нашей экономики можно сегодня исключительно через «Газпром» или «Роснефть», так что в обозримом будущем акции этих компаний получат на рынке дополнительную поддержку. Не исключен и запуск новых совместных проектов в Восточной Сибири.

Впрочем, те инвестиции, которые получит российский топливно-энергетический комплекс – далеко не самое интересное в этой истории. Китай, накопивший еще в ноябре прошлого года триллион долларов в валютных резервах, осторожно дает понять, что этого более чем достаточно для поддержания стабильного курса юаня. Сейчас НБК напротив скупает по 20 миллиардов долларов в неделю, только чтобы не допустить усиления национальной валюты. По сути, эти деньги покрывают часть американского внешнеторгового дефицита, трансформируясь в госдолг США перед Китаем.

С одной стороны, жесткая привязка юаня к доллару позволяет китайским товарам быть конкурентоспособными на мировом рынке. Но, с другой стороны, давать в долг можно только до определенных пределов, даже самому надежному заемщику с безупречной кредитной историей. Да и копить у себя чужие долги до бесконечности, по меньшей мере, неразумно.

Формируемый китайцами инвестиционный фонд проблемы этой не решает. В конце концов, при нынешних темпах накопления валютных резервов 200—300 миллиардов вернутся НБК в течение 10– 15 недель – 2,4—4 месяцев. Значит, либо львиная доля купленной валюты будет пускаться на инвест-проекты китайских властей, либо НБК собирается ограничить скупку долларов. Это в нынешних условиях будет означать укрепление юаня. На первый взгляд, китайские денежные власти должны этого всячески избегать. Но это справедливо только в том случае, если амбиции КНР не простираются дальше статуса поставщика дешевых товаров на мировой рынок. Между тем, Китай претендует как минимум на региональное лидерство. И сделать юань главной расчетной единицей региона – одна из вполне решаемых задач.

Плавная ревальвация сделает эту валюту еще более привлекательной, тем более что обеспечена она будет не только мощью китайской экономики, но и триллионными валютными резервами, которые позволят устанавливать НБК любой курс даже в условиях свободного рынка. Кстати, в прошлом году Китай уже сделал один осторожный шаг к либерализации внутреннего валютного рынка и укрепления юаня.

Все вышесказанное, хотя и в несколько меньшей степени, относится и к России. Стоит ли удивляться, что на этой неделе первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев сделал осторожное заявление о намерении диверсифицировать структуру российских золотовалютных резервов за счет добавления в портфель других валют, в том числе и юаня.

Что же касается доллара, то в последнее время американская валюта и без того чувствует себя неважно. В условиях же, когда крупнейшие внешние вливания, позволяющие финансировать торговый и бюджетный дефицит, начинают сокращаться, а администрация Буша завязла в иракской кампании, требующей все более масштабных расходов, дальнейшее ослабление доллара выглядит почти неизбежным. Впрочем, большинство экспертов и заинтересованных лиц, включая российского министра финансов Алексея Кудрина, утверждают, что никакого обвала доллара не будет, предрекая «мягкую посадку». Вопрос лишь в том, на каком уровне ждать приземления.

23 февраля 2007 г. • Ежедневный журнал

ФОНД ОБМАНУТЫХ ОЖИДАНИЙ

В этом году российские власти наконец решили, что делать с нефтяными сверхдоходами, которые до настоящего момента складывались сначала в Финансовый резерв, а после в Стабилизационный фонд. Со следующего года Стабилизационный фонд, где скопилась уже сумма, приближающаяся к 10% ВВП страны, прекратит свое существование. Он будет разделен на две части. Одна – Резервный фонд, который предназначен для того, чтобы покрывать нехватку бюджета, связанную с текущими обязательствами, если цена на нефть резко упадет. В годы с относительно благоприятной конъюнктурой мировых рынков размеры фонда не должны опускаться ниже 10% ВВП. По словам министра финансов Алексея Кудрина, при среднегодовой цене 30 долларов за баррель Резервного фонда должно хватить на три года. «Три года – это срок, за который можно перестроить расходы» – считает министр. Собственно, ни по задачам, которые ему придется решать, ни по размерам Резервный фонд ничем от нынешнего Стабилизационного и не отличается. Разница лишь в том, что когда Стабфонд создавался, то никто не предполагал, какими темпами он будет расти, поэтому минимальный неснижаемый остаток ему установили на уровне 500 млрд рублей. Теперь этот неснижаемый остаток подняли до 10% ВВП, так что фонд будет расти пропорционально всей экономике, размещаться в тех же гособлигациях стран высшей категории надежности – бумагах с минимальной доходностью, но зато с максимальной ликвидностью.

Гораздо интереснее обстоит дело с Фондом будущих поколений, который также создается в следующем году. Необходимость его весьма убедительно обосновал Егор Гайдар в своем выступлении на заседании ученого совета Института переходного периода. Подобно норвежскому аналогу он должен будет максимально смягчить переход от нынешней распределительной пенсионной системы к накопительной. Переход этот не блажь реформаторов, а насущная необходимость, продиктованная демографической ситуацией в стране.

Проблема заключается в том, что в переходный период стремительно сокращающееся поколение работников, не достигших еще пенсионного возраста, должно не только кормить пенсионеров, которых, наоборот, с каждым днем становится все больше, но и умудряться накапливать собственную пенсию, поскольку их кормить уже никто не будет. Норвежцы пустили на решение проблемы свои сверхдоходы от высоких цен на нефть. Созданный еще в 1990 году Государственный нефтяной фонд Норвегии реально начал наполняться только семь лет назад, но за этот относительно короткий срок там скопилась сумма равная примерно ВВП страны. Вложенный в высоконадежные инструменты норвежский фонд приносит в среднем 4% в год, и этих 4% ВВП хватает на вполне приличные пенсии для тех, кто не накопил себе на старость. По оценке Гайдара, России необходим фонд размером хотя бы в половину ВВП (хотя лучше, конечно, как в Норвегии).

И вот тут-то и начинается самое интересное. Российские власти вроде бы решили по примеру Норвегии – самой высокоразвитой страны по версии ООН – создать Фонд будущих поколений. С политической точки зрения инициатива выглядит безупречно: нефтяные доходы, которые не дают спокойно спать доброй половине населения страны, не воруются, не проедаются, а рачительно и с умом инвестируются. Причем, в отличие от денег Резервного фонда или золотовалютных резервов, вкладываться они будут в более доходные инструменты – в том числе и корпоративные облигации – под 6—7 процентов годовых. Доходы же пойдут пенсионерам, которые фактически превращаются в нефтяных рантье – заслужили.

Однако на практике картина складывается вовсе не такая благостная. Для того чтобы наполнить свой нефтяной фонд, норвежцы установили цену отсечения на уровне 13 долларов за баррель. Это позволило не только превратить немолодых потомков викингов в зажиточных рантье, но и максимально снизить зависимость экономики от мировой конъюнктуры.

В России все выглядит несколько иначе, по крайней мере, пока. Во-первых, цена отсечения у нас в два с лишним раза выше – 27 долларов за баррель, причем часть денег идет на погашение дефицита Пенсионного фонда России, и часть – на выторгованный Министерством экономического развития и торговли инвестиционный фонд. Кроме того, необходимо постоянно пополнять более приоритетный Резервный фонд.

И вот Минфин верстает бюджет на следующие три года, который с энтузиазмом принимает правительство. Причем верстает, исходя из далеко не самого консервативного прогноза МЭРТ, предусматривающего, что цена на нефть в следующем году составит 53 доллара за баррель, в 2009 – 52, а в 2010 – 50. А потом выходит министр финансов и говорит: «В 2009—2010 годах мы не будем успевать доводить Резервный фонд до 10% ВВП». Про Фонд будущих поколений тогда вообще можно забыть, получается? Но даже если России в очередной раз повезет, цена на нефть в этом году в очередной раз взлетит, и в следующем году Фонд будущих поколений будет не только создан, но и получит какие-то деньги, это вовсе не будет означать, что они вскоре не будут проедены. «Если мы почувствуем, что ситуация совсем критическая, то мы вынуждены будем начать тратить Фонд будущих поколений. Это будет, по сути, второй Резервный фонд. Если мы встанем перед выбором, что лучше – снижать расходы или тратить Фонд будущих поколений, скорее всего мы выберем второе», – прямо и недвусмысленно говорит министр финансов.

Что будет, когда все фонды будут потрачены, а цены так и не вырастут, откуда страна возьмет деньги на пенсионную реформу, почему нельзя верстать бюджет, менее зависимый от колебаний нефтяных цен на мировых рынках, министр не уточнил. Впрочем, справедливости ради, последний упрек адресован вовсе не Кудрину, который уже несколько лет кряду продвигает идею ненефтяного бюджета. Что же до пенсионеров, живущих на нефтяную ренту, то это так и останется красивой предвыборной сказкой. И тешить себя иллюзией, что нынешнее поколение работающих это никоим образом не касается – фонд-то «будущих поколений» – не следует, поскольку проблема пенсионного обеспечения тех, кому сегодня 30—40 лет, так и не решена.

3 апреля 2007 г. • Ежедневный журнал

САМИ НАКОПИЛИ, САМИ И ПОТРАТИМ

«Считаю необходимым выделить на это… » – меньше, чем на сотни миллиардов президент не разменивался. Собственно, вся экономическая часть послания президента Федеральному собранию состояла из долгого и обстоятельного рассказа о том, как замечательно – с пользой для страны и ее граждан – мы потратим существенную долю денег Стабфонда, а заодно и средства, полученные от распродажи имущества разоренного ЮКОСа.

О том, что Стабфонд со следующего года будет поделен на Резервный фонд и Фонд будущих поколений известно уже давно. Как известно и то, что он рискует остаться вовсе без денег – об этом прямо говорил в интервью «Ведомостям» министр финансов Алексей Кудрин. Однако президента это не смущает. Помимо этих фондов (на те же деньги) он предлагает учредить еще один – размером в четверть триллиона рублей, из которого будет финансироваться переселение жителей аварийных домов и капитальный ремонт нуждающихся в нем жилых домов.

Еще часть нефтяных доходов нужна «для выполнения, прежде всего, масштабных социальных программ» – читай нацпроектов. Что же касается Фонда будущих поколений, то если кто-то (например, Егор Гайдар) думал, что средства его будут инвестированы, а доход от инвестиций пойдет на финансирование пенсионной реформы и стабилизацию доходов Пенсионного фонда, он жестоко заблуждался.

Концепция изменилась. В пенсионную систему попадут жалкие крохи – бюджетные доплаты на накопительные счета для тех, кто добровольно перечисляет в Пенсионный фонд России часть своей зарплаты. Теперь в России создается уже не Фонд будущих поколений, а Фонд национального благосостояния. И финансировать он будет госрасходы, которые пойдут через Банк Развития, Инвестиционный фонд и Российскую венчурную компанию, причем не со следующего, а уже с этого года, для чего необходимо где-то (очевидно в Стабфонде) найти 300 миллиардов.

Пойдут эти деньги на инфраструктурные инвестиционные проекты: строительство аэро– и морских портов, второй очереди канала между Волгой и Доном, атомных и гидроэлектростанций (при этом, почему-то строительство и ремонт автодорог будет идти из бюджета, на что Минфину надо найти еще 100 миллиардов рублей). Наконец, нефтедоллары будут потрачены на модернизацию и развитие высокотехнологичных производств, к коим относятся самолетостроение, судостроение и нанотехнологии.

Почему именно нано-, а не, скажем, биотехнологии предполагается развивать, остается только догадываться. Единственное, что приходит на ум: использование биологического оружия – это по нынешним временам вроде как не комильфо, а микроскопического – очень даже. Может, конечно, есть какая другая причина, но президент объяснил выбор приоритета довольно туманно: что-то вроде, «почти никто не понимает, зачем это нужно, но я вам гарантирую, что будет здорово».

Чисто по-человечески желание потратить сверхдоходы, полученные страной благодаря высоким ценам на нефть, понять можно. Ведь не для того нынешняя Администрация, буквально по крохам, отказывая себе в самом необходимом, копила эти деньги, чтобы они достались какому-нибудь преемнику, будь он трижды расчудесным. Если он такой замечательный, пусть сам себе и копит.

Нынешним же людям нужны гарантии. А ну как, не ко двору придутся они при новой власти, а им уже и местечко теплое готово. Поэтому надо создать побольше государственных фондов, концернов и корпораций (это ответ на вопрос, почему бы не финансировать это все напрямую из бюджета, если уж так приперло) – окружение-то у Владимира Владимировича большое, и голодать не привыкло.

Все бы ничего, пусть бы, в конце концов, высокопоставленные отставники пилили себе мирно свалившиеся на страну деньги, однако проблема заключается в том, что государство, и без того набравшее в последние годы огромное количество социальных обязательств, влезает в долгосрочные масштабные проекты, требующие огромного количества денег. Проекты, которые потом нельзя будет просто взять и бросить, если конъюнктура вдруг изменится. Программа, озвученная Путиным, предполагает не просто сохранение нынешних высоких цен на нефть, а их постоянный рост в течение ряда лет. Правда, если роста не случится, это уже будет проблема не Путина.

27 апреля 2007 г. • Ежедневный журнал

ПРОГРАММА ПУТИНА

Выступление Владимира Путина в Думе вызвало бурный рост российского фондового рынка: предложенная программа по своей реформистской направленности может поспорить со стратегией Грефа образца 2000 года. А по социальной – с программой КПРФ. Анализ показывает, что отдельные тезисы «программы Путина» прямо противоречат друг другу и тому, что в реальности происходит в экономике.

Стратегических задач, на выполнении которых в соответствии с «программой Путина» сконцентрируется правительство, можно выделить три. Превращение России в мировой финансовый центр с низкими налогами и благоприятным инвестиционным климатом; создание в стране инновационной экономики с высокой производительностью труда; повышение уровня и качества жизни путем развития социальных программ и модернизации образования и здравоохранения.

Наперегонки с Лондоном

«Убежден, что в России может и должен быть сформирован один из крупных региональных финансовых центров мира» – эта мысль регулярно повторялась Владимиром Путиным в президентских посланиях и в выступлениях на различных экономических форумах. Однако впервые вместо благих пожеланий он предложил что-то конкретное: упорядочить и унифицировать регулирование, снизить налоговую нагрузку на инвесторов и, наконец, продолжить практику «народных IPO», приватизируя госсобственность. «Люди, даже со скромными накоплениями, должны получить возможность приумножать их, вкладывая в различные отрасли национальной экономики. Для этого, в частности, нужно стимулировать появление крупных публичных компаний, успешное размещение их акций на внутреннем рынке».

Проблема, к сожалению, заключается в том, что наряду с «народными IPO» в стране идет ползучая национализация, и инвесторам совсем непросто сориентироваться в том, какие компании «выживут» после окончания этого процесса, а какие – нет. Это, кстати, уничтожает эффект от другой инициативы Путина – снижения налоговой нагрузки на нефтяную отрасль. Предполагается, что высвободившиеся средства нефтяные компании направят на разведку и освоение новых месторождений. Однако частным компаниям, над которыми дамокловым мечом висит угроза поглощения со стороны «Роснефти» или «Газпрома», нет никакого резона затеваться с долгосрочными инвестициями, которые начнут приносить отдачу через годы. Что же до государственных суперхолдингов, то они предпочитают тратить деньги на покупку уже действующих компаний, а не осваивать новые проекты. Причем, несмотря на уверения властей в том, что поглощения проводятся по рыночной цене, им предшествуют массированные атаки со стороны силовых структур и регулирующих органов, которые пресловутую «рыночную цену» снижают на десятки процентов, если не в разы. Так было с приходом «Газпрома» в «Сахалин-2», так сейчас происходит с ТНК-ВР, а про «покупку» активов ЮКОСа и говорить нечего.

Государственный локомотив

Тем не менее снижение налогов, которое обещано не только для нефтяного сектора, может оказать стимулирующее действие на экономику. Вопрос в том, нужно ли ее стимулировать сейчас, когда она демонстрирует все признаки перегрева. Кроме того, снижение налогов должно сопровождаться адекватным снижением государственных расходов, а об этом речь пока не идет. Напротив. «Если мы не добьемся прорыва на рынки товаров и услуг с высокой долей добавленной стоимости, Россия обречена на уменьшение своей роли в развитии мировой экономики. За всем этим кроются серьезные риски для существования нашей государственности, для обеспечения национальной безопасности и обороноспособности государства» – эта мысль тоже не нова, как не являются новостью меры по обеспечению «прорыва». Достигаться он будет при непосредственном участии государства путем наращивания госинвестиций в инфраструктурные и высокотехнологические проекты. Сюда же почему-то отнесено и сельское хозяйство, которое будут «поднимать» на бюджетные деньги. Показательно, что уже через пять минут Путин в своем выступлении сетует на чрезвычайную неэффективность государственных инвестиций.

Правильные граждане

Еще один объект приложения бюджетных средств – «развитие человеческого потенциала». Иными словами, образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение и социальная защита малоимущих. «В 2010 году расходы консолидированного бюджета страны на развитие образования достигнут почти 2 триллиона рублей, на здравоохранение – также 2 триллиона рублей. Это – в разы больше, чем еще несколько лет назад. Так, по сравнению с 2004 годом в 4 раза вырастут расходы на образование, в 4,5 раза – расходы на здравоохранение», – заявляет Путин. Увеличение финансирования будет сопровождаться реформами этих отраслей. Кроме того, в России планируется на бюджетные средства создать 16—20 региональных научно-образовательных центров. Новый премьер собирается выполнить предвыборное обещание «Единой России» и поднять минимальный размер оплаты труда (МРОТ) до прожиточного минимума, а также ускоренно повышать размеры пенсий для самых старших категорий пенсионеров. Еще Путин собирается повышать выплаты по программе «материнского капитала». Одним словом, жители России должны стать здоровее, образованнее, зажиточнее и многодетнее.

Все эти замечательные инициативы, к сожалению, никак не сообразуются с другой, заявленной в том же выступлении целью «выйти на однозначную (то есть менее 10%) цифру инфляции». Можно сколько угодно рассуждать о том, что инфляция – налог на бедных и необходимо с ней бороться, но в условиях опережающего роста тарифов, массированных государственных инвестиций и быстро растущих социальных выплат всерьез рассчитывать на замедление инфляции не совсем профессионально. Кроме того, все это мало сообразуется с заявленным снижением нагрузки на экономику. Многие экономисты (в частности, Егор Гайдар) предупреждали, что, принимая на себя новые долгосрочные социальные обязательства, государство в среднесрочной перспективе может столкнуться с дефицитом ресурсов. Таким образом, очередная попытка совместить либеральный и социальный подходы выглядит красиво, но нежизнеспособно.

19 мая 2007 г. • The New Times

ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ЗУД ПРЕЗИДЕНТА

Похоже, у российского президента началась болезнь, которая охватывает все более широкие слои соотечественников. Главный симптом этого недуга – инвестиционный зуд. Внутренний запрет на расходование средств Стабилизационного фонда, занозой сидевший в мозгу Владимира Путина, в начале этого года пропал. Видимо это произошло, когда стало окончательно ясно, что до середины 2008 года накопленных денег хватит на все бюджетные обязательства при любом стечении обстоятельств на мировых рынках. Кроме того, в отставку ушел главный противник использования внутри страны нефтяных сверхдоходов – бывший советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов. И не просто ушел, а еще и очень скоро оказался в стане «врагов» – в «Другой России». Значит, все, что он советовал, необходимо подвергнуть ревизии: может ли «враг» хорошего насоветовать. И вот с энтузиазмом неофита, неожиданно получившего богатое наследство, Владимир Путин предался чрезвычайно приятному занятию. Он стал планировать, как потратить и во что вложить «лишние» деньги. Этому, кстати, почти целиком было посвящено ежегодное послание Федеральному собранию.

В понедельник можно было наблюдать очередное проявление инвестиционной лихорадки у президента. На встрече с министрами он неожиданно поинтересовался у профессионалов, как это возможно, чтобы цены на нефть росли, а котировки «Газпрома», Роснефти и Лукойла – российского нефтегазового сектора – падали. Вопрос действительно интересный, жаль, что Владимир Владимирович дожидаться ответа не стал, а тут же задал другой вопрос, отчего это мы деньги наших государственных фондов, на которые будет поделен Стабфонд, все только в иностранные активы вкладывать собираемся, отчего бы не вложить в отечественного производителя. Газа. И нефти тоже.

Робкая попытка министра финансов Алексея Кудрина объяснить, что подобная практика приведет лишь к усилению инфляционного давления и повышению спекулятивного характера российского рынка, услышаны не были. «Для корректировки этого неестественного состояния о том, что можно было бы сделать в таких условиях, как бы необычных, нестандартных» – поставил точку президент. Правительство, конечно, могло бы изменить систему взимания экспортной пошлины на нефть, из-за которой нефтяные компании так разочаровывают инвесторов своими результатами последнего квартала прошлого года и первого квартала нынешнего. Но президент имел в виду совсем не это.

На следующий день Алексей Кудрин только и делал, что опровергал президента, заявляя, что правительство покупать дешевеющие акции российских эмитентов не будет, равно как и дорожающие. Отдельный феномен – для министра финансов репутация оказалась дороже президентского зуда. Чего боится Кудрин?

На фондовых рынках имеют обыкновение надуваться и лопаться пузыри. Сейчас российский рынок после двух лет бурного роста немного сдувается. Процесс этот естественный. Инвесторы дозреют и сами купят, если все будет развиваться более или менее спокойно. Попытки использовать нефтяные сверхдоходы на фондовом рынке приведут к надуванию пузыря.

Если же наступит действительно кризисная ситуация, гасить ее уже будет нечем. Вот, скажем, цены на нефть опять упадут, причем не сильно – до 50 долларов, которые мы видели в начале года. Инвесторы уже знают, как это отражается на результатах нефтяных компаний. Купив бумаги вместе с государством в ситуации, когда цены на нефть высоки, инвесторы с удовольствием государству же их и продадут. И продадут еще. И еще. А что государство? Ему-то эти деньги нужны были (да и сейчас нужны) ровно на случай падения нефтяных цен, чтобы затыкать дыры непомерно раздутого в последнее время бюджета. Не акциями же «Газпрома» Минфин будет платить бюджетополучателям. Значит и государство вынуждено будет от своих бумажек избавляться.

Итак, инвесторы надеются, что у них купит государство, государство надеется, что у него купят инвесторы. Тупик. Покупателей нет – одни продавцы. Можно, конечно, обязать Сбербанк с ВТБ купить у государства его портфель. Вопрос в том, долго ли они выдержат.

24 мая 2007 г. • Ежедневный журнал

ЧАСТЬ 2

Ипотечный кризис 

ЕСЛИ КРИЗИС

Разговоры о грядущем мировом экономическом и финансовом кризисе становятся все настойчивей. В минувший четверг бывший глава Федеральной резервной системы Алан Гринспен посоветовал не особенно переживать. Когда лопнет надувшийся в Китае фондовый пузырь, дескать, это хоть и окажет некоторое влияние на мировую экономику, но в конечном итоге поспособствует ее оздоровлению. А в начале этой недели Всемирный банк обнародовал доклад, в котором уже со следующего года прогнозируется существенное замедление темпов роста мировой экономики, причем развивающиеся рынки может ожидать «резкое и болезненное» замедление.

Одной из основных причин этого станет ужесточение денежной политики в развитых странах и снижение притока инвестиций на развивающиеся рынки. В некоторой степени эти выводы подтверждаются действиями западных инвестиционных фондов, которые начали выводить деньги из стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) и, прежде всего, из России. По данным Emerging Portfolio Fund Research, с 25 апреля западные фонды вывели из четырех стран около 300 миллионов долларов. Причем две трети этой суммы потеряла Россия. На первый взгляд, для российского фондового рынка потеря невелика. Однако не следует забывать, что на этот период пришлась дополнительная эмиссия акций ВТБ, в ходе которой было продано акций на 8 миллиардов долларов, и больше половины бумаг купили именно западные фонды. Несложно посчитать, сколько потерял весь остальной рынок. Уход иностранных инвесторов уже привел к серьезному падению котировок акций российских компаний. Индекс РТС потерял 13,5% от своего максимального значения и торгуется ниже, чем в начале года. Впрочем, пока падение цен не выходит за рамки обычной коррекции, связанной с фиксацией прибыли. Что же до остального мира – там и вовсе фондовые индексы ставят рекорд за рекордом, не слишком обращая внимание на все чаще звучащие мрачные прогнозы.

Тем не менее, серьезные предпосылки для кризиса действительно есть. Державшиеся долгое время низкие процентные ставки (речь, прежде всего, идет о развитых странах) наводнили мировую экономику дешевыми деньгами, надув при этом «пузыри», причем не только на фондовых, но и на мировых товарных рынках, а так же на рынках недвижимости. Эти «пузыри» могут лопнуть, поводом для этого может стать что угодно – от фиксации прибыли в Китае до проблем с ипотечными кредитами в США. Вопрос в том, насколько это может угрожать российской экономике и жителям страны. Обвал фондового рынка, если он случится, по большому счету, для России не страшен. Несмотря на бум двух последних лет на рынке коллективных инвестиций и резко растущее число людей, покупающих и продающих акции, количество частных инвесторов в стране все еще слишком мало. В крайнем случае, сотня тысяч активистов «народных IPO» последних лет окончательно разочаруется в инвестировании куда бы то ни было. Да и то вряд ли: финансовая грамотность стремительно растет, и большинство инвестирует с открытыми глазами, осознавая все риски. Кроме того, фондовый рынок в стране не стал пока основным источником инвестиций российских компаний, поэтому и они пострадают не так сильно. Гораздо более неприятными могут оказаться другие последствия мирового кризиса. Например, снижение темпов роста мировой экономики всегда означает падение спроса (а значит и цен) на сырьевые товары. Как это бывает, мы наблюдали в 1997—1998 годах. Сегодня Россия, безусловно, не та страна, которой она была 10 лет назад. Золотовалютные резервы приближаются к 400 миллиардам долларов, в Стабилизационном фонде накоплено уже более 10% ВВП (правда, со следующего года Стабфонд будет разделен).

Тем не менее, падение цен на сырье существенно повлияет на российскую экономику. По словам министра финансов Алексея Кудрина, «кубышку» придется распечатать, если в 2008—2009 годах цена нефти упадет ниже 45 долларов за баррель. Для 2010 года критическая черта еще выше – 50 долларов за баррель. Несмотря на то, что внешний госдолг за последние годы сильно уменьшился, внешние долги российских банков и корпораций выросли до 260 миллиардов долларов. При этом лидерами заимствований стали государственные «Газпром» и «Роснефть». Особенно неприятная ситуация у «Роснефти», которая агрессивно скупает активы ЮКОСА, доведя свой долг до 36 миллиардов долларов. В случае падения цен на нефть капитализация компании (сейчас около 80 миллиардов долларов) и ее выручка серьезно упадут, и, соответственно, кредитоспособность будет вызывать серьезные сомнения. Компания не так давно была объявлена стратегическим предприятием, а это значит, что амбиции Сергея Богданчикова придется оплачивать из бюджета, в котором и без того образуется дыра. То же самое, хотя и в несколько меньшей степени, относится к более крупному «Газпрому», внешняя задолженность которого перевалила за 40 миллиардов долларов. Повышение процентных ставок сделает кредиты дороже, и рефинансировать свои долги российским банкам и компаниям будет сложнее. Сокращение доходов компаний, экспортирующих сырье, непосредственно отразится на доходах их работников и косвенно – на доходах почти всех остальных. Наложившись на чрезмерное увлечение населения потребительскими кредитами, которое уже сейчас ведет к существенному росту доли невозвратов, падение доходов может привести к увеличению числа личных банкротств и банковскому кризису.

У государства сегодня достаточно ресурсов для того, чтобы решить все эти проблемы и свести ущерб от мирового кризиса – если он случится – к минимуму. Проблема заключается в том, что низкие темпы роста мировой экономики, низкие цены на нефть, а, значит, и на газ, могут продлиться не год и даже не два. Надолго же накопленных денег, с учетом всех последних инициатив и принятых социальных обязательств, не хватит. А нанотехнологии и прочие «прорывные» и «приоритетные» проекты экономический эффект дадут еще нескоро (если вообще когда-нибудь это случится). Иными словами, российская экономика буквально за несколько последних месяцев стала намного более уязвимой и менее устойчивой к внешним факторам. Возможно, именно поэтому иностранные инвесторы и выводят так поспешно деньги с российского фондового рынка.

30 мая 2007 г. • Ежедневный журнал

УГРОЗА НЕСВАРЕНИЯ

Мировой финансовый кризис на прошлой неделе, похоже, достиг апогея. Падение мировых фондовых индексов к пятнице постепенно начало превращаться в обвал, по мере того как в новостных лентах появлялись все новые свидетельства глобальности происходящего. Попытки «уговорить рынок», предпринятые представителями денежных властей в США и Европе, произвели ровно противоположный эффект: утверждения, что кризис существенно не повлияет на экономику и не выйдет за рамки узкого сегмента финансового рынка, немедленно были опровергнуты статистическими данными, что дало повод усомниться в компетентности выступавших. Финансовые проблемы возникли у ряда крупных банков, и по миру прокатился кризис ликвидности – банки перестали кредитовать друг друга, ставки по кредитам взлетели. В этих условиях центробанки ведущих стран вынуждены были прибегнуть к прямым интервенциям, закачав в банковскую систему порядка 300 миллиардов долларов. При этом Европейский Центробанк несколько переусердствовал, предоставив банкам примерно две трети этой суммы, что стало одним из факторов (к радости Николя Саркози и европейских экспортеров) обвала единой европейской валюты. Однако фондовым рынкам интервенции не помогли. В пятницу падение индексов переросло в обвал. Падение японского Nikkei за день превысило 5% (за неполный месяц – 15%).

Российский рынок вел себя не лучше, чем все остальные. В пятницу, к середине дня индекс РТС опустился ниже 1800 пунктов, упав на 14% ниже своего максимума месячной давности. Лишь когда Федеральный резерв экстренно снизил дисконтную ставку, причем сразу на 0,5%, сделав деньги для банков более доступными, обвал сменился бурным ростом, и по итогам дня российский рынок закрылся ростом более чем на 2%.

Между тем, события в России происходили не только на фондовом рынке. Например, на прошлой неделе закончилась распродажа активов ЮКОСа, что дает повод подвести некий итог. О том, что кому досталось, написали уже все, да и подробности эти не так интересны: практически все поделили между собой «Роснефть» с «Газпромом». Главный итог не в этом. Когда пару лет назад писали, что после «дела ЮКОСа» Россия будет совсем другой страной и разграблением одной отдельно взятой компании дело не ограничится, многие считали это «фигурой речи» или попыткой нагнетания обстановки. К сожалению, правы оказались пессимисты.

Растерзав и проглотив ЮКОС, госкорпорации, подобно хищникам, которые почувствовали вкус крови, уже не могут остановиться. Скупается все, что не получается отнять. «Сибнефть», «РуссНефть», «Сахалин-2», Ковыкта, теперь еще и «Башнефть», и это далеко не полный список. В редких случаях дело заканчивалось к взаимному удовольствию, хотя, как правило, используются, мягко говоря, недружественные поглощения.

Для «Роснефти» – это отголоски недавнего страха быть проглоченной «Газпромом». Очевидно расчет на то, что чем сильнее они «надуются», тем сложнее будет их съесть.

В свою очередь «Газпром» также развил бурную активность, стремясь превратиться из «газового монополиста» в «многопрофильную энергетическую компанию», что позволит потом – по случаю и без – заявлять, что государству две такие компании не нужны, и потому неплохо бы все энергетические активы слить под крышей «Газпрома». Глядишь, следующий президент и прислушается. Впрочем, может быть, Миллером с Богданчиковым, а также теми людьми, которые стоят у них за спинами, движет элементарная жадность, а, может быть, действительно высокая миссия вернуть стратегическую нефть в лоно (точнее в два лона) государства. К делу это отношения не имеет.

Проблема в том, что и те, и другие глотают, не жуя, что может катастрофически сказаться (и сказывается) на эффективности использования присоединяемых активов. Процессы слияний и поглощений – довольно длительная процедура, требующая серьезной подготовки. Как правило, в новых подразделениях необходимо заново выстраивать систему управления, и не только. Мало поменять десяток топ-менеджеров и перевести финансовые потоки в «карманный» банк. Если ограничиться этим, новое подразделение поглощать ресурсов будет все больше, а прибыли генерировать все меньше, что, собственно, с приобретениями госкорпораций и происходит. Об этом свидетельствует отчетность, которая раз за разом разочаровывает миноритарных акционеров.

Интересно, что, сколько бы «Газпром» с «Роснефтью» ни «надувались», их рыночная стоимость не растет. Еще до нынешнего витка кризиса, когда российский рынок покорял один за другим исторические максимумы, акции «Газпрома» и «Роснефти» не могли даже приблизиться к своим максимумам прошлого года. Но и неэффективное использование активов – далеко не самое неприятное. Гораздо хуже, что поглощения делаются на заемные средства, которые чаще всего привлекаются на короткий срок и под не слишком выгодные проценты. Расчет делается на то, что потом краткосрочную задолженность можно будет реструктурировать.

Так, собственно, и «Газпром», и «Роснефть» до последнего времени и старались поступать. Однако недавний кризис ликвидности уже мешает и «Газпрому», и «Роснефти» реструктурировать свои задолженности. А кризис на фондовом рынке, который снизил их капитализацию, серьезно ограничил возможность привлекать кредиты и размещать облигации, обеспеченные собственными акциями. Программы эмиссии облигаций в обеих компаниях не выполняются, что ухудшает их задолженность, либо заставляет привлекать деньги на совсем уж невыгодных условиях.

Еще одна неприятность, которой грозит мировой кризис – угроза замедления экономики США, которая является крупнейшим потребителем нефти в мире. Это чревато падением цен на нефть. Дальше, думается, можно не продолжать. Банкротство, конечно, госкорпорациям не грозит – они внесены в список «стратегических» предприятий, но до технического дефолта дойти может. А уж ждать от них прибыли, дивидендов, хорошей финансовой отчетности стоит только очень большому оптимисту.

21 августа 2007 г. • Ежедневный журнал

ЛЕГКИЙ НАСМОРК ИЛИ ОСТРАЯ ПНЕВМОНИЯ

Неприятное слово «кризис» в отношении американской экономики звучит, к сожалению, все чаще. Пока, правда, речь по большей части идет о рынке недвижимости, стагнация которого отразилась на одном, довольно узком сегменте американского финансового сектора – рынке долговых бумаг, выпущенных под ипотечные кредиты. Проблемы начались еще весной, когда цены на недвижимость в США перестали расти, и целый ряд заемщиков с плохой кредитной историей, купивших дома в надежде на рост цен, перестали выплачивать свои долги и проценты по кредитам. Ипотечные брокеры и банки, специализирующиеся на работе с такими клиентами, начали испытывать финансовые затруднения.

Возникла угроза дефолта по выпущенным ими высокодоходным облигациям. 18 июля председатель Федеральной резервной системы (ФРС) Бен Бернанке, выступая перед банковским комитетом Сената США, оценил возможные потери сектора кредитования заемщиков с низким кредитным рейтингом в 50—100 миллиардов долларов США. В том же выступлении Бернанке заявил, что ФРС снизила свой прогноз роста американской экономики на этот и следующий год на 0,25—0,5 процентных пункта. Впрочем, по мнению главы ФРС, о кризисе речь пока не идет. И американская экономика легко справится с возникшими затруднениями. Иными словами, никаких срочных мер предпринимать не требуется. Между тем, кризис уже начал оказывать влияние на другие сектора, причем не только американской экономики. Понесли убытки целый ряд инвестиционных фондов и банков. Проблемы на рынке ипотечных облигаций сказались на других облигационных и долговых рынках. Целый ряд крупных компаний, включая российский «Газпром», не смогли разместить на рынке свои облигации с приемлемой для себя доходностью. Угроза удорожания кредита и убытки финансового и строительного секторов США обвалили мировые фондовые индексы. Инвесторы продают акции крупнейшего поставщика строительной техники компании Caterpillar и крупнейшего производителя лакокрасочных материалов химического концерна DuPont – они объявили о серьезном снижении прибыли из-за падения спроса на свою продукцию.

Глава ФРС не зря попытался успокоить инвесторов, пообещав, что кризис будет иметь локальные масштабы и на реальный сектор экономики не повлияет. Именно в его компетенции меры, которые могли бы нивелировать эти последствия. Снизив учетную ставку, ФРС могла бы удешевить кредит, что дало бы пострадавшим секторам доступ к дешевым деньгам и помогло бы решить возникшие проблемы. Однако Бен Бернанке не может себе этого позволить, поскольку снижение ставок может закончиться коллапсом американской, а вслед за ней и мировой финансовой системы. Проблема в необходимости размещать казначейские облигации – государственные долговые бумаги США. Сегодня американский госдолг уже вплотную приблизился к законодательно установленной границе в 8,965 трлн долларов, что дало повод секретарю казначейства Генри Полсону обратиться в Конгресс с письмом, призывающим незамедлительно поднять верхнюю планку государственных заимствований. В противном случае уже в октябре может наступить технический дефолт по казначейским облигациям. А это уже действительно глобальная катастрофа. Конгресс верхнюю планку заимствований конечно же поднимет. Однако при размещении облигаций важна не только юридическая способность Федерального казначейства их продавать, но и желание инвесторов их приобретать. 9 триллионов не шутка, только обслуживание этого долга обошлось за 9 месяцев – с октября 2006 по июнь 2007 года – в 359 миллиардов долларов. Крупнейшими держателями казначейских облигаций являются, с одной стороны, крупные фонды, которые зарабатывают на разнице процентных ставок между США и Японией (они берут крупные кредиты под низкие проценты в йенах, покупают на них доллары и размещают в казначейские облигации под несколько более высокий процент). С другой стороны – центральные банки стран-экспортеров, хранящие в казначейских облигациях существенную часть своих золотовалютных резервов. Снижение ставки неизменно приведет к дальнейшему ослаблению доллара, что поставит под удар частных инвесторов. Что касается центробанков, то и тут все далеко не так гладко, как хотелось бы. Лидеры по размерам золотовалютных резервов вовсе не рвутся наращивать их и дальше. Один за другим на основе золотовалютных резервов создаются государственные инвестиционные фонды, которые начинают скупать активы, приносящие более ощутимый доход, нежели казначейские долговые бумаги.

Нежелание стран, накопивших самые большие золотовалютные резервы, копить их и дальше, может подорвать саму основу мировой экономики, тот механизм, который складывался десятилетиями. Тут впору не снижать, а повышать ставки, возвращаться к политике сильного доллара, давать по казначейским облигациям большую доходность. Тем более что конкуренты (Европейский ЦБ и Банк Англии) именно этим и занимаются – повышают ставки. Однако и этого ФРС позволить себе не может. Суммарная задолженность всех секторов американской экономики вчетверо превышает госдолг США, и удорожание кредита может при данных обстоятельствах создать реальному сектору серьезные проблемы, особенно когда долговой рынок и без того не в лучшей ситуации. Кроме того, сильный доллар отрицательно сказывается на американском торговом балансе. Одним словом, и так плохо, и эдак нехорошо. Вот ФРС ничего и не предпринимает, предпочитая влиять на ситуацию уговорами и успокоительными заявлениями. Чем все это закончится, предсказать сложно. Не исключено, что ничего такого уж страшного не случится. Жили же американцы с такими долгами до сих пор, и никого это особенно не смущало. Напротив, едва начались проблемы на мировых фондовых рынках, инвесторы кинулись скупать казначейские облигации, чтобы переждать финансовую бурю. Так что вполне вероятно, что мировые финансы в их нынешнем виде переживут и этот кризис. И доживут до того дня, когда китайцам надоест копить и они начнут потреблять.

6 августа 2007 г. • Ежедневный журнал

КРИЗИС КРИЗИСОМ, А ПЕРЕДЕЛ – ПО РАСПИСАНИЮ

Мировой финансовый кризис на минувшей неделе продолжил набирать обороты. Сегодня уже нет никаких сомнений, что он не может не сказаться на экономике России. Более того, являясь частью мировой экономики, наша страна вместе со всеми остальными странами переживает кризис. И то, насколько серьезными и долгосрочными будут его последствия, во многом зависит от действий российского Центрального банка. До недавнего времени, помимо регулирования банковской системы и надзора за ее функционированием, ЦБ должен был решать две прямо противоположные задачи – удерживать инфляцию в заданных правительством рамках и не допускать слишком сильного укрепления реального курса рубля. Главным приоритетом была выбрана инфляция, поэтому вторая задача была фактически негласно переформулирована – не допускать резких колебаний на валютном рынке. При этом использовался один-единственный инструмент – скупка иностранной валюты в золотовалютные резервы.

Из-за того, что уровень инфляции в России выше, чем у большинства развитых стран, ставки – как кредитные, так и депозитные – у нас выше. Этим активно пользовались до недавнего времени и российские компании, и отечественные банки. Привлекать деньги за границей и размещать под более высокие проценты в России было тем более выгодно, что дополнительный доход давала курсовая разница, которая образовывалась из-за укрепления номинального курса рубля. Привлечение кредитов, размещение на западных площадках акций и облигаций в первом полугодии этого года достигло беспрецедентных масштабов. Приток иностранного капитала в страну за этот период достиг 60 миллиардов долларов. Это оказало дополнительное давление на рубль, номинальный курс которого укреплялся быстрее, чем предполагали правительство и независимые аналитики в конце прошлого года. Обилие относительно дешевых денег и усилия властей, направленные на развитие ипотеки, привели к буму потребительского и ипотечного кредитования, а также к дальнейшему росту и без того заоблачных цен на недвижимость. При этом банки, наращивая кредитные портфели, нередко сквозь пальцы смотрели на качество заемщиков.

Уже в начале этого года ЦБ высказывал опасения из-за роста невозвратов по кредитам. Хотя в среднем по банковской системе цифра была еще терпимой, у ряда банков, которые слишком агрессивно боролись за долю рынка, качество кредитных портфелей уже начало представлять угрозу финансовой устойчивости. Тем не менее, банки с начала года продолжали бурную экспансию в потребительском секторе, и, соответственно, рост доли «плохих» долгов шел по нарастающей. В последнее время, особенно на Западе, нынешний кризис нередко сравнивают с событиями 1998 года. Российская экономика сегодня, безусловно, сильно отличается от того, что можно было наблюдать 10 лет назад, однако одна аналогия просматривается: игра на разнице в ставках тогда была не менее распространена, чем сейчас, и именно она стала одной из главных движущих сил кризиса.

Кризис ликвидности, который разразился в развитых странах, привел к резкому подорожанию денег на финансовых рынках. Российские игроки, подобно всем прочим, лишились источника дешевых средств. Начали возникать проблемы с размещением облигаций и привлечением кредитов. Кроме того, крупные инвесторы начали спешно выводить средства с развивающихся рынков, к которым относится и отечественный. Это спровоцировало серьезный спрос на доллары. В 1998 году подобная ситуация привела к краху, сейчас же ЦБ легко справился и со стабилизацией валютного курса, и с кризисом ликвидности. Правда, пришлось для этого в течение недели продать из золотовалютных резервов порядка 5 миллиардов долларов, но ровно для таких случаев золотовалютные резервы и нужны. Кроме того, ЦБ вышел и на рынок межбанковских кредитов, закачав в банковскую систему порядка 300 миллиардов рублей. На некоторое время это стабилизировало ситуацию. Однако утверждать, что кризис позади, было бы наивно.

Банки – особенно мелкие – продолжают ощущать дефицит ликвидности. Будучи отрезанной от внешнего источника рефинансирования, банковская система должна начинать переключаться на внутренние источники. Однако и это непросто. Население становится все более финансово-грамотным и деньги на депозиты в условиях мирового финансового кризиса размещать не торопится. Корпоративный сектор тоже не может наращивать остатки на банковских счетах, поскольку столкнулся с теми же проблемами, что и банки. Последняя надежда на ЦБ. По сути, главным положительным результатом нынешней ситуации является тот факт, что в стране наконец заработал механизм рефинансирования.

Однако проблема в том, что задачи следить за инфляцией с Банка России никто не снимал, а закачивание денег в банковскую систему чревато инфляционным скачком в конце года. Уже на минувшей неделе, после опубликования последних данных по инфляции в России, стало очевидно, что удержать рост цен в рамках заявленных на этот год 8% не удастся. Большинство экспертов склоняется к мысли о том, что и за 9% денежным властям придется бороться. Щедрость ЦБ в этих условиях будет, скорее всего, жестко лимитирована. Банк России уже дает понять, что нынешний кризис переживут далеко не все банки. Однако разорение нескольких – пусть даже мелких – банков может привести к кризису доверия и бегству вкладчиков. Тогда проблемы могут возникнуть уже у крупных банков.

Впрочем, кризис кризисом, а в России продолжается увлекательный процесс передела собственности. Ситуация с покупкой Олегом Дерипаской «РуссНефти» и санкцией на арест Михаила Гуцериева демонстрирует, что в России по-прежнему существуют две группы, у каждой из которых свой взгляд на то, как выстраивать государственный нефтяной холдинг (о том, что его надо выстраивать, уже спор не идет – этап пройденный, вопрос лишь в методах). Одна группа придерживается мнения, что после «наезда» госорганов можно получить очередной актив с весьма весомой скидкой. Другая же группа искренне недоумевает, зачем вообще платить, если можно все получить и так. Судьба «РуссНефти» уже окончательно решена, дело лишь за техническими деталями.

На минувшей неделе в центре внимания оказалась еще одна крупная российская нефтяная компания – «Сургутнефтегаз». Слухи о ее слиянии с «Роснефтью» ходят на рынке уже давно, но на прошлой неделе они вылились в активную скупку акций компании спекулянтами, рассчитывающими продать их государству подороже. Игра рискованная, особенно если в стране победят сторонники не покупать, а забирать даром.

31 августа 2007 г. • Ежедневный журнал

ЧАСТЬ 3

Мировой финансовый кризис. Бегство от инфляции 

ГУДБАЙ, ДОЛЛАР – ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Оговорюсь сразу, никаких леденящих кровь ужасов в виде краха мировой финансовой системы, роста числа самоубийств и террористических атак обманутых долларовых вкладчиков, в этой колонке не будет. Обойдется, скорее всего, без потрясений глобального масштаба, хотя и они возможны – вероятность всегда есть, даже если она ничтожна.

Речь пойдет о процессе, который вот уже некоторое время идет, а сейчас ускорится еще больше – о дедолларизации мировой экономики. О постепенном превращении американской валюты из мировых денег, обеспечивающих львиную долю международных расчетов и валютных резервов, в просто валюту просто страны с очень большой (но уже не самой большой, если брать в расчет Евросоюз) экономикой.

Во вторник американские денежные власти, похоже, сделали свой выбор. Агрессивное снижение базовой и дисконтной ставок – на 0,5% каждая – можно расценивать как собственноручные официальные подписи Бена Бернанке сотоварищи под отказом от политики сильного доллара. Попытка предотвратить кризис, вызванный перегревом рынка субстандартных ипотечных кредитов и рынка недвижимости в США, при помощи удешевления кредита и накачки экономики дешевыми деньгами, может привести только к надуванию новых пузырей, причем не только в США, но и по всему миру – от Шанхая до Квебека. Что еще хуже, собственно американских проблем выбранная тактика может и не решить. Задолженность нефинансового сектора уже почти вчетверо превышает размеры ВВП, причем львиная доля этого долга – 30 триллионов долларов по состоянию на конец прошлого года – приходится на домохозяйства.

Рефинансировать долги, наращивая при этом потребление, чтобы обеспечить экономический рост, становится все сложнее, какие бы льготные условия кредитования ни предлагали банки и денежные власти. Рано или поздно эта задача окончательно станет невыполнимой, даже если ФРС снизит ставку до нулевого уровня. Еще более серьезная проблема заключается в том, что финансировать постоянно растущий торговый дефицит, переваливший в прошлом году за 760 млрд долларов, можно лишь за счет притока иностранных инвестиций. Однако для того, чтобы инвестировать в падающую валюту нужно обладать очень специальным складом ума, либо быть Народным банком Китая, который, держа 70% своих золотовалютных резервов (около 1,4 трлн долларов) в американской валюте – не хочет допустить ее обвала. Собственно развитие событий на валютных рынках сейчас и зависит именно от Народного банка Китая, ЕЦБ, Банка Японии, других Центробанков. Только они могут проводить интервенции с целью не допустить резкого ослабления доллара, поскольку у ФРС нет достаточных валютных резервов, чтобы гарантировать устойчивость национальной валюты. Именно ЕЦБ и НБК становятся центрами принятия решений, активно действующей силой. Очевидно, что ни рушить, ни пытаться законсервировать рушащуюся систему, в основе которой лежит доллар, они не будут. Так что постепенная, плавная дедолларизация мировой экономики в ближайшие годы будет одной из основных глобальных тенденций.

Возникает вопрос, есть ли альтернатива доллару. Бывший председатель ФРС – человек с непререкаемым авторитетом в финансовом мире – Алан Гринспен не исключает, что в какой-то момент этой альтернативой может стать евро. В более отдаленной перспективе такой валютой все шансы имеет стать юань. Однако очевидно, что когда функцию мировых денег выполняет валюта одной страны или группы стран, рано или поздно возникает конфликт интересов между потребностями экономики этой страны и потребностями мировой экономики. Бывший российский министр экономики, научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин оптимальным считает создание на базе МВФ наднационального эмиссионного центра, который будет руководствоваться жесткими критериями и исходить при принятии решений из общемировых тенденций.

20 сентября 2007 г. • Ежедневный журнал»

СТАВКИ СНИЖЕНЫ: НАДОЛГО ЛИ ОТЛОЖЕН НОВЫЙ ВИТОК КРИЗИСА?

В минувший вторник Федеральный комитет по открытым рынкам США принял решение о снижении базовой ставки сразу на 0,5% – до уровня 4,75%. Кроме того, совет управляющих Федеральной резервной системы (ФРС) на 0,5%, до уровня 5,25%, снизил дисконтную ставку (дисконтная ставка используется Федеральной резервной системой для прямого кредитования проблемных банков под залог ценных бумаг).

В заявлении, сопровождавшем решение о снижении ставок, отмечается, что эта мера должна способствовать стабилизации ситуации на кредитном рынке и предотвратить угрозу рецессии американской экономики, которая может быть спровоцирована кризисом на рынке недвижимости. Кроме того, отмечается, что инфляционные риски в последнее время снизились, но ФРС будет продолжать пристально следить за динамикой цен в США.

Участники мировых финансовых и фондовых рынков ожидали снижения ставок, но основная масса экспертов сходилась на том, что действовать ФРС будет не столь агрессивно и ограничится снижением базовой ставки на 0,25%. Именно такой сценарий и был уже заложен в цены. Реакция на неожиданную щедрость не заставила себя ждать: американские фондовые индексы взлетели на 2,5—3%, за ними последовали и индексы других стран. Это, впрочем, пока единственный однозначно положительный результат решения, принятого управляющими ФРС.

На международном валютном рынке началась распродажа американской валюты, в результате которой доллар опустился до исторического минимума по отношению к евро. Котировки пробили психологическую отметку 1,4 долл. за евро, а индекс доллара (отношение американской валюты к корзине из шести других мировых валют) обновил 27-летний минимум. Декабрьский фьючерс (стандартный контракт на поставку стандартного количества товара в фиксированный день) на золото взлетел до 732 долл. за унцию. Нефть марки Light Sweet поднялась в цене выше 82 долл. за баррель.

Испытанный метод

На первый взгляд, меры, на которые решился председатель ФРС Бен Бернанке, не только вполне оправданны, но и не раз уже опробованы его легендарным предшественником Аланом Гринспеном. Особенность американской экономики заключается в том, что она чрезвычайно сильно завязана на частном потреблении: 70% роста обеспечивается именно домохозяйствами. Снижение ставок приведет к появлению более доступных кредитов для всех категорий заемщиков, облегчит рефинансирование старых долгов и сделает новые долги менее обременительными. Банки и ипотечные брокеры, попавшие в сложное положение из-за кризиса на рынке субстандартных ипотечных бумаг, смогут с меньшими потерями решать свои финансовые проблемы, а часть заемщиков, бравших кредит с плавающей ставкой, привязанной к базовой ставке ФРС, сможет возобновить обслуживание своих долгов. Небольшое обесценение доллара, которое будет следствием вливания в экономику свежей порции относительно дешевых денег, облегчит бремя госдолга, а также будет способствовать снижению диспропорций во внешней торговле. Возможно, даже получится снизить хронический дефицит торгового баланса, который достиг в прошлом году 763,6 млрд долл. Ускорение инфляции, вызванное ростом ликвидности, тоже может сыграть положительную роль, стимулируя потребление: глупо откладывать обесценивающиеся деньги – лучше их потратить. Наконец, рост фондового рынка, обеспеченный притоком свежих денег, даст заработать американцам, активно вкладывающим в ценные бумаги (им будет что тратить), и привлечет иностранных инвесторов, чьи деньги получит американская экономика.

Узкие места

Нарисованный сценарий оздоровления американской экономики и предотвращения более серьезного мирового кризиса, который, вне всяких сомнений, наступит в случае рецессии в США, может какое-то время работать. Однако есть несколько моментов, которые могут привести к совсем иным результатам. Во-первых, снижение ставок может не остановить падения на американском рынке недвижимости и связанных с ним последствий. В исследовании, проведенном банком J.P. Morgan, была сделана попытка проанализировать, каким образом снижение ставок влияет на динамику цен на жилье. Кроме того, не следует забывать, что суммарный объем задолженности всех секторов экономики США уже перевалил за 50 трлн долл., что в 3,8 раза превышает размеры ВВП. Причем сумма задолженности растет гораздо быстрее экономики (примерно на 10% в год). Американцы и без того потребляют гораздо больше, чем производят, – достаточно взглянуть на торговый баланс. Вносит свою лепту и государство с его девя-титриллионным долгом и двухсотмиллиардным бюджетным дефицитом. Финансируется все это за счет постоянно растущего притока иностранных инвестиций, причем львиная доля этих инвестиций идет вовсе не в реальный сектор экономики, а на рефинансирование уже существующих долгов и рост потребления. Эта схема прекрасно работает в условиях, когда инвестиции в долларовые активы хотя бы безубыточны. Ослабление доллара относительно других валют серьезно меняет картину. До настоящего времени крупнейшими внешними инвесторами в США являлись центральные банки стран-экспортеров, которые скупают доллары, чтобы не допустить чрезмерного укрепления национальных валют. На эти доллары покупаются казначейские облигации, которые складываются в золотовалютные резервы. Ослабление доллара, которое наблюдалось в последние годы, уже заставило многие центробанки (в том числе и российский) начать процесс диверсификации золотовалютных резервов в сторону уменьшения долларовых активов. Снижение ставок делает доллар менее привлекательным объектом вложений, а поиски замены американским активам способны оказать еще более существенное давление на доллар на валютных рынках. В этих обстоятельствах развитие ситуации во многом будет зависеть от желания стран-экспортеров, прежде всего Китая и Евросоюза, поддерживать курс доллара.

Ищут замену доллару и крупные частные инвесторы. Отсюда и рост евро, и возродившийся интерес к золоту, и в значительной степени спекулятивный взлет цен на нефть и другие сырьевые товары. В случае если количество желающих покупать долларовые активы существенно сократится, у денежных властей США могут начаться проблемы с размещением казначейских облигаций. Не случайно одним из активных противников снижения ставок был до последнего момента секретарь казначейства Генри Полсон, при всяком удобном случае заявлявший, что безответственных спекулянтов, не умеющих адекватно оценивать риски, никто при помощи дополнительных денежных вливаний спасать не будет.

Новые пузыри

Наконец, надувание пузырей на товарных рынках таит в себе еще одну угрозу нарисованному благоприятному сценарию. Инфляция может выйти из-под контроля, и тогда произойдет то, о чем пророчествует предшественник Бена Бернанке Алан Гринспен: ФРС придется повышать ставки до двузначных значений. Интересно, что, мотивируя свое решение об агрессивном снижении ставок, ФРС ссылается на снижение инфляционного давления. Действительно, за несколько часов до начала заседания Комитета по открытым рынкам были обнародованы данные по ценам производителей за август, которые продемонстрировали неожиданное снижение на 1,4%. Причем снижение это было достигнуто в основном за счет падения цен на энергоносители на 6,6% (в том числе на бензин на 13,8%). Парадоксальный результат, если учесть, что ниже 70 долл. за баррель цены в августе на американских биржах держались всего четыре дня. Как бы там ни было, уже сейчас, в сентябре, можно ожидать не менее впечатляющего роста (к тому же августовские данные, вероятно, будут пересмотрены в сторону увеличения).

Все эти доводы приводят многочисленные скептики вроде Джима Роджерса, легендарного партнера Джорджа Сороса по фонду Quantum, которые считают, что попытка погасить кризис вливаниями в экономику дешевых денег лишь усугубит проблемы, которые привели к нынешнему состоянию дел. Пузыри надуются еще сильнее, и тогда «мягкую посадку» мировой экономике обеспечить будет гораздо сложнее. Да и Алан Гринспен, хотя он и менее категоричен в своих суждениях относительно действий ФРС, к оптимистам явно не относится.

Кошмарный сон экспортеров

Для российской экономики краткосрочный эффект снижения ставок, предпринятого ФРС, будет скорее положительным. Кризис ликвидности, вызванный проблемами на мировых кредитных рынках, уже начал сказываться на работе российских банков и крупных компаний. Все они имеют возможность опять припасть к обильному источнику дешевых западных денег, которые смогут с выгодой пристраивать под более высокие проценты в стране, выигрывая помимо прочего на укреплении рубля. За цены на нефть тоже можно некоторое время не беспокоиться, так что государство сможет проявлять чудеса щедрости, финансировать социальные инфраструктурные мегапроекты, и все это почти без последствий. Но последствия все же будут. Уже сегодня можно не сомневаться, что ни по темпам инфляции, ни по темпам роста реального курса рубля в заявленных правительством и ЦБ рамках удержаться не получится. Рост цен на нефть и другие сырьевые товары компенсирует компаниям – экспортерам сырья издержки, связанные с укреплением рубля. Остальным придется несладко: страну ждет обострение «голландской болезни» и еще более глубокая подсадка на «нефтяную иглу».

24 сентября 2007 г. • The New Times

УГРОЗЫ ИЗНУТРИ И СНАРУЖИ

Мировой финансовый кризис продолжает набирать обороты. В том, что он не может не сказаться на экономике России, сегодня уже мало кто сомневается.

Кризис ликвидности, который разразился в развитых странах, привел к резкому подорожанию денег на финансовых рынках. Российские игроки, подобно всем прочим, лишились источника дешевых средств. Начали возникать проблемы с размещением облигаций и привлечением кредитов. Кроме того, крупные инвесторы стали спешно выводить средства с развивающихся рынков, к которым относится и Россия. Это спровоцировало серьезный спрос на доллары. За две недели августа, в течение которых ситуация на мировых рынках была особенно тяжелой, иностранные инвесторы вывели из России порядка 10 млрд долл. Центробанк впервые за последние годы вынужден был поддерживать российский рубль, продавая валюту из золотовалютных резервов.

В 1998 году подобная ситуация привела к краху, сейчас же ЦБ легко справился и со стабилизацией валютного курса, и с кризисом ликвидности. Правда, для этого пришлось в течение некоторого времени продавать из золотовалютных резервов по 5 млрд долл. в неделю, но ровно для таких случаев золотовалютные резервы и нужны. Кроме того, ЦБ стал выходить и на рынок межбанковских кредитов, закачав в банковскую систему в течение первой – самой сложной – недели кризиса порядка 300 млрд руб. На какое-то время это стабилизировало ситуацию.

Тест на прочность

Однако утверждать, что кризис позади, было бы наивно. Банки, особенно мелкие, продолжают ощущать дефицит ликвидности. Будучи отрезанной от внешнего источника рефинансирования, банковская система должна начать переключаться на внутренние источники. Однако и это непросто. Население становится все более финансово грамотным и не торопится размещать деньги на депозитах в условиях мирового финансового кризиса. Корпоративный сектор тоже не может наращивать остатки на банковских счетах, поскольку столкнулся с теми же проблемами, что и банки. Последняя надежда на ЦБ. По сути, главным положительным результатом нынешней ситуации является то, что в стране наконец заработал механизм рефинансирования. Однако проблема в том, что задачи следить за инфляцией с Банка России никто не снимал, а закачивание денег в банковскую систему чревато инфляционным скачком в конце года.

Насколько серьезными и долгосрочными будут последствия нынешнего кризиса, во многом зависит от действий российского ЦБ. До недавнего времени, помимо надзора за функционированием банковской системы и ее регулирования, Центробанк должен был решать две по сути прямо противоположные задачи: удерживать инфляцию в заданных правительством рамках и не допускать слишком сильного укрепления реального курса рубля. Главным приоритетом была выбрана инфляция, поэтому вторая задача была фактически негласно переформулирована: не допускать резких колебаний на валютном рынке. При этом использовался один-единственный инструмент – скупка иностранной валюты в золотовалютные резервы. Из-за того что уровень инфляции в России выше, чем в большинстве развитых стран, ставки – как кредитные, так и депозитные – тоже выше, чем до недавнего времени активно пользовались и российские компании, и отечественные банки. Привлекать деньги за границей и размещать их под более высокие проценты в России было тем более выгодно, что дополнительный доход давала курсовая разница, которая образовывалась из-за укрепления номинального курса рубля.

Привлечение кредитов, размещение на западных площадках акций и облигаций в первом полугодии достигли беспрецедентных масштабов. Приток иностранного капитала в страну за этот период составил 60 млрд долл. Это оказало дополнительное давление на рубль, номинальный курс которого укреплялся быстрее, чем предполагало правительство и независимые аналитики в конце прошлого года. Обилие относительно дешевых денег и усилия властей, направленные на развитие ипотеки, привели к буму потребительского и ипотечного кредитования и к дальнейшему росту и без того заоблачных цен на недвижимость. При этом банки, наращивая кредитные портфели, нередко сквозь пальцы смотрели на качество заемщиков. Уже в начале года ЦБ высказывал опасения из-за роста невозвратов по кредитам. Хотя в среднем по банковской системе цифра была еще терпимой, у ряда банков, которые слишком агрессивно боролись за долю рынка, качество кредитных портфелей начало представлять угрозу финансовой устойчивости. Тем не менее, банки с начала года продолжали бурную экспансию в потребительском секторе, и, соответственно, рост доли «плохих» долгов шел по нарастающей.

В последнее время, особенно на Западе, нынешний кризис нередко сравнивают с событиями 1998 года. Российская экономика сегодня, безусловно, сильно отличается от того, что можно было наблюдать 10 лет назад, однако одна аналогия просматривается: игра на разнице в ставках тогда была не менее распространена, чем сейчас, и именно она стала одной из главных движущих сил кризиса.

После опубликования последних данных по инфляции в России стало очевидно, что удержать рост цен в рамках заявленных на этот год 8% не удастся. Большинство экспертов склоняются к мысли о том, что и за 9% денежным властям придется бороться. Щедрость ЦБ в этих условиях будет, скорее всего, жестко лимитирована. Банк России уже дает понять, что нынешний кризис переживут далеко не все банки. Однако разорение нескольких, пусть даже мелких, может привести к кризису доверия и бегству вкладчиков. Тогда проблемы могут возникнуть уже у крупных игроков. По некоторым оценкам, потери в случае серьезного банковского кризиса могут достичь четверти всего совокупного капитала российского банковского сектора.

Корпоративный голод

Дополнительную мощную нагрузку на отечественную финансовую систему оказывают процессы, наблюдавшиеся последнее время в реальном секторе экономики. Волна слияний и поглощений, особенно в нефтегазовом секторе, в любое другое время могла вызвать разве что морально-этические вопросы да серьезные сомнения в эффективности строящихся государственных монстров на основе «Роснефти» и «Газпрома». Еще весной президент Владимир Путин очень удивлялся тому, что, хотя за баррель на мировом рынке дают больше 70 долл., акции российских компаний нефтегазового сектора не растут. Интересно, что, сколько бы компаний и активов ни поглощали теми или иными способами «Газпром» с «Роснефтью», их рыночная стоимость не растет. Задолго до нынешнего витка кризиса, когда отечественный рынок покорял один за другим исторические максимумы, акции «Газпрома» и «Роснефти» не могли даже приблизиться к своим максимумам прошлого года.

Но и неэффективное использование активов – далеко не самое неприятное. Гораздо хуже, что поглощения делаются на заемные средства, которые чаще всего привлекаются на короткий срок и под не слишком выгодные проценты. Расчет делается на то, что потом краткосрочную задолженность можно будет реструктурировать. Кризис ликвидности на мировом рынке ставит крест на этих планах. «Газпрому», правда, удалось разместить на западных площадках свои облигации, но для этого пришлось пойти на очень невыгодные условия.

Все, впрочем, относительно. И «Роснефти» сегодня на Западе не привлечь денег даже на тех условиях, на которые был вынужден согласиться «Газпром». Между тем краткосрочные кредиты, взятые для участия в аукционах по продаже имущества ЮКОСа, необходимо либо отдавать, что совсем нереально, либо реструктурировать. В этой ситуации руководство «Роснефти» приняло решение разместить семилетние облигации на российском рынке. Общий объем эмиссии составит 45 млрд руб., размещение будет проводиться тремя траншами и начнется уже в этом году. Взять на рынке, испытывающем денежный голод, такую сумму можно двумя способами: предложив очень выгодные для инвесторов условия, которые перекроют все риски от покупки в ситуации неопределенности долгосрочного инструмента, либо «выкрутив руки» участникам рынка.

Ряд факторов показывают, что спасать «Роснефть» придется государственным ВТБ и Сбербанку (косвенно об этом свидетельствует то, что ВТБ будет андеррайтером при размещении доходных бумаг). Денег у них достаточно: в начале года оба банка провели допэмиссии и успешно разместили на рынках свои акции, получив примерно по 8 млрд долл. Этих денег «Роснефти» на некоторое время хватит, а что до собственных планов госбанков, ради воплощения которых размещались их акции, с ними придется подождать. Говорить о росте устойчивости российской банковской и финансовой системы в этих обстоятельствах сложно.

Внешняя угроза

Один из главных факторов, который успокаивает российских оптимистов, – цены на нефть, продолжающие оставаться около исторических максимумов, несмотря на все колебания мировых фондовых и финансовых рынков. Это во многом объясняется тем, что до сентября у многих, включая и председателя ФРС Бена Бернанке, оставалась надежда на то, что мировой кризис не выйдет за пределы финансового сектора, и экономический рост в США продолжится или незначительно замедлится.

Однако проблема может оказаться серьезнее, чем это прогнозировали еще в августе официальные представители денежных властей США и других развитых стран. Статистические данные, которые начали публиковать уже в течение первой недели сентября, свидетельствуют о том, что результаты третьего квартала и второго полугодия могут оказаться обескураживающими.

К чему может привести замедление американской экономики, мы уже имели возможность наблюдать в 1998 году. Падение американского потребительского спроса незамедлительно скажется на экономических показателях главного на сегодняшний день производителя товаров – Китая. О перегреве китайской экономики в последние годы говорится много, в том числе и представителями китайского правительства. Поэтому к серьезному замедлению Китая инвесторы морально готовы. Между тем именно растущая более чем на 10% в год экономика КНР была и остается основным фактором повышения цен на сырьевые товары. Несложно догадаться, что даже небольшое ухудшение экономических данных, которые регулярно публикуются китайским статистическим ведомством, способно обрушить мировые цены на нефть, промышленные металлы и другие товары, составляющие основу российского экспорта.

Многие экономисты ожидают в следующем году вторую волну кризиса, которая будет гораздо серьезнее нынешних неприятностей. К сожалению, в России начало кризиса практически совпало с резкой сменой экономического курса. Консервативная денежная политика, позволившая накопить серьезный Стабилизационный фонд и третьи в мире золотовалютные резервы, становится достоянием истории. Государство, помимо экспансии в нефтегазовом секторе, начинает финансировать масштабные проекты с неопределенным экономическим эффектом, а также стремительно наращивает финансирование социальных программ.

В этих условиях мощь денежных властей, подкрепленная сотнями миллиардов долларов, может оказаться опасной иллюзией, если мировой финансовый кризис продлится дольше или окажется глубже, чем это прогнозирует сегодня российский экономический мейнстрим. Проесть финансовые резервы гораздо проще, чем накопить. Тем более что отказаться от финансирования как бюджетных, так и внебюджетных расходов, спланированных и разрекламированных накануне кризиса, в выборный год власти уже не могут. По всем оценкам, резервов хватит на два-три года неблагоприятной конъюнктуры. Однако нет никакой гарантии того, что по истечении этого срока ситуация в мировой экономике вернется к нынешней: второго шанса повторить впечатляющие результаты последних восьми лет сырьевые рынки России могут и не дать.

1 октября 2007 г. • Большой Бизнес

ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА

Мировые фондовые рынки в зоне турбулентности. Обвальное падение сменяется не менее стремительным взлетом, за которым следует новая волна распродаж. В противоборство вступили две группы факторов: негативные данные и избыточная денежная масса, которая ищет место приложения.

Все внимание приковано к США. Именно там возникли проблемы, затронувшие весь мир, и именно от развития событий на американских рынках зависит не только будущее всех фондовых и финансовых рынков в мире, но и перспективы глобальной экономики.

Чем хуже, тем лучше

Нынешнюю коррекционную волну спровоцировал целый букет негатива. Во-первых, вышли данные, свидетельствующие об ослаблении американского рынка труда: количество первичных обращений за пособиями по безработице выросло сильнее, чем прогнозировали аналитики. Во-вторых, была обнародована неутешительная статистика по рынку недвижимости: продажи домов на вторичном рынке упали в сентябре на 8%, а средняя цена дома опустилась за месяц на 5,6%. Наконец, целый ряд крупнейших банков и корпораций обнародовал отчетность за третий квартал, которая оказалась хуже ожиданий. Особенно сильно огорчил инвесторов один из крупнейших и старейших инвестиционных банков Merrill Lynch, зафиксировавший в третьем квартале рекордные за свою почти вековую историю убытки в размере 2,3 млрд долл.

Впрочем, обвала не случилось. Даже в среду, когда появилось сразу несколько негативных новостей, американские индексы, упав в начале сессии более чем на 3%, к закрытию отыграли практически весь минус. Причина одна: фондовые аналитики окончательно уверились, что Федеральная резервная система (ФРС) на очередном заседании 31 октября примет решение о снижении ставок. Причем если до выхода данных, свидетельствующих об угрозе росту американской экономики, участники рынка были (да и то не на 100%) уверены в снижении ставки на 0,25%, то в минувшую среду появилась вероятность повторения агрессивных действий, продемонстрированных ФРС 18 сентября, когда ставки были срезаны сразу на полпроцента.

Несмотря на заявления представителей ФРС о том, что они пристально наблюдают за инфляционными процессами в американской экономике, сентябрьское снижение ставок продемонстрировало, что в качестве главного приоритета была выбрана борьба с угрозой рецессии. Ослабление доллара относительно основных мировых валют при этом может ускориться. Сегодня наиболее успешные и самые, пожалуй, цитируемые финансисты США – Джим Роджерс и Уоррен Баффет в центре внимания именно благодаря тому, что несколько лет кряду выводят деньги из долларовых активов. Роджерс, создававший некогда вместе с Джорджем Соросом Quantum Fund, в последние годы увлекся товарными рынками. В начале этого года он, выступая в Гонконге перед инвесторами, предсказывал, что к декабрю стоимость барреля нефти достигнет 100 долларов, а также призывал вкладываться во фьючерсные контракты на зерно и металлы. По словам Роджерса, сами товары растут в цене гораздо быстрее, чем акции компаний, эти товары производящих. Что касается Баффета, одного из трех богатейших людей в мире, то он с 2002 года распродает долларовые активы, уводя деньги на развивающиеся рынки Азии и Латинской Америки, а в прошлом году сделал это главной стратегией своего фонда Berkshire Hathaway.

Впрочем, ослабление доллара, хоть и существенно повышает угрозу инфляции, играет в американской экономике и положительную роль. Дефицит торгового баланса перестал расти, а в последние несколько месяцев даже начал сокращаться. Американские компании, работающие на глобальный рынок, наращивают прибыли. Единственное, что мешает США выравнивать диспропорции во внешней торговле, – денежная политика ряда стран-экспортеров, не допускающих ослабления доллара относительно своих национальных валют. Американцы уже пытаются оказывать давление на Китай и с некоторых пор на Индию, пытаясь подвигнуть эти страны к либерализации своих валютных рынков, однако эта политика может привести к негативным последствиям. Управляющий директор банка HSBC Стивен Кинг предупреждает: «Страны „большой семерки“ считают, что развивающиеся страны должны установить внутренние процентные ставки и позволить своим валютам свободно обращаться или ревальвироваться. Но только представьте, что тогда будет с долларом США. Падение доллара до сих пор было размеренным, так как центральные банки развивающихся стран охотно покупали доллары, даже когда инвесторы теряли к ним всякий интерес. Если и развивающиеся рынки оставят доллар, то американскую валюту затянет губительная воронка и в мире начнется финансовый хаос».

Поддержка с Востока

Попытка решить экономические проблемы при помощи испытанного способа – удешевления кредита – создает для фондовых рынков чрезвычайно благоприятную среду. Несмотря на все признаки надувшихся практически повсеместно «пузырей», крах в обозримом будущем маловероятен. Ослабление доллара заставляет страны-экспортеры, накопившие астрономические резервы, искать более прибыльные (пусть и более рискованные) активы, чем низкодоходные долларовые облигации американского Казначейства. По оценкам инвестиционного банка Merrill Lynch, в распоряжении центробанков находятся сейчас резервы на сумму свыше 5,6 трлн долл. и ежегодно к этим запасам добавляется еще почти триллион.

Часть этих денег пойдет в активно создаваемые разными странами государственные инвестиционные фонды, подобные тем, которые уже давно с успехом работают на Аляске, в Норвегии, Кувейте или Сингапуре. По приблизительным оценкам Merrill Lynch, текущий объем активов в госфондах составляет 1,6—2,2 трлн долл., а к 2011 году он увеличится примерно до 8 трлн долл. Таким образом, фондовым рынкам предстоит переваривать почти по полтора триллиона долларов в год только государственных инвестиций стран-экспортеров, что не может не взвинтить цены еще выше.

При этом деньги будут распределяться по миру неравномерно. По мнению аналитиков Merrill Lynch, основная масса инвестиций будет приходиться на Азию. Есть шанс поучаствовать в разделе инвестиционного пирога и у России. Правда, не факт, что резкий приток иностранных инвестиций – однозначно положительное явление: Китай уже столкнулся с перегревом фондового рынка и экономики в целом. В России, получившей в первом полугодии рекордные 60 млрд долл. иностранных инвестиций, та же проблема. Одним из ее проявлений стал резкий рост инфляции в сентябре-октябре этого года.

29 октября 2007 г. • The New Times

ИНФЛЯЦИОННЫЙ ПРОРЫВ

Не успела Россия переварить последствия мирового финансового кризиса, как страну накрыл новый кризис – инфляционный. В начале октября были опубликованы официальные статистические данные, которые неожиданно зафиксировали вместо традиционного сезонного замедления роста цен их резкий скачок на 0,8%. Таким образом, накопленная с начала года инфляция составила 7,5%, и надежд удержать годовой показатель в заявленных восьмипроцентных рамках не осталось. В октябре тенденция даже ускорилась: за первую неделю месяца цены выросли еще на полпроцента, что дало повод многим аналитикам заявить о повышении годовых прогнозов до двузначного уровня.

Самое неприятное заключается в том, что сильнее всего цены растут не просто на потребительские товары, а на продовольствие, что в момент, когда в России стартовала предвыборная кампания, является форс-мажором, способным подорвать любой рейтинг. Неудивительно, что уже на следующий день после опубликования сентябрьских данных было созвано экстренное совещание кабинета министров, которое почтил своим присутствием президент Владимир Путин.

Кто виноват

При возникновении любой проблемы, имеющей политическое значение, важно не только (а порой и не столько) найти эффективный способ ее решения, но и выявить (либо назначить волевым решением), а потом примерно наказать виновных. Нелегкое бремя поиска «стрелочников» взвалила на себя партия «Единая Россия» в лице ее председателя и по совместительству спикера Госдумы Бориса Грызлова. Он поспешил обвинить в сговоре крупные сетевые компании, торгующие сельхозпродукцией и продовольствием, и натравил на них ФАС.

Более вменяемые объяснения случившегося последовали из правительства. Рост цен на продукцию сельского хозяйства растет во всем мире. Достаточно взглянуть на график зерновых фьючерсов, которые торгуются на LIFFE (London International Financial Futures and Options Exchange), и вопрос о сговоре отпадает сам собой. Схожим образом ведут себя и цены на растительные масла, мясо, сухое молоко и молочные продукты.

Цены на зерно и растительные масла, которые используются в качестве сырья при производстве альтернативного топлива, не в последнюю очередь взлетели из-за планов США и Евросоюза резко увеличить производство этанола и снизить таким образом спрос на бензин (и соответственно нефть). К этому добавился неурожай в Европе. Многим европейским фермерам этим летом пришлось бессильно наблюдать за гибелью результата своих трудов из-за пожаров и наводнений. К подобному развитию событий мало кто был готов. По словам главы Росстата Владимира Соколина, «мировая конъюнктура продовольствия в последние десятки лет была довольно спокойной. Но мы же знаем, что производство продовольствия – это не промышленное производство. Там мало иметь заказ, необходимо иметь еще и ряд сопутствующих обстоятельств, в том числе и погодных. Если вы вспомните, в Европе последние годы были крайне неблагоприятные в отношении природных условий для сельскохозяйственного производства. А уровень жизни населения всего мира растет. Да и само население растет, и поэтому, естественно, спрос на эту продукцию пока достаточно высокий».

Третий фактор, как и большинство факторов, оказывающих влияние на мировую экономику в последние годы, – это Китай. Бурный экономический рост страны в последние несколько лет сказывается на доходах сотен миллионов китайцев, которые начинают менять структуру своего потребления. Платежеспособный спрос на продовольствие со стороны стран Юго-Восточной Азии год от года растет, дополнительно подстегивая мировые цены. При этом в Поднебесной наблюдаются схожие с нашими проблемы. Цены на продовольствие с начала года поднялись на 18,2%. Сходства добавляет тот факт, что не в последнюю очередь инфляцию стимулирует избыточная денежная масса. Чтобы не допустить слишком сильного укрепления национальной валюты, китайский ЦБ скупает значительную часть экспортной выручки, что накачивает экономику страны юанями. Правда, в Китае инфляция не стала ни форс-мажором, ни неожиданностью. Народный банк Китая пытается стабилизировать ситуацию. С начала года он уже пять раз повышал ставку рефинансирования – каждый раз по 0,27%.

Больше денег – выше цены

В России основной инструмент денежной эмиссии, как и в Китае, – это скупка Центральным банком валюты, полученной в результате экспортных операций. Однако приоритетом вот уже несколько лет является именно сдерживание инфляции, ради которого решено было пожертвовать как реальным, так и номинальным курсом рубля. Несколько лет денежным властям удавалось сдерживать рост цен на товары и услуги, включенные в статистические расчеты. Однако в нынешнем году расходы государства скачкообразно выросли. Причем существенная доля этого роста пришлась на прямые выплаты населению, как в рамках государственного бюджета, так и в рамках пресловутых нацпроектов. Согласно последнему прогнозу Минэкономразвития, рост реальных (то есть уже с поправкой на инфляцию) доходов населения составит в этом году 12,5%, рост реальной заработной платы – 15,6%. Обе эти цифры заметно выше роста экономики, который прогнозируется на уровне 7,3%.

Сыграл свою роль в росте количества денег, которые население начало усиленно тратить на потребление, и мировой финансовый кризис. Еще в начале года наблюдался бум на рынке коллективных инвестиций, и акции, предлагавшиеся на «народных IPO», расходились как горячие пирожки. Но уже к концу лета стало очевидно: чудеса последних лет, которые демонстрировал российский фондовый рынок, закончились. Из паевых фондов деньги стали уходить. И тут выяснилось, что уходить им особенно некуда – не в падающий же доллар вкладываться. Лишившись доллара в качестве последней защиты долгосрочных сбережений от инфляции, многие просто перестали сберегать и начали активно тратить, причем нередко занимая недостающее у банков. Слабый доллар внес немалую лепту и в потребительский раж, охвативший в последние годы сограждан, и в бум потребительского кредитования. Интересно, что до недавнего времени инфляция не выплескивалась на продовольственный рынок, а принимала довольно причудливые формы, которые и сейчас актуальны. Скажем, цены на автомобили каждой конкретной марки вполне соответствуют мировым, но средняя цена проданной в России машины стремительно растет. Происходит замещение более дешевых марок более дорогими. Столкнулись граждане и с давно забытым понятием дефицита: на автомобили (и не только) приходится записываться за несколько месяцев.

Возвращаясь к продовольственной проблеме, стоит отметить еще один фактор, сыгравший важную роль в росте цен. В последние годы власти слишком увлеклись введением объявленных и необъявленных торговых санкций против соседей. Причем если нормальные страны, вводя санкции, ограничивают экспорт, то российским властям одного газового вентиля мало. Они воздвигают барьеры и на пути импорта – на этом поприще особенно преуспел главный санитарный врач Геннадий Онищенко. Вот, скажем, до недавнего времени существовал запрет на импорт украинского молока и молочных продуктов – он был снят незадолго до украинских выборов. При этом российский импорт молока в первом полугодии 2007 года сократился вдвое по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Прибалтика, Молдавия, Польша, Грузия – эти страны закрывали своими относительно дешевыми продуктами довольно весомый сегмент российского продовольственного рынка. Кроме того, конфликт с Грузией и последующее выдавливание из России «лиц кавказской национальности» инициировали официально санкционированную зачистку российских продовольственных рынков. Рынки этого не пережили, и население лишилось источника дешевых продуктов.

Что делать

Признавая очевидный факт роста мировых цен на продовольствие, сложно объяснить, отчего летний скачок цен, зафиксированный на американских и европейских биржах, ударил именно по ценам в российских магазинах, в то время как в США и в Европе инфляционные показатели удается удерживать на уровне 2—2,5% в годовом выражении. По мнению Владимира Соколина, «у нас еще нет такого опыта, как у наших коллег в Америке или в Канаде. Они свой продовольственный рынок защищают, у них отработаны механизмы. Вот возьмите идею сельскохозяйственных интервенций – это же не наша идея. Это нормальный механизм, который используется во многих странах».

О том, как правительство должно действовать в сложившейся ситуации, заявила новый министр экономического развития Эльвира Набиуллина. Основным рычагом выбраны таможенные тарифы. Предлагается практически ввести запретительные экспортные пошлины и втрое снизить импортные. Впрочем, если первую антирыночную по сути меру поддерживают практически все, то против снятия барьеров для импорта грудью встало сельскохозяйственное лобби во главе с профильным министром. Они напирают на необходимость поддержки отечественного производителя, апеллируя к продовольственной безопасности. Тут нелишним будет напомнить, что отечественный производитель и без того вовсю поддерживается. Даже нацпроект соответствующий придумали, и денег без малого 50 млрд руб. выделили. Причем большую часть уже освоили. Что же касается запретительных экспортных пошлин, в данном конкретном случае они могут не сработать. В отличие от промышленности, где танковый завод не в состоянии быстро перестроиться на выпуск памперсов, сельхозпроизводители не приговорены к выращиванию одной и той же культуры. Уже сейчас можно смело прогнозировать резкое сокращение площадей под культурами, на экспорт которых будут введены пошлины.

1 ноября 2007 г. • Большой Бизнес

ПРО КИТАЙЦЕВ

Чем больше я наблюдаю за действиями китайцев, тем больше они меня восхищают. Вот все бегают и верещат о том, что придут страшные китайцы с огромными деньгами и смутными намерениями, все купят, и будет всем несчастье…

Мир застонет под немытой конфуцианской пятой и т. д. и т. п. Китайцы на это все внимания обращают мало. Они просто разместили акции Petrochina на Шанхайской бирже, и компания вышла на первое место в мире по капитализации, превысив триллион долларов. А потом в Москву приехал китайский премьер. И когда он уехал, появилось сообщение о том, что «Газпром» может провести листинг в Шанхае и разместить там свои казначейские акции и акции, которыми владеют дочки, а то и еще допэмиссию организовать. Все радостно кинулись покупать «Газпром» в надежде, что и он дорастет до триллиона китайскими стараниями. А еще китайцы зовут к себе в Шанхай акции крупнейших мировых компаний, и, можно не сомневаться, все, задрав штаны, побегут со своими акциями в Шанхай. А что было бы, приди товарищ к Владимиру Владимировичу и предложи продать 10—15% «Газпрома»? Визг об угрозе национальным интересам и безоговорочный отказ.

12 ноября 2007 г. • prodengi.ru

ИТОГИ ГОДА: РИСКИ РАСТУТ

Главным мировым событием 2007 года без сомнения стал глобальный финансовый кризис. Большинство аналитиков датирует его начало августом, хотя первые признаки того, что на американском рынке субстандартных ипотечных кредитов далеко не все благополучно, появились еще в начале года. К лету проблемы относительно узкого сегмента американского фондового рынка – рынка «мусорных» ипотечных облигаций – перекинулись на другие сектора. Ипотечные брокеры, банки, инвестиционные компании и фонды начали нести убытки из-за постоянно растущей доли дефолтов по ипотеке. Неопределенность в вопросе о том, кто и какие может понести убытки, породила волну недоверия и подозрительности на кредитных рынках. Ставки по кредитам, в том числе и межбанковским, взлетели – начался кризис ликвидности. Причем вызван он был не дефицитом денег, а переоценкой рисков крупными игроками – те, у кого был избыток наличности, не спешили предоставлять займы, требуя более высоких процентов за риск. Рефинансировать же ипотечные кредиты стало совсем дорого, особенно заемщикам без кредитной истории и доказанных высоких доходов. Количество домов, выставляющихся на торги для погашения просроченной ипотеки начало резко расти, оказывая давление на цены на недвижимость. Спрос на дома уменьшился, спровоцировав дальнейшее падение цен. Акции строительных компаний и компаний, выпускающих строительную технику, начали падать.

Гасить кризис денежные власти практически всех развитых стран принялись при помощи масштабных вливаний ликвидности в банковскую систему, которые продолжались вплоть до конца декабря, когда Европейский ЦБ за один день на аукционе разместил кредитов более чем на полтриллиона долларов. Федеральная резервная система США с сентября начала серию снижения процентных ставок, таким образом удешевляя кредиты. Меры эти сняли остроту на финансовых рынках. Однако они вызвали очередной виток «инфляции активов» (резко подорожали и без того непрерывно росшие в цене нефть, золото, зерно, акции – исключением стала лишь недвижимость в США и Великобритании), которая к концу года начала сказываться и на потребительской инфляции, в том числе и в США и Европе.

Ускоряющееся снижение покупательной способности денег вообще, и американского доллара в особенности, поставило перед странами-экспортерами, накопившими за последние годы астрономические валютные резервы, вопрос о целесообразности продолжать их накапливать. Однако попытки Китая, арабских стран, России купить за эти деньги какие-то активы наталкиваются на все возрастающее сопротивление со стороны США и Европы. Скорее всего, в 2008 году в период американской президентской предвыборной кампании можно ожидать усиления «финансового протекционизма» развитых стран. Ценой за это может стать лишь еще большее ускорение начавшегося уже несколько лет назад процесса дедолларизации мировой экономики. Она тормозится лишь отсутствием адекватной альтернативы доллару. Европейские денежные власти всеми силами стараются не допустить излишнего укрепления евро, о чем свидетельствует беспрецедентная щедрость ЕЦБ при поддержке европейских банков, проявившаяся, когда курс евро к доллару вплотную приблизился к отметке 1,5.

Вариантов дальнейшего развития событий несколько. Самый благоприятный состоит в том, что, благодаря плавной девальвации доллара, американской экономике удастся избежать рецессии и сохранить еще на несколько лет – пусть и не в полном объеме – статус мирового потребителя, расплачивающегося с производителями при помощи наращивания национального долга. При этом единственная надежда остается на то, что когда-нибудь удастся либо совершить очередной технологический прорыв, либо оздоровить финансовую систему до такой степени, что долги всех секторов экономики (в том числе и госдолг) перестанут расти быстрее ВВП. Реализация этого сценария на две трети (если не на три четверти), зависит от готовности Китая терпеливо ждать чуда от американской экономики, а также от того, сохранит ли доллар неограниченную платежеспособность, в том числе и при покупке американских компаний.

Альтернативой этому сценарию является новая волна протекционизма, нестабильность финансовых и товарных рынков, которая может характеризоваться резкими взлетами и не менее резкими обвалами тех или иных групп активов. По миру может прокатиться череда национальных кризисов, которые больнее всего ударят по наименее диверсифицированным экономикам, имеющим узкую специализацию и ориентированным на мировой рынок. Глобальная экономика может уступить место относительно самодостаточным региональным экономическим союзам.

Являясь частью мировой экономики, Россия не осталась в стороне от глобальных процессов. Рекордный приток в страну иностранной валюты из-за высоких цен на сырьевые товары дополнился беспрецедентным притоком иностранных инвестиций, что поставило перед российским ЦБ вопрос о выборе приоритета – либо не допустить резкого укрепления рубля, либо любой ценой попытаться сдержать инфляцию, сделав упор на контроле над эмиссией. Ситуация осложнилась существенным ростом госрасходов, оказавшим дополнительное инфляционное давление. В результате мы получили и инфляцию, в полтора раза превысившую официальную цель, и существенное укрепление рубля. Впрочем, в России главным событием года стал окончательный переход к госкапитализму, с формальной точки зрения вылившийся в создание целого ряда госкорпораций и институтов развития. Параллельно ведется процесс фактической национализации нефтегазовых активов, которые консолидируются в двух госкомпаниях – «Газпроме» и «Роснефти». Именно они фактически поделили активы уже официально ликвидированного в 2007 году ЮКОСа. Отличительной особенностью «Газпрома», «Роснефти» и ряда других компаний и банков, контрольный пакет акций которых принадлежит государству, является тот факт, что они не столько действуют в интересах государства, сколько обслуживают интересы тех или иных властных группировок, нередко враждующих между собой. В этом отношении они ближе к формально частному «чемпиону», который создал Олег Дерипаска. Он сумел подмять под себя всю алюминиевую отрасль России, создать машиностроительный холдинг и сегодня готов лишить одну из старейших империй, созданную «олигархом первой волны» Владимиром Потаниным, ее главного актива – «Норильского никеля».

Создающаяся в стране система жизнеспособна только в условиях постоянного роста цен на российские экспортные товары, поскольку новые госкорпорации будут требовать все большей внешней подпитки, как это уже было с советским военно-промышленным комплексом. Устойчивость системы в долгосрочном плане, таким образом, снижается, хотя накопленные резервы позволят пережить первые краткосрочные ценовые шоки мировых рынков, если они произойдут.

10 января 2008 г. • Ежедневный журнал»

ВОТ И ОН

Вот и он, биржевой крах. Или его начало. Время, когда кажется, что цены пали на самое дно, а они падают еще ниже. Мировая топка, в которой пылают синим пламенем миллиарды долларов (евро, йен, рублей и юаней) доверчивых вкладчиков. Волноваться не стоит: добрый Бен Бернанке обещал напечатать еще – всем хватит…

Замечательное время, когда рушатся состояния и закладываются новые. Тот самый случай, когда вознаграждается терпение. В самом деле, кризиса и биржевого обвала ждали, о нем знали. К нему готовились. Он начался, и те, кто потерпел, могут сегодня купить активы гораздо дешевле, чем те, кто поторопился, пытаясь угнаться за ростом, а в итоге и получат доходность гораздо выше с тех же денег. Время биржевых обвалов – это еще и своеобразная машина времени. Сегодня можно купить, например, акции ЛУКОЙЛа по той же цене, которая была в январе 2006 года – два года назад. Компания за это время развивалась, приобретала активы, у нее росла прибыль, и сегодня она объективно должна стоить дороже. Однако торопиться все равно не стоит. Рецессия в США только начинается. Обвал не последний. Будет еще, если все будет развиваться, как это обыкновенно бывает во время кризисов – обвал, коррекция очередная волна обвала.

18 января 2008 г. • prodengi.ru

ВСЕ В ОДНОЙ ЛОДКЕ

Обвал мировых фондовых индексов, вызванный угрозой рецессии в США, во вторник достиг своего апогея. Только экстренное вмешательство Федеральной резервной системы, внезапно снизившей базовую ставку сразу на 0,75%, не дожидаясь намеченного на 29 января планового заседания, смогло приостановить глобальную распродажу акций. Впрочем, многие аналитики полагают, что подобная «оперативность» свидетельствует о панических настроениях американских денежных властей, и принятые меры предотвратить рецессию не смогут.

Российские фондовые индексы, которые в первые рабочие дни наступившего года демонстрировали даже некоторый рост, потеряли к полудню вторника порядка 20% от своих максимальных значений, после чего началась техническая коррекция, ненадолго усилившаяся после сообщения о снижении ставок в США. Впрочем, даже эта новость вдохновила игроков совсем ненадолго, цены снова ушли в минус, и по результатам дня индексы закрылись с понижением.

Справедливости ради надо отметить, что проблемы фондового рынка волнуют в России менее 1% населения, вкладывающего деньги в акции или паевые фонды. Тем не менее, обвал мировых индексов, с одной стороны, свидетельствует о том, что глобальный кризис, о котором до сих пор многие говорили в сослагательном наклонении, уже начался, а с другой – способен этот кризис усугубить. В отличие от России, в США от показателей фондового рынка зависят доходы очень большого количества домохозяйств, и 20-процентное падение индексов существенно влияет на покупательную способность населения США. Снижение платежеспособного спроса со стороны конечных потребителей способно стать «последней каплей», которая запустит американскую рецессию. Попытки воспользоваться теми же методами, при помощи которых был преодолен кризис 2000—2001 годов – снижение ставок и более доступные кредиты (в том числе потребительские) – на этот раз могут оказаться неэффективными. Задолженность американских домохозяйств и корпораций выросла за последние годы весьма существенно, поэтому заставить потребителей и дальше копить долги, наращивая потребление, будет непросто.

Казалось бы, какое нам до этого дело? Существует неоднократно озвученная точка зрения, которая заключается в том, что рост российской экономики в последние годы шел за счет внутреннего спроса, а накопленных страной резервов хватит, чтобы пережить любое ухудшение мировой конъюнктуры. Еще одним доводом в пользу того, что Россия может даже выиграть в случае замедления американской экономики, является надежда на то, что в страны, демонстрирующие более высокие темпы роста – Китай, Россию, Индию – хлынет поток инвестиций: инвесторы начнут продавать активы в развитых странах и покупать более доходные инструменты. Подобное благодушие может оказаться серьезной ошибкой.

Об угрозах, с которыми может столкнуться российская экономика, во вторник на ученом совете Института экономики переходного периода говорил его руководитель Егор Гайдар. По его мнению, существенное замедление темпов роста ВВП США (а вслед за США и Китая) может привести к серьезному падению на мировом рынке цен на нефть и металлы (из-за снижения спроса), которые составляют порядка 80% стоимости российского экспорта. Приток иностранных инвестиций может прекратиться, а темпы роста экономики замедлятся. Весьма внушительные, на первый взгляд, резервы будут стремительно таять, поскольку правительство активно наращивает бюджетные расходы и принимает на себя все новые и новые долгосрочные обязательства.

Еще одна угроза – внешняя коммерческая задолженность, которая за последние три года выросла в 3 с лишним раза и превысила 350 млрд долл. В условиях отсутствия возможности рефинансировать эти долги на западных рынках, многие банки и корпорации могут столкнуться с серьезными проблемами.

По мнению Гайдара, у страны есть все предпосылки с минимальными потерями преодолеть замедление мировой экономики, но для этого необходимо, чтобы экономическая политика учитывала возможность резкого изменения мировой конъюнктуры.

Обвал мировых фондовых рынков, если он возобновится, может серьезно изменить сценарий, в соответствии с которым развивалась мировая экономика в последние годы. Если до сих пор одной из основных тенденций была так называемая «инфляция активов», вызванная доступными кредитами, то обвальное падение может привести к обратному процессу – инвесторы, несущие потери на одном сегменте мировых рынков, будут вынуждены продавать даже то, что приносило неплохой доход, стимулируя новые и новые волны падения. И, как показывает опыт Японии, даже снижение процентных ставок до минимально возможных значений не гарантирует от затяжной стагнации.

23 января 2008 г. • Ежедневный журнал

БЕННИ ТРИ ПРОЦЕНТА

Как ни старается глава ФРС Бен Бернанке остановить обвал фондовых рынков, все титанические усилия уходят в песок. О том, что действия ФРС направлены именно на спасение падающих котировок, говорит то, что эффект от изменения ставки рефинансирования можно оценить примерно через полгода после того, как в экономике изменились условия кредитования. Последнее снижение базовой ставки на 0,5% (до 3%), состоявшееся всего через неделю после экстренного снижения на 0,75% (22 января), не стало неожиданным. Тем не менее американские биржевые спекулянты попытались начать игру на повышение (сообщение появилось в среду, в 22.45 по московскому времени, когда все рынки, кроме американских, были закрыты) – все же человек для них старался, нельзя было совсем уж никак не отреагировать. Однако энтузиазма хватило ровно на три четверти часа. Рост сменился падением, и к полуночи по Москве, когда биржевые торги в США заканчиваются, цены были уже ниже предыдущего закрытия. Причин для очередной распродажи было несколько. Самая существенная – предварительные данные по ВВП и инфляции, опубликованные Министерством торговли США. В том, что рост в четвертом квартале замедлился, никто из экспертов не сомневался – консенсус-прогноз предусматривал снижение с 4,9% в третьем квартале до 1,2%. Но данные вышли вдвое хуже – всего 0,6%. При этом инфляция подскочила до 3,9%. Все это уже даже не намекает, а прямо свидетельствует, что в США начинается период стагфляции.

Кроме того, возникает вопрос адекватности действий ФРС. Если прошлым летом, когда ипотечный кризис переходил из латентной стадии в открытую, главу ФРС обвиняли в излишней медлительности и нерешительности, то сейчас многие считают его действия поспешными, на грани панических. «Проблем с каждым днем становится все больше и больше, а патронов в кольте у Бенни – все меньше», – написал один из американских трейдеров на популярном форуме, посвященном проблемам фондового рынка. Действительно, ставки теоретически можно снизить и до нуля или до символических значений, как некогда сделал Банк Японии (надо сказать, что Японии это не помогло вытащить экономику из затяжной рецессии). Но даже если исходить из этого, ФРС движется слишком быстро, пройдя уже почти половину максимально возможного пути. Есть еще один повод для беспокойства. Ставки и без того уже снижены ниже уровня инфляции, что не может не сказаться на привлекательности казначейских облигаций. Если сюда прибавить еще и снижение курса доллара по отношению к ряду валют, то напрашивается вывод, что Бен Бернанке играет на грани фола, ставя под угрозу рынок американского госдолга. И если Федеральное казначейство столкнется со сложностями при рефинансировании своего почти 10-триллионного долга, нынешние проблемы рынка акций покажутся мелкими неурядицами.

Возвращаясь к проблемам мировых фондовых рынков, интересно отметить, что теоретические построения, предусматривающие превращение России в «тихую гавань» для портфельных инвесторов, оказались несостоятельными. Российские индексы падают гораздо сильнее, чем даже американские, несмотря на заклинания аналитиков, что российские компании реально стоят на 30 —70% дороже, чем их нынешняя капитализация. За среду и четверг РТС потерял около 5%. На населении эти обвалы, в отличие от США, сказываются не сильно. Зато на кредитоспособности российских «чемпионов», набравших долгов для скупки активов, сказаться может.

4 февраля 2008 г. • The New Times

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ

В Британии случилось то, чего не происходило уже около трех десятков лет – с тех пор, как в 1979 году Маргарет Тэтчер заняла пост премьер-министра: частный банк был национализирован. В отличие от «железной леди», которая, закрыв угольные шахты, без лишних сантиментов избавила страну от целой отрасли промышленности, нынешний кабинет предпочел сначала выдать проблемному банку стабилизационный кредит, а после забрать его за долги.

В середине сентября прошлого года название далеко не самого крупного британского банка Northern Rock узнали по всему миру люди даже совсем далекие от финансов. Причиной стала паника, разразившаяся среди вкладчиков банка. Тысячи людей выстроились в длинные очереди, чтобы забрать свои деньги. За три рабочих дня – с субботы 15 сентября по вторник 18 сентября – банк, и без того испытывавший проблемы с ликвидностью, лишился 2,5 млрд фунтов стерлингов. Однако на этом дело не закончилось. Несмотря на то, что Банк Англии предоставил Northern Rock экстренную кредитную линию на 25 млрд фунтов и гарантировал, что поможет расплатиться со всеми без исключения клиентами банка, отток средств продолжился. Всего, по словам британского министра финансов Алистера Дарлинга, Банком Англии было предоставлено 55 млрд фунтов в виде гарантий и экстренных займов.

Слабое звено

Обвинять в фактическом банкротстве Northern Rock исключительно паникующих вкладчиков не совсем корректно. Проблема возникла из-за самой модели бизнеса, которую банк принял на вооружение. Главной специализацией Northern Rock всегда была выдача ипотечных кредитов. При этом одним из основных источников средств банка (по состоянию на июнь прошлого года – 44% пассивов) было размещение на рынке облигаций, обеспеченных закладными по выданной ипотеке. Начавшийся еще в январе-феврале прошлого года кризис на американском рынке ипотечных облигаций к лету принял глобальный характер, и основной источник средств Northern Rock иссяк. Банк не мог размещать новые облигационные займы для рефинансирования старых и расчетов с вкладчиками. Ситуация усугубилась кризисом ликвидности, который начался на мировых финансовых рынках в августе. Так что брать кредиты на межбанковском рынке Northern Rock тоже не мог. А вскоре разразился новый скандал. Британской прессе стало известно, что 70% закладных по ипотечным кредитам, выданных британским банком Northern Rock, записаны на офшорную компанию Granite Master Issuer, что создавало потенциальную угрозу вывода активов из рушившегося банка.

Если в сентябре, когда Банк Англии предоставлял экстренное финансирование, еще оставалась какая-то надежда, что проблемы на рынке ипотечного кредитования разрешатся в течение двух-трех месяцев и ипотечный банк возобновит работу в нормальном режиме, то уже в начале этого года стало очевидно: никаких надежд на то, что Northern Rock в обозримом будущем решит свои проблемы и расплатится с Банком Англии, просто нет. Кризис в Великобритании, как и в США, усугубился серьезным спросом на недвижимость и падением цен.

Спасатели и «спасители»

Еще с конца прошлого года и британские власти, ставшие крупнейшим кредитором Northern Rock, и его акционеры ищут покупателя или стратегического инвестора, имеющего достаточно средств, чтобы вытащить банк из кризисной ситуации. Первыми интерес к британскому банку проявили американские Citigroup и Bank of America. Однако, после того как им пришлось по результатам прошлого года списать в убытки миллиарды долларов, интерес угас. Citigroup оказался одним из наиболее серьезно пострадавших от кризиса банков – списать в убытки пришлось более 20 млрд долларов, президент Citi Чак Принс вынужден был уйти в отставку. Новая команда несколько раз обращалась за помощью (естественно, не безвозмездной – платой были пакеты акций Citigroup) к саудовскому принцу Аль-Валиду бин Талалу, государственным инвестиционным фондам Кувейта и Абу-Даби, китайским банкам. И даже несмотря на все это, второму по величине банку США пришлось сокращать штат сотрудников на 20 000 человек и продавать свои отделения в ряде европейских и азиатских стран.

Некоторое время была надежда на то, что Northern Rock купит либо инвестиционная компания Olivant Advisers, либо специализирующаяся на скупке, реструктуризации и перепродаже проблемных активов инвестиционная группа JC Flowers. Последняя даже зарезервировала для этой сделки 15 млрд фунтов. Однако после досконального изучения состояния дел в Northern Rock и консультаций с британским кабинетом эти покупатели отказались от идеи приобрести многострадальный банк.

Последним претендентом на поглощение Northern Rock стал консорциум, организованный миллиардером Ричардом Бренсоном, в который помимо его Virgin Group должны были войти американская страховая компания American International Group, инвестфонды WL Ross и Toscafund, а также базирующаяся в Гонконге инвестиционная группа First Eastern. Консорциум предлагал существенно увеличить капитализацию банка путем прямых денежных вливаний, а также дополнительной эмиссии акций с условием, что после этого Northern Rock будет переименован в Virgin Money. Этот план не устроил британские власти, которым предлагалось ждать несколько лет погашения выданных в прошлом году ссуд. Кроме того, по словам министра финансов Великобритании Алистера Дарлинга, ни один из потенциальных покупателей не предложил за банк его реальной цены, и правительство решило банк национализировать. С начала прошлой недели прекращены торги акциями Northern Rock. Что касается акционеров, то Дарлинг обещал привлечь независимого оценщика для того, чтобы определить, сколько активов приходится на каждую акцию. Правда, предварительно из суммы активов будут вычтены обязательства перед Банком Англии. Так что акционеры, скорее всего, останутся ни с чем. Решение вызвало волну критики как со стороны акционеров банка, так и со стороны политических оппонентов лейбористов. Британская ассоциация владельцев акций уже грозит правительству исками, консерваторы в парламенте обсуждают, насколько целесообразно тратить десятки миллиардов фунтов из денег налогоплательщиков для спасения частного банка.

25 февраля 2008 г. • The New Times

ЗАПАДНЫЙ СОЦИАЛИЗМ С ВОСТОЧНОЙ СПЕЦИФИКОЙ

Ответ на вопрос, кто будет следующим президентом России, страна получила еще несколько месяцев назад. Ответ на гораздо более важный вопрос, каким будет экономический курс при новом президенте, остается открытым: в качестве программы свежеизбранный президент Дмитрий Медведев предъявляет пресловутый «План Путина» и твердит о преемственности. Еще одна «зацепка» – деятельность Медведева на посту первого вице-премьера, пресловутые «приоритетные национальные проекты», которые он не только курировал, но и придумал.

Завершение восьмилетнего электорально-политического периода в России, как и в США, совпало с циклическим кризисом, который грозит мировой экономике. Причем, поскольку локомотивом замедления мировой экономики выступают США, основным вопросом для других стран является степень влияния американских проблем на весь прочий мир, а основная задача правительств – снизить эту степень влияния на национальные экономики, чтобы преодолеть кризис с минимальными потерями. При этом оптимисты уже сейчас говорят о том, что рецессия в США не приведет к глобальной рецессии: рост таких стран, как Китай, Россия, Индия, Бразилия, продолжится за счет внутренних источников и вытянет мировой ВВП. В качестве примера приводится рецессия 2001 года, когда темпы роста экономики Китая практически не замедлились.

Как бы там ни было, но единственный шанс развивающихся экономик стать локомотивами мирового роста – максимально уйти от модели, ориентированной на экспорт. Поскольку главными потребителями до сих пор остаются американцы, замедление их экономики снижает платежеспособный спрос во всем мире. И ни предпринятая ФРС серия снижения ставок, ни обещанные президентом Бушем налоговые послабления не могут заставить американского потребителя залезать еще глубже в долги для того, чтобы и дальше наращивать потребление.

Впрочем, даже если бы спрос в США начал восстанавливаться, существующая модель себя изжила. Если раньше Америка занимала на мировом рынке свою нишу, поставляя новые, революционные технологии, сейчас она просто надувает кредитный пузырь, пользуясь традиционными представлениями о том, что ничего надежнее долгосрочных казначейских облигаций еще не придумано. Однако вялотекущая девальвация доллара вызывает все большее недовольство со стороны крупнейших стран – кредиторов США, тех самых бурно развивающихся потенциальных локомотивов мирового роста, накопивших огромные валютные резервы, которые размещены преимущественно в американских долговых бумагах.

Перегрызть пуповину

Самыми, пожалуй, популярными темами в Азии являются в настоящее время смена модели роста и пересмотр ориентиров во внешней торговле. Основная ставка при этом делается на Китай. КПК вот уже несколько лет видит своей задачей уход от роста экономики за счет экспансии относительно дешевых товаров в развитые страны. Эта модель вынуждала искусственно поддерживать низкий обменный курс юаня, скупая иностранную валюту, прежде всего доллар. По сути, все последнее десятилетие Китай развивался, завоевывая мировые рынки поставками в кредит, откладывая встречный спрос и накопив почти 1,5 трлн долл., размещенных в долговых бумагах развитых стран. Фактически это был отложенный спрос, который китайцы готовы начать реализовывать. С китайским рынком, насчитывающим более 1 млрд потенциальных потребителей, не может сравниться ни один другой потребительский рынок мира. Реализовать этот потенциал могли бы, по замыслу китайского руководства, программы борьбы с бедностью, государственные инвестиции, на которые решено было пустить часть накопленных международных резервов, и, наконец, превращение юаня в основную сначала региональную, а со временем и мировую валюту. К реализации всех перечисленных задач КПК уже приступила, и нынешняя рецессия в США, которая, по косвенным признакам, уже началась, может стать последним толчком к смене мирового лидера в сфере потребления.

Рыночная попытка

В России задача снизить зависимость экономического роста от мирового спроса (или мировых цен) на энергоносители была продекларирована едва ли не основной целью после кризиса 1997—1998 годов, вылившегося в обвал нефтяных цен в мире и дефолт и девальвацию в стране. Не случайно всю последнюю пятилетку экономические власти докладывают о том, что основным источником роста российской экономики являются уже не высокие цены на традиционные товары российского экспорта – нефть, газ, металлы и удобрения, – а внутренний спрос. Правда, при этом часто упускается из виду, что основным источником этого спроса является постоянно растущий приток в страну иностранной валюты в виде экспортной выручки и инвестиций, которые так или иначе неразрывно связаны с мировой конъюнктурой.

Впрочем, справедливости ради необходимо отметить, что еще в начале нового века правительству удалось выстроить систему, снижающую зависимость экономики от нефтяного экспорта. Прогрессивная шкала налога на добычу полезных ископаемых и экспортных пошлин на нефть помогла накопить довольно большие резервы в виде Стабилизационного фонда, практически расплатиться по внешнему госдолгу – об этом сегодня говорится очень много. Однако изначально не менее важной целью тех нововведений было создание системы искусственного снижения рентабельности нефтянки и стимулирование перетока капитала из этой отрасли в другие. По сути, до 2003 года правительство пыталось рыночными методами создать в стране более сбалансированную экономику. Понимая, что одного выравнивания рентабельности в отраслях недостаточно, власти активно работали над инвестиционной привлекательностью. На это была направлена и налоговая реформа, предусматривавшая не только сокращение налогового бремени, но и серьезное упрощение налоговой системы, и не совсем удачная попытка дебюрократизации, и совсем уж провалившаяся административная реформа.

Зубило вместо скальпеля

Следующим логическим шагом в сложившейся к середине нулевых годов ситуации должно было стать повышение рентабельности в несырьевых отраслях. И правительство двигалось в этом направлении, жестко ограничивая рост государственных расходов и поэтапно снижая налоговое бремя на экономику. Немало усилий было потрачено и на повышение культуры корпоративного управления. Крупные компании одна за другой стали выходить на IPO, причем не только (и даже не столько) в России, для чего им приходилось выстраивать прозрачный бизнес и начинать соблюдать права миноритарных акционеров.

Поворотной точкой в российской экономической политике стало «дело ЮКОСа». Удар, нанесенный разрушением самой успешной компании России по инвестиционному климату в стране, по судебной системе, по другим институтам, перечеркнул львиную долю усилий, предпринятых реформаторами в течение первого срока президента Путина. Двигаться дальше в том же направлении было сложно: практически все нужно было бы начинать с нуля.

Изначально за арестом Платона Лебедева и Михаила Ходорковского, возможно, не было никакой идеологической подоплеки. По крайней мере, резкой смены экономического курса не предполагалось. Однако второй срок Владимира Путина фактически развернул экономическую политику на 180 градусов. Причем курс вырабатывался «с колес». Сохранив в качестве основных задач диверсификацию и модернизацию экономики, ориентацию на стимулирование внутреннего инвестиционного и потребительского спроса, власти кардинально сменили методы достижения этих целей. Вместо рыночного перераспределения экспортных сверхдоходов ставка была сделана на государство. Придворные идеологи достали из пыльных шкафов томики Кейнса, и в результате к настоящему моменту сложилось три основных направления государственной активности, которые, без сомнения, будут продолжены во время правления Дмитрия Медведева.

Национализация нефтегазовых активов, которая может перекинуться на цветную металлургию, призвана максимально сконцентрировать в руках государства доходы от экспорта. Налоговая система, видимо, уже представляется недостаточной. Как ни парадоксально, но эти действия приносят противоположный эффект, что видно из сопоставления эффективности работы государственных и пока еще частных компаний. Несмотря на многочисленные льготы и поблажки, «Газпром» и «Роснефть» лишь стремительно наращивают доходы на собственное содержание и распыляют средства на непрофильные направления бизнеса, что серьезно сказывается на налоговых поступлениях в бюджет. В 2006 году началось серьезное замедление роста добычи нефти и газа. А в нынешнем не исключено и падение добычи. Госкомпании, набравшие кредитов для скупки наследства ЮКОСа, развивать добычу не в состоянии: перед ними (особенно перед «Роснефтью») недвусмысленно маячит угроза дефолта, которую без поддержки государства снять невозможно. Что же касается частных компаний, им вкладываться в развитие нет абсолютно никакого смысла. Особенно после истории с сахалинским проектом.

Второе направление – попытка модернизации экономики за счет государственных инвестиций. Уже в прошлом году были созданы многочисленные госкорпорации и институты развития, получившие деньги из бюджета. По словам министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной, к 2010 году их суммарная капитализация перевалит за 1 трлн руб. Инвестировать они будут по самым разнообразным направлениям: от ремонта ветхого жилья и строительства дорог до развития нанотехнологий, от возведения олимпийских объектов в Сочи до создания оружия нового поколения.

Наконец, третье направление – самое интересное, поскольку занимался им непосредственно сменивший Владимира Путина Дмитрий Медведев. Речь идет о стимулировании потребительского спроса за счет активной социальной политики государства.

Проваленный экзамен

Считается, что именно Дмитрий Медведев, будучи еще главой кремлевской администрации, подал идею разработки приоритетных национальных проектов в социальной сфере, которая впервые была озвучена в послании президента Федеральному собранию в 2004 году. Всего было выбрано четыре направления: доступное жилье, современное здравоохранение, качественное образование и, наконец, эффективное сельское хозяйство. Уже в следующем, 2005 году были разработаны относительно подробные планы действий по каждому из четырех выбранных направлений, в федеральный бюджет 2006 года заложены необходимые средства (138 млрд руб., а с учетом средств внебюджетных фондов и предоставляемых госгарантий это около 180 млрд). Дмитрия Медведева переводят в правительство на должность первого вице-премьера – курировать национальные проекты. Более выигрышную позицию придумать сложно: щедрое финансирование и социальная направленность в случае успеха гарантировали народную любовь и уважение на долгие годы. Однако результаты оказались далеки от заявленных целей, несмотря на то что за два года реализации нацпроектов на них было выделено не 180, а более 430 млрд руб. Вкратце можно сказать, что они, с одной стороны, продемонстрировали крайнюю неэффективность Дмитрия Медведева в качестве менеджера, а с другой – стали лишним доказательством того, что придуманные в кабинетах чиновников схемы при реализации проектов могут привести к ровно противоположным результатам (как, например, это произошло в рамках проекта «Доступное жилье»).

Бронепоезд на паровой тяге

Реализация «Плана Путина», предусматривающего перевод российской экономики на инновационные рельсы за счет накопленных нефтяных доходов и приобщение россиян к клубу мировых потребителей, могла бы иметь шансы на успех даже несмотря на то, что КПД избранных для реализации этого плана подходов близок к КПД парового двигателя. Для этого было бы необходимо лишь несколько лет продолжения бескризисного развития в мире и высоких цен на энергоносители. К сожалению, может оказаться, что этих нескольких лет безудержного роста активов и практически неограниченного источника инвестиционных ресурсов в виде западных финансовых рынков у страны в запасе нет. Проекты же, затеянные государством, начнут приносить отдачу еще не скоро. Все амбициозные планы могут превратиться в многолетний недострой, стремительно устаревающий морально и физически. А локомотивы, которые должны втянуть российскую экономику в клуб мировых экономических лидеров, могут оказаться ржавыми паровозами в эпоху двигателей внутреннего сгорания.

1 марта 2008 г. • Большой Бизнес

В ОЖИДАНИИ ДЕШЕВОЙ РАСПРОДАЖИ

Еще одно слово, которое самое время объяснить. Волатильность – величина, характеризующая силу колебаний того или финансового инструмента или рынка. При этом совершенно неважно, в какую сторону это движение направлено. Показатель важный, поскольку на нем в значительной степени строятся стратегии управления рисками, применимые к тем или иным финансовым инструментам, именно средняя волатильность за длительные периоды времени служит основанием для расчета залогового обеспечения по фьючерсным контрактам…

А теперь человеческим языком, со свежими примерами. Вот скажем, участникам рынка – опытным путем за долгие годы наблюдений и подсчетов – стало понятно, что отдельные бумаги дорожают или дешевеют в пределах 2—3%, а более стабильные фондовые индексы (допустим, речь идет о развитом рынке) – в пределах 1,5—2%. В редких случаях по отдельной бумаге колебания могут достигать 10% – это уже почти форс-мажор. Исходя из этого брокер может предоставлять кредитное плечо (то есть позволять оперировать более значительными средствами, чем есть у клиента) из расчета 1:10. Таким образом, я могу, переведя на свой брокерский счет 10 000 долларов, накупить акций на миллион. Практика, кстати, чрезвычайно распространенная повсеместно, разве что размер плеча варьируется. Так вот, купил я, скажем, в пятницу акций Lehman Brothers (хорошо еще не Bear Stearns), а они возьми, да и упади в понедельник на треть. И брокер ничего сделать не успел – продал мои акции на 20% ниже цены покупки (хорошо еще не в самом низу). Я потерял свои 10 000. На столько же «наказана» брокерская компания. Другой клиент того же брокера оказался умнее и своими 10 000 в пятницу распорядился иначе – занял у брокера акций JPMorgan на тот же миллион. Да и продал их в надежде откупить на пару процентов дешевле и вернуть брокеру, оставив себе прибыль. А акции JPMorgan на 12% выросли. Опять принудительное закрытие, опять одним участником рынка меньше.

Рост волатильности всегда означает рост риска при инвестировании, хотя высокая волатильность – отличное время для спекулянтов. Которые открывают позиции на совсем короткий срок (внутри дня) и жестко ограничивают убытки. Есть способы играть на волатильности – покупать ее и продавать (при помощи опционов), но об этом как-нибудь после.

Теперь вести с полей. Американские рынки – место, где сейчас все решается – выглядят весьма удручающе. Даже ожидание того, что в ночь со вторника на среду (по Москве) будет снижена ставка, не стало поводом для роста. Фактическое банкротство Bear Stearns – пятой по величине американской инвесткомпании – обвалило весь финансовый сектор, за исключением J.P. Morgan: этому банку Bear Stearns достанется за 10% от рыночной стоимости. Акционеры Bear Stearns получат не деньги, а акции J.P. Morgan. Индекс S&P 500 вплотную подошел к минимуму, показанному во время январского обвала. Прорыв вниз может означать повторение января.

18 марта 2008 г. • prodengi.ru

КИТАЙ ИЛИ США? ИЛЛАРИОНОВ ИЛИ ГАЙДАР?

Спор о том, грозит ли России в обозримом будущем экономический кризис, началась ли рецессия в США и сможет ли Китай справиться с ролью главного локомотива мировой экономики в условиях замедления американской экономики, со временем разрешится сам собой – он будет проверен практикой.

Всю вторую половину минувшей недели президент Института экономического анализа (ИЭА), старший научный сотрудник Института Катона Андрей Илларионов посвятил развенчанию отдельных высказываний директора Института экономики переходного периода (ИЭПП) Егора Гайдара и главы РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса. В среду Илларионов опубликовал статью в газете «Ведомости», на следующий день выступил в Независимом пресс-центре, а в пятницу прочел на ту же тему лекцию на ММВБ. В основном критике подверглись предостережения о возможных негативных последствиях для российской экономики, высказанные Егором Гайдаром на заседании Ученого совета ИЭПП в январе нынешнего года и в интервью, которое Анатолий Чубайс дал нашему изданию несколькими днями позже.

Кто хуже?

Собственно, основным посылом доклада Гайдара было утверждение, что нынешний кризис в США может оказаться глубже и продолжительнее остальных, наблюдавшихся в последние два десятилетия. Это скажется на всей мировой экономике, не останется в стороне и Россия. «Многие наблюдатели надеются, что emerging markets – в первую очередь динамично развивающиеся Китай и Индия – позволят сохранить высокие темпы мирового экономического роста даже в условиях ухудшения экономической конъюнктуры в США. Боюсь, что это неточная оценка ситуации, – утверждает Гайдар. – Она не учитывает влияния развития событий в американской экономике на китайскую. Значительная часть китайского экономического роста обусловлена ростом внутреннего спроса. Однако падение темпов роста ВВП США на 1% приводит к снижению объемов китайского экспорта и замедлению роста китайской экономики. Оценки масштабов этого влияния, которые дают официальные органы Китая, исследовательские центры, – различаются. Но все сходятся на том, что развитие событий в американской экономике оказывает значительное воздействие на китайскую». Если же вспомнить о том, что Китай в последние годы является главным источником роста спроса на энергоносители и металлы – основные источники российской экспортной выручки, становится очевидным, что замедление экономики Поднебесной может в корне изменить ситуацию на мировых товарных рынках. В этих условиях резервы, накопленные правительством за последние годы, могут закончиться раньше, чем минует волна мирового кризиса, если сохранится нынешняя тенденция роста государственных расходов.

По мнению Илларионова, которое подкрепляется не менее убедительными графиками и диаграммами, чем доклад Гайдара, все эти построения базируются на весьма зыбкой почве. Глава ИЭА утверждает, что о рецессии в США говорить рано: статистика, которая подтвердит или опровергнет ее наступление, появится не ранее чем через полгода. Но даже если она и случится, вовсе не факт, что пострадает экономика Китая, который впервые в истории в прошлом году по своему номинальному вкладу в рост мировой экономики опередил США. А в пересчете по паритету покупательной способности вклад Китая больше американского в 2,5 раза. Таким образом, Китай может стать тем локомотивом, который вытащит рост мирового ВВП. Но даже если экономика Китая замедлится (а это, по словам Илларионова, один из наиболее популярных прогнозов, который не сбывается в течение вот уже нескольких десятилетий), это не будет означать автоматического падения цен на нефть, поскольку ОПЕК в последние годы регулирует их достаточно эффективно.

«Внимание к макроэкономическим проблемам весьма похвально, интересно и увлекательно, мы можем этим бесконечно заниматься», – проясняет Андрей Илларионов свою позицию. – «Только это не имеет большого практического значения. Кризис может случиться, и он может быть вызван макроэкономическими причинами, но в настоящее время нет ни одного признака, который бы подтверждал это в обозримой перспективе. В советское время ряд академических институтов занимался именно тем, что разрабатывал комплексные программы развития на 20 лет вперед: построение коммунизма к 1980 году, обеспечение граждан отдельными квартирами к 2000 году. Сейчас готовится программа до 2020 года. С моей точки зрения, это не имеет никакого смысла и не относится к реальным проблемам».

Какой кризис главнее?

Как это ни парадоксально, но в реальности не так уж и важно, докатится ли до России мировой кризис, ударив по экономике страны падением нефтяных цен или резким оттоком капитала. Важно, что такая угроза существует, и правительству следует строить свою политику, исходя из ее реальности. Главное, что хотел сказать Егор Гайдар, умещается в трех фразах: «Замедление экономического роста в мире в 2008—2010 годах, по меньшей мере, вероятно. Период аномально высоких темпов роста 2004—2007 годов, напоминавший конец 60-х – начало 70-х годов, завершен. Это необходимо осознать и, исходя из такой реальности, вырабатывать экономическую политику России». Проще говоря, он советует не слишком усердствовать с эскалацией государственных расходов и инвестиций в долгосрочные проекты, которые потребуют многолетних вложений. Придерживаться более консервативной модели поведения при принятии новых социальных обязательств, от которых потом невозможно будет отказаться и которые могут лечь непосильным бременем на экономику.

Справедливости ради, следует отметить, что Андрей Илларионов с этим посылом и не спорит: ограничение госрасходов он всегда считал разумной мерой. Просто его позиция заключается в том, что в настоящий момент Россия переживает гораздо более важный кризис, чем гипотетическое замедление темпов роста ВВП и доходов населения. «Реальные проблемы страны связаны не с макроэкономическими проблемами, а с политической ситуацией, гражданскими правами, институциональным кризисом», – констатирует он. – «Происходит физическое уничтожение людей, наносится удар по их здоровью, уничтожаются политические и гражданские права всех». И с этим сложно не согласиться. Словом, спор сводится только к тому, какой из возможных кризисов главнее.

24 марта 2008 г. • The New Times

ДЕРЕВЯННЫЙ ПУЗЫРЬ

Целый ряд крупнейших мировых инвестиционных банков, включая Goldman Sachs, Merrill Lynch и Deutsche Bank, называют рубль одной из самых привлекательных валют для инвестиций, по крайней мере, на ближайшие полгода. Аналитики считают, что высокая инфляция заставит власти принять принципиальное решение об ускоренном укреплении рубля. Опыт последних 6 месяцев показывает, что даже попытки административного ограничения цен не дали абсолютно никакого эффекта, поэтому единственным эффективным средством ограничить рост денежной массы внутри страны является сокращение закупок Центробанком иностранной валюты, поток которой усиливается пропорционально ценам на нефть. Все последние годы российский ЦБ пытался лавировать между двумя ровно противоположными целями: с одной стороны, не допустить резкого роста денежной массы из-за притока в страну валютной выручки и иностранных инвестиций, с другой – предотвратить резкое укрепление рубля, которое подрывает конкурентоспособность национальной экономики и стимулирует импорт. Уже в прошлом году стало очевидно, что попытка угнаться за двумя зайцами привела к ожидаемому результату: ни одна из целей не была достигнута. Поэтому было принято решение о том, что борьба с инфляцией должна стать главным приоритетом Банка России.

Проблема, однако, заключается в том, что, даже если ЦБ окончательно откажется от привязки рубля к бивалютной корзине и допустит ускоренный рост номинального курса, желаемого эффекта может и не получиться. Собственно, именно этого ждут от Дмитрия Медведева названные инвестиционные банки, именно на этом строится их прогноз. Если он сбудется, в страну мощным потоком пойдет спекулятивный капитал. Чем сильнее будет укрепляться рубль, тем привлекательнее он будет для международных инвесторов и тем большее давление они будут оказывать на российский валютный рынок. В сочетании с более высокими, чем в развитых странах, ставками (из-за более высокой инфляции) рубли действительно становятся одним из самых привлекательных объектов инвестиций. Правда, инвестиций прежде всего краткосрочных. Поскольку вкладывать в российское производство по мере укрепления рубля все менее выгодно – рублевые издержки российских производителей становятся все более весомыми по сравнению с издержками иностранных конкурентов. По сути, рубль может стать очередным объектом для надувания пузыря в мировой экономике.

Ограничивать рублевую массу будет еще сложнее, чем до настоящего времени. Если растущий поток экспортной выручки российские денежные власти худо-бедно научились стерилизовать, складывая львиную долю нефтяных доходов в Стабилизационный фонд, с притоком капитала все обстоит не так просто, и прошлогодний всплеск инфляции наглядное тому доказательство. Отток капитала в первые месяцы этого года не привел к снижению инфляции. Причин тут несколько. Во-первых, приток капитала сказывается на ценах не мгновенно, а через 6—8 месяцев. Во-вторых, борясь с гипотетическим банковским кризисом, ЦБ, похоже, перестарался, влив в банковскую систему сотни миллиардов рублей. Внесли свою лепту и скачком выросшие госрасходы, особенно социальные. Наконец, выпустив из бутылки инфляционного джинна, загнать его обратно совсем непросто. Быстрый рост цен делает сбережения бессмысленными, что раскручивает потребительский бум, сдерживаемый лишь способностью банков наращивать портфель кредитов для населения.

Как бы странно это ни прозвучало, но тот факт, что авторитетнейшие инвестбанкиры призывают вкладывать в рубль, создает только лишние проблемы как для населения, которое начинает выдыхаться в гонке с ценами, так и для экономики, вплотную приблизившейся к точке кипения.

12 мая 2008 г. • The New Times

НЕ В КОНЯ КОРМ

«Аналитики 19-ю неделю подряд предсказывают падение цен на нефть» – прочитав подобный заголовок, сложно всерьез относиться к аналитикам. Даже если это аналитики, которых опрашивает весьма уважаемое в деловом мире агентство Bloomberg.

За эти самые 19 недель бочка (баррель) нефти подорожала минимум на треть, перевалила сначала за 100, а потом и за 125 долларов. Выясняется, что и это еще не предел. Один из самых радикальных прогнозов сделал инвестиционный банк Goldman Sachs: если верить его аналитикам, до конца года котировки могут взлететь до 150—200 долларов, а прогноз средней цены на второе полугодие банк повысил со 107 до 141 доллара.

Разобраться в причинах и перспективах продолжения бурного роста цен на нефть и другие сырьевые товары было бы, наверное, интересно, однако про это написано уже слишком много. И про «лишние» деньги, которые ищут объект для инвестирования, защищающий от инфляции; и про растущий, несмотря ни на что, спрос со стороны Китая и других развивающихся стран; и про глобальную «переоценку ценностей», в процессе которой деньги начинают играть все меньшую роль и представлять все меньшую ценность.

Гораздо интересней и, главное, полезней попытаться понять, какое влияние на российскую действительность оказывают эти аномально высокие (и продолжающие расти) цены на нефть. На первый взгляд, глупо роптать – «слишком высокие» цены все же лучше, чем слишком низкие. И российская экономика образца 2008 года при 125 долларах за баррель выглядит не в пример привлекательней российской экономики образца 1998 года, когда баррель стоил 12 долларов. И, тем не менее, рост цен на нефть в нынешних обстоятельствах для страны представляет скорее проблему, чем благо. Российская экономика демонстрирует все признаки перегрева. Один из наиболее характерных симптомов – ускоряющаяся инфляция. Пока экономика восстанавливалась, высокие темпы роста были возможны за счет загрузки существующих мощностей, за счет создания рабочих мест для новых, не задействованных в создании ВВП работников. Однако все имеет свои естественные пределы, и свободные мощности, трудовые ресурсы и инфраструктурные резервы на исходе. Каждый новый доллар, полученный российской экономикой, не стимулирует ее, а лишь усиливает инфляционное давление либо повышает курс рубля, что негативно сказывается на конкурентоспособности российских производителей товаров и услуг. Все больше товаров становится выгоднее импортировать, чем производить внутри страны. И все это, несмотря на незатухающий потребительский бум, который подогревается высокой инфляцией, делающей сбережения экономически бессмысленными. Но и импорт ограничен пропускной способностью портов, автомобильных и железных дорог, а значит, дешевые импортные товары вытесняются более дорогими, что оказывает дополнительное инфляционное давление.

Каждый новый инвестиционный проект лишь увеличивает и без того высокую конкурентную борьбу за доступ к электроэнергии, транспортной инфраструктуре, за квалифицированные кадры. Что, в конечном итоге, приводит к постоянному удорожанию стоимости проектов и снижению их потенциальной рентабельности. Экономике необходима передышка, в течение которой эффективный рост возможен в секторе услуг, а в промышленности – в основном за счет повышения производительности труда и внедрения энергосберегающих технологий. За это время появились бы новые мощности в электроэнергетике (благо отрасль практически приватизирована) и водоснабжении, железные и автомобильные дороги. Однако высокие цены на нефть, а также начавшийся не так давно «инвестиционный зуд» у государства экономике этой передышки не дадут. Поддержание высоких темпов роста любой ценой становится, похоже, основной идеологической задачей нынешней власти. Это означает дальнейший разгон инфляции и снижение конкурентоспособности, что закончится плачевно, даже если цены на нефть просто стабилизируются.

20 мая 2008 г. • Ежедневный журнал

ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЕ БЕЗУМИЕ

Как-то вдруг неожиданно на прошлой неделе обнаружил, что от мыслей о деньгах, инфляции, финансовых инструментах, позволяющих защитить первое от второго, стало немного подташнивать. Кроме того, появилось ощущение того, что все эти потуги тщетны, и какие бы тот ни было ориентиры людьми окончательно потеряны…

Первым ударом была сумма, выложенная за отпуск. Дорогая нефть, укрепление европейской валюты, рост доходов населения в родной стране, потребительский бум, переходящий в потребительское же безумие – все это теоретически понятно и объяснимо. Когда же на практике сталкиваешься со стоимостью «дешевых» чартеров в далеко не самую развитую страну на юге Европы и сравниваешь расходы этого года даже с прошлогодними, становится немного не по себе. Последней же каплей стали попытки снять квартиру в Питере на время экономического форума. Выяснилось, что теперь предлагают уже не 75—100 евро в сутки, как в прошлые годы, а 100 000, правда рублей и за три дня, в которые форум и будет проходить. Начальство совершенно справедливо взбунтовалось. Благо, в Питере есть, у кого остановиться, иначе не видать мне форума, как собственных ушей без зеркала.

Понятно, что никакие официальные цифры по инфляции не всего этого отражают, как не отражают заломленную мне ментами цену за ТО в 6000 рублей, хотя всю жизнь красная цена этой бумажки – пусть и заламинированной – не поднималась выше 100 долларов.

Помимо прочих неприятных ощущений, у меня все это вызвало иррациональное, но достаточно сильное чувство, что долго этот праздник жизни продлиться просто не может. Отчасти подобное поведение – желание выжать из ситуации максимум здесь и сейчас – отражает общую неуверенность в будущем. Причем заражается этой неуверенностью весь мир, или, по крайней мере, инвестирующая его часть. Отсюда и шараханья из стороны в сторону: поиски спасения то в золоте, то в нефти, то в промышленных металлах, то в акциях горнорудных компаний. Пузыри надуваются и лопаются. Китайский фондовый рынок обвалился почти вдвое, никель и цинк от максимальных значений упали в полтора с лишним раза. Даже пшеница, несмотря на истерику ООН по поводу грядущего голода, упала на четверть. Между тем, инфляционное давление во всем мире растет. Теоретики и стратеги, заправив свои автомобили, начинают глухо ворчать о кризисе капиталистической системы, а французские рыбаки отказываются ловить рыбу, поскольку, продав ее, не окупят топливо, израсходованное во время лова. По логике, следующим лопнувшим пузырем должна быть нефть. Поскольку в противном случае угроза стагфляции становится все более реальной. Однако и те, кто прогнозирует 150 долларов за баррель, приводят вполне логичные и здравые аргументы – недостаток мощностей, растущий спрос со стороны развивающихся стран. И все же, продолжаю стоять в продаже по нефти, благо от максимальных значений на 10 долларов она отвалилась, вернув большую часть понесенных потерь.

2 июня 2008 г. • prodengi.ru

РЕЗЕРВНЫЙ РУБЛЬ

Экономический форум в Санкт-Петербурге паче чаяния оказался довольно интересным мероприятием. По крайней мере, после него стало понятно, как нынешние власти представляют себе будущее страны, куда ее собираются вести и какие пути для этого выбирают.

С основным докладом, выражающим официальную точку зрения правительства (так, по крайней мере, этот доклад был проанонсирован), выступил первый вице-премьер Сергей Иванов. Фактически его выступление можно считать программой, с которой преемник президента Владимира Путина пойдет на выборы. Тот факт, что программу озвучил именно Иванов, который вообще стал центральной фигурой форума, а другой наиболее вероятный кандидат – такой же первый вице-премьер Дмитрий Медведев – хоть на форуме и присутствовал, но держался тише воды, ниже травы, сделал из бывшего министра обороны явного фаворита.

Из выступления Сергея Иванова стало понятно, что государство собирается сделать ставку на крупные отраслевые холдинги – акционерные общества по форме, госкорпорации по содержанию. Образцом подобного рода образования является сегодня «Газпром». Такая модель развития обусловила в прошлом веке экономический и технологический скачок в Японии и в Южной Корее. Она же спровоцировала и серьезные кризисы в экономике этих стран. Может ли подобная модель стать успешной в российских условиях – вопрос более чем спорный, поскольку корпоративная культура, ментальность и стартовые условия в России кардинально отличаются от тех, которые можно было наблюдать в вышеупомянутых странах в прошлом веке, незадолго до начала их бурного роста.

Среди прочих значимых вещей, заявленных на форуме, из уст российского президента прозвучала критика мировой валютно-финансовой системы, в основе которой лежат одна-две резервные валюты, от чьих колебаний зависят золотовалютные резервы всего мира. Никаких Америк тут Владимир Владимирович, понятное дело, не открыл. Критика эта звучит на самом высоком уровне уже несколько десятилетий. Она, например, стала в свое время далеко не последним доводом в пользу введения евро. Единственный, по мнению российского президента, выход – расширение спектра мировых резервных валют и увеличение числа эмиссионных центров. Выход этот, конечно, не единственный, да и кардинальным решением проблемы назвать его язык не повернется, однако вероятность того, что в мире в обозримом будущем прибавится резервных валют, которые заставят потесниться прежде всего доллар, действительно весьма высока.

Далее российский президент заявил о намерении превратить рубль в одну из мировых резервных валют. Наконец, Путин предложил постепенно вводить рублевые расчеты за российский экспорт. Еще пару лет назад подобное заявление можно было бы списать на переутомление. Однако сегодня идея эта не кажется такой уж неосуществимой.

Итак, задача сделать рубль (по крайней мере, формально) свободно конвертируемой валютой выполнена еще в прошлом году, когда были сняты последние ограничения в этой области, о чем Минфин тогда же торжественно отчитался. Непременное требование к резервной валюте – гарантия от резких колебаний. Золотовалютные резервы, превысившие 400 млрд долл. (и мало кто сомневается, что они достигнут полутриллиона), – неплохая гарантия. На сегодняшний день рубль обвалить практически невозможно, поскольку в природе просто нет достаточного количества рублей, которые можно было бы продавать, чтобы взвинтить курс доллара или евро, а финансовые производные, которые давали бы атакующим кредитное плечо, не развиты в достаточной степени. В идеале резервная валюта должна укрепляться и не должна быть подвержена сильной инфляции. Вряд ли стало совпадением сделанное министром финансов Алексеем Кудриным на форуме заявление о том, что главным приоритетом является удержание инфляции в заявленных рамках (7% на этот год), ради которого денежные власти пойдут практически на любое укрепление курса рубля – как реального, так и номинального.

С переходом на рублевые расчеты за российский экспорт дело обстоит несколько сложнее. «Газпром» с «Роснефтью», а за ними и «Норникель» и РУСАЛ дружно возьмут под козырек и начнут принимать только рубли, едва поступит команда сверху. Другое дело, что смысла особого в этом не будет, пока ценообразование на их товары происходит в Лондоне. Российские власти это понимают и пока не настаивают. Точнее, не настаивают, пока не заработала Санкт-Петербургская товарно-сырьевая биржа. Здесь, очевидно, и будет обкатываться переход на рублевое ценообразование – сначала углеводородов, а там, глядишь, и других биржевых товаров отечественного (и не только) производства. Позиции российских компаний на рынке никеля или алюминия вполне позволяют сделать питерскую биржу одним из мировых центров, если Олег Дерипаска с Владимиром Потаниным переместят центры продаж из Лондона в Петербург (а куда они денутся, с другой стороны). В этих условиях включение рубля в золотовалютные резервы стран-импортеров, по крайней мере в объемах, сопоставимых с импортом из России за полгода-год, выглядит вполне логичным и экономически обоснованным.

Другое дело, что Россия должна будет полностью поменять эмиссионный механизм и перестать печатать рубли исключительно под скупку нефтедолларов. Российскому ЦБ придется научиться использовать механизм ставки рефинансирования, которым активно пользуются Федеральная резервная система США и Европейский Центробанк. Для того же, чтобы рублем в качестве резервной валюты заинтересовались частные финансовые институты, необходимо как минимум обеспечить его ликвидность на международном межбанковском рынке и ликвидность рублевых производных финансовых инструментов на основных финансовых площадках. И, само собой, обеспечить беспрепятственный доступ иностранным игрокам на Московскую межбанковскую валютную биржу. И даже всего этого может оказаться недостаточно. Российская экономика должна еще доказать свою устойчивость к падению цен на мировых товарных рынках, только после этого крупные инвесторы поверят в рубль. Выгоды в положении эмиссионного центра валюты, которую центробанки (а вслед за ними и страховые компании, пенсионные фонды, инвестиционные банки и компании) складывают в свои резервы, объяснять не нужно. Достаточно взглянуть на США, которые могут себе десятилетиями позволять постоянно растущий торговый дефицит, исчисляющийся десятками миллиардов долларов, и которые без труда финансируют любую авантюру собственного правительства, имея практически неограниченный кредит со стороны остального мира. Но и расплачиваться за это приходится необходимостью поддерживать сильную национальную валюту, что чревато снижением конкурентоспособности экономики. Единственный выход – повышать производительность труда быстрее, чем она растет в среднем по миру. А для этого нужна инновационная экономика. Способность российских властей при помощи массированных государственных инвестиций сделать таковой нашу экономику пока вызывает серьезные сомнения.

1 июля 2008 г. • Большой Бизнес

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФРЕДДИ И ФАННИ

Появившаяся было в начале лета надежда на то, что ипотечный кризис пошел на убыль, не оправдалась. Если в июне, выступая перед конгрессом США, председатель Федеральной резервной системы (ФРС) Бен Бернанке утверждал, что угроза рецессии американской экономики снижается, то его выступление перед законодателями 15 июля было куда пессимистичнее. По словам главы ФРС, весьма вероятен пересмотр в сторону понижения прогноза экономического роста, существенно выросла угроза инфляции. В июне цены производителей в Америке выросли еще на 1,8%, поднявшись по сравнению с прошлым годом на 9,2%. Такими темпами они не росли с начала 1980-х годов. «Сейчас у меня самый пессимистический взгляд на ближайшие экономические перспективы с того момента, как я занял пост главы ФРС», – заявил Бернанке.

При этом Федеральный резерв просто не может себе позволить начать бороться с инфляцией, повышая ставки, как это делает, например, европейский Центробанк, поскольку это способно обрушить банковскую систему. Начало июля и без того ознаменовалось в США появлением первой жертвы ипотечного кризиса: IndyMac Bancorp Inc, крупный калифорнийский банк, специализировавшийся на выдаче ипотечных кредитов, не выдержал потока вкладчиков, забравших за 2 недели 1,3 млрд долларов, и начал процедуру банкротства. Это рикошетом ударило по крупнейшим в США ипотечным агентствам Fannie Mae и Freddie Mac, акции которых за неделю с небольшим обрушились более чем вдвое. Всего потери акционеров Fannie Mae и Freddie Mac с начала кризиса превысили соответственно 82% и 85%. Созданные с государственным участием, эти агентства владеют или гарантируют ипотечные кредиты на 5,3 трлн долларов. Причем под эти кредиты выпущены облигации, часть которых куплена иностранными Центробанками (в том числе и российским) и включена в золотовалютные резервы этих стран. По данным американского казначейства, обязательства перед иностранцами составляют около 1,3 трлн долларов.

Американские денежные власти поспешили успокоить рынок, предложив план спасения Fannie Mae и Freddie Mac, который включает в себя расширение кредитной линии от казначейства, возможность выкупа государством дополнительных эмиссий акций этих агентств для поддержания достаточного уровня их капитала, а также предоставление возможности кредитоваться непосредственно у ФРС по учетной ставке 2,25% годовых.

Смущают в этом плане два обстоятельства. Во-первых, готовность казначейства трансформировать «квазигосударственный» долг ипотечных агентств непосредственно в государственный. Сумма американского госдолга уже в прошлом году перевалила за отметку 9 трлн долларов, а обязательства Fannie Mae и Freddie Mac увеличивают эту сумму более чем в полтора раза. Причем ни об адекватном сокращении других госрасходов, ни о поиске источников дополнительных доходов госбюджета секретарь казначейства Генри Полсон ни словом не обмолвился. И без того огромный бюджетный дефицит увеличится еще больше. Во-вторых, участие ФРС демонстрирует готовность денежных властей решать возникающие проблемы при помощи печатного станка. Ценой, которую заплатит за это экономика, причем не только американская, может стать дальнейшее ослабление доллара, а также глобальная инфляция. Обнародование «плана Полсона» ознаменовалось очередными рекордами на валютном и сырьевом рынках. Доллар опустился ниже уровня 1,6 по отношению к евро, а нефть достигла 147 долл. за баррель. Правда, пессимизм Бена Бернанке относительно перспектив роста американской экономики опустил нефтяные котировки ниже 140 долл., но это может оказаться временной передышкой перед новым витком цен.

12 мая 2008 г. • The New Times

ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА

Календарь «черных дней» российских финансовых рынков пополнился. Были уже и «черный вторник, и „черный четверг“. Теперь вот еще и пятница 25 июля 2008 года. Достигнув 19 мая своих максимальных значений, российские фондовые индексы начали снижаться, ускорившись с начала июня. Затяжное падение акций увенчалось в пятницу обвалом. В ходе первого часа торгов индексы РТС и ММВБ потеряли по 4—6%, опустившись ниже психологических отметок 2000 и 1500, соответственно – примерно на четверть ниже, чем в мае. „Национальное достояние“ – „Газпром“ снизил капитализацию почти на 7%, опустившись ниже уровня, достигнутого в ходе панических январских распродаж.

Сильнее же всего пострадали металлурги – особенно «Мечел». Накануне компания подверглась резкой критике премьера Путина за то, что экспортирует свою продукцию по ценам вдвое ниже внутренних и мировых. Соответственно, и налогов российский бюджет не получает. Премьер поручил Федеральной антимонопольной службе разобраться с компанией. Ситуацию усугубило и отсутствие на совещании главы «Мечела» – основного акционера компании Игоря Зюзина, которого пригласили, но он очень не вовремя заболел. «Конечно, болезнь есть болезнь, но я думаю, что Игорь Владимирович должен как можно быстрее поправиться. Иначе к нему доктора придется послать и зачистить все эти проблемы», – сказал премьер, родив очередной «путинизм». После выступления Путина ADR «Мечела» в Нью-Йорке обрушились более чем на треть, сделав Зюзина и других акционеров «Мечела» беднее на 5 миллиардов долларов. В пятницу на открытии рынка в системе РТС «Мечел» подешевел почти вдвое – на 45%.

Впрочем, винить в пятничном обвале исключительно слова премьера Путина, в которых некоторые аналитики усмотрели аналогию с началом «дела ЮКОСа», не совсем справедливо. В конце концов, рынок снижается уже два месяца и безо всяких заявлений того или иного должностного лица. У падения котировок есть и вполне объективные причины. Сначала в лидерах падения были банки, которые снижались вслед за американским финансовым сектором. Причем по сравнению с заокеанскими конкурентами, потери капитализации отечественных кредитных учреждений выглядят скромно. А потом на мировых рынках начал сдуваться «нефтяной пузырь», причем, как это обычно бывает, падали нефтяные цены темпами не менее высокими, чем до этого росли. Тот факт, что нефть даже после двухнедельного обвала на 20 с лишним долларов стоит все еще дорого, никого не успокаивает. С 1 августа в России начинают действовать новые экспортные пошлины на нефть, которые рассчитывались с учетом предыдущего роста. И падение рынка существенно может сказаться на прибыли нефтяных компаний. Причем падение может продолжиться. Конгресс США озабочен ситуацией на нефтяном рынке и готовит меры по ограничению доступа на этот рынок суверенным фондам. Рассматриваются и другие меры борьбы со спекулянтами, которых все винят в надувании «пузыря».

Наконец, что гораздо важнее, замедление крупнейших мировых экономик привело к сокращению спроса на нефть и нефтепродукты. Потребление бензина в США снижается. Многие аналитики прогнозируют и сокращение спроса со стороны Китая после проведения Пекинской олимпиады. Не добавляет оптимизма инвесторам в российский нефтегазовый сектор и затянувшийся сериал, в который превратилась борьба британских и российских акционеров ТНК-ВР.

Более глубокая фундаментальная причина обвала российского фондового рынка заключается в возможной смене политики, которую на протяжении последнего года проводили американские денежные власти. Высокие цены и слишком доступные доллары не могли не сказаться на уровне цен во всем мире. Инфляционная волна докатилась и до США. Статистические данные по потребительским ценам и ценам производителей заставили некоторых директоров резервных банков заговорить о необходимости повышения ставок. Причем не исключено, что повышение начнется уже с ближайшего заседания ФРС 5 августа. Это не означает, что пострадавшие от кризиса банки и ипотечные агентства власти США спасать не будут. Просто от накачки экономики дешевыми деньгами правительство и ФРС перейдут к адресной помощи. Серия повышения ставок может привести к началу процесса, обратного тому, который мы все наблюдали в течение последнего года. Доллар может начать отыгрывать утраченные позиции. А «защитные активы» – товарные контракты, драгоценные металлы, ценные бумаги развивающихся рынков ощутят на себе давление со стороны вновь поверивших в доллар инвесторов. Из-за такого рода опасений и падал российский рынок.

И все же, не будь, мягко говоря, излишне эмоционального выступления премьера в адрес конкретной компании и ее владельца, обвала, подобного пятничному, могло и не случиться. Человеку, который взялся руководить экономикой, неплохо бы научиться понимать цену собственным словам и оставить привычку сыпать «путинизмами», которые так веселили публику последние 8 лет. Если хамские выпады в сторону западных журналистов влекут за собой максимум трехдневный шум в мировых СМИ, то обещание прислать доктора владельцу крупной компании привело к потере капитализации всего российского рынка на десятки миллиардов долларов.

28 июля 2008 г. • Ежедневный журнал

ЖАРКОЕ ПО-ПЕКИНСКИ

Деревья не растут до небес. Эта нехитрая истина вот уже несколько лет используется экспертами, рассуждающими о перегреве китайской экономики. И хотя беспрецедентный рост Поднебесной продолжается темпами, превышающими 10% в год, его естественные пределы на сей раз, похоже, уже близки.

Бурные темпы роста китайской экономики до недавнего времени многими воспринимались весьма благосклонно. Очередное экономическое чудо находило много объяснений. Низкий старт, безграничные трудовые ресурсы, впечатляющий рост производительности труда, характерный для перехода от сельскохозяйственного к индустриальному укладу, – эти факторы в течение десятилетий служили практически неиссякаемым источником, подпитывающим процесс превращения одного из аутсайдеров прошлого века в потенциального мирового лидера века нынешнего.

Дешевая рабочая сила и либерализация экономики в считанные годы превратили Китай во всемирную фабрику, производящую продукцию практически любой сложности. Если поначалу отсутствие технологий и оборудования ограничивало китайский экспорт недорогой одеждой и другими товарами широкого потребления, то сегодня республика постепенно завоевывает лидерство в производстве персональных компьютеров, в стране активно развивается автомобиле-, авиа– и судостроение. Овладели здесь и космическими технологиями.

Однако назвать рост китайской экономики сбалансированным и органичным довольно сложно. Проблема заключается в том, что более половины доходов страна получает от экспорта. Для того чтобы конкурентоспособность местных товаров не снижалась по мере роста доходов населения и вознаграждения работников, власти народной республики долгое время поддерживали жесткую привязку юаня к доллару. Это позволяло сохранять низкий курс национальной валюты, что играло на руку экспортерам. Издержками этой политики стало сначала быстрое накопление золотовалютных резервов, а потом и высокая инфляция. К середине нынешнего десятилетия Китай стал крупнейшим торговым партнером главного мирового потребителя – США. Правда, торговля эта была и остается в значительной степени односторонней: Китай продает, США покупают. Отрицательное сальдо торгового баланса с КНР стало едва ли не главной экономической проблемой Белого дома. Американские МИД и Минторг начали оказывать мощное давление на своего азиатского партнера, требуя отказаться от жесткой привязки юаня к доллару. Пекинские власти, впрочем, и сами сознавали, что бесконечно копить золотовалютные резервы не имеет смысла. Поэтому в 2006 году, когда резервы Народного банка Китая приближались уже к триллиону долларов, было принято решение о поэтапной либерализации валютного курса. Правда, шаги в этом направлении оказались чрезвычайно осторожными и незначительными, что вызвало очередную волну недовольства в США. Параллельно началось переориентирование китайского экспорта. Крупнейшим рынком сбыта для КНР стала объединенная Европа.

Впрочем, механическим переключением с одного рынка сбыта на другой руководство КПК не ограничилось. Постоянно ускоряющееся обесценение доллара ставит под сомнение целесообразность накопления резервов. Партийное руководство взяло курс на смену модели роста. Со временем главным потребителем товаров китайского производства должны стать сами китайские граждане, а основным источником роста – внутренний спрос. Кроме того, фундаментальное ослабление американской валюты послужило последней каплей, которая побудила власти КНР задуматься о том, чтобы начать получать хоть что-то за деньги, накопленные за десятилетия продажи дешевой рабочей силы. В прошлом году был создан государственный фонд для инвестирования в зарубежные активы. На это китайское руководство выделило 200 млрд долларов. Правда, момент для создания фонда был выбран далеко не самый удачный. Активы, которые стали приобретаться для формирования фонда, к настоящему моменту в результате финансового кризиса упали в цене на 30—50%.

Демонстрируя в течение целого ряда лет темпы роста, превышающие 10%, китайская экономика не могла не перегреться. Исчерпав внутренние источники сырья и энергоносителей, Поднебесная переключилась на внешние. Это стало одним из наиболее значимых побудителей наблюдавшегося в 2006– 2007 годах безудержного роста мировых цен на нефть, сталь, цветные металлы. Тем не менее Китай продолжал расти, став одним из самых привлекательных регионов для иностранных инвестиций. Часть избыточной денежной массы, которая образовывалась из-за мощного притока экспортной выручки и иностранных инвестиций, абсорбировал китайский фондовый рынок. Фондовые биржи – в Шанхае и Шенжене – были открыты только в первой половине 90-х, причем доступ иностранных инвесторов на китайский рынок жестко ограничен и регламентирован. Для населения, которому торговля акциями была в новинку, биржевая игра в значительной степени заменила рулетку и другие азартные игры, доступные лишь в Макао. Доходы от вложения в акции китайских компаний до прошлого года действительно были сравнимы с выигрышами в казино. Всего за два года – c февраля 2005-го по февраль 2007 года – индекс Shanghai Composite вырос в пять раз. При первичном размещении акций компании PetroChina в первый день торгов на Шанхайской бирже они подорожали более чем вдвое, выведя корпорацию на первое место в мире по капитализации.

И тем не менее ни инвестиционный фонд, ни фондовый рынок не могут в достаточной мере стерилизовать избыточную денежную массу. Инфляционное давление все последние годы нарастало. «Мы будем бороться с увеличением спроса и превращением быстрого роста в перегрев экономики», – заявил заместитель министра финансов КНР Ли Юн еще два года назад. В прошлом году Центробанк КНР шесть раз принимал решение о повышении учетной ставки по кредитам в юанях, а также 10 раз увеличивал норму депозитных резервов для крупных коммерческих банков в целях предотвращения перегрева быстрорастущей национальной экономики. Китай продолжает вести борьбу с ростом потребительских цен и в этом году. «Ограничению инфляции и контролю за ростом цен необходимо уделять больше внимания», – говорится в заявлении Национального бюро статистики, которым сопровождался доклад об инфляции. Целью правительства на 2008 год является уровень инфляции в 4,8%, однако в последние недели многие чиновники заявили, что реальный показатель значительно превысит эту цифру. Неконтролируемый рост потребительских цен уже на протяжении нескольких месяцев является головной болью для китайского правительства. Лишь за I квартал этого года инфляция в КНР составила 8%, что стало максимальным показателем за последние 11 лет. В апреле инфляция в Китае равнялась уже 8,5% в годовом исчислении.

Глава Народного банка Китая Чжоу Сяочуань считает инфляцию главным приоритетом: «В то время как Соединенные Штаты сфокусированы на предотвращении рецессии, денежно-кредитная политика Китая должна быть направлена прежде всего на сдерживание инфляции, нежели на обеспечение стабильного экономического роста и другие задачи».

По словам Чжоу Сяочуаня, Поднебесная должна сокращать свою норму сбережений (процент ВВП, не идущий на потребление) и уменьшать зависимость от внешней торговли, доходы от которой составляют более 60% годового ВВП страны.

Правда, пока все меры не увенчались успехом. При этом уйти от ориентированной на экспорт модели не так просто. И эксперты предупреждают, что сложившаяся ситуация может спровоцировать волну протестов и политических волнений по всему Китаю, как это было в 1989 году, когда рост инфляции до 25% привел к массовым студенческим волнениям на главной площади Китая Тяньаньмэнь. Для беспокойства есть все основания, поскольку главным акселератором роста потребительских цен выступает продовольствие. С начала года цены на него взлетели уже почти на четверть, и прогнозы относительно их дальнейшего роста весьма неутешительны. Растущая инфляция не лучшим образом сказывается и на настроении потребителей. Согласно последним экономическим данным, китайские семьи в настоящее время тратят больше половины своих доходов именно на питание.

Впрочем, инфляционная спираль раскручивается не только на потребительском рынке. Фабричные и имущественные расходы Китая (согласно национальным стандартам статистики) за первые четыре месяца нынешнего года взлетели на 25,7%, подтверждая опасения правительства касательно перегрева национальной экономики. Аналитики ожидали роста на 26%. Так, инвестиции в основные средства в городских районах выросли до 2,8 млрд юаней (400 млрд долл.). Инвестиции в недвижимость увеличились на 32%, из них инвестиции в добычу угля подскочили на 47%.

Единственный результат, которого китайские денежные власти достигли в своей борьбе с перегревом экономики, – лопнувший фондовый пузырь. Достигнув в прошлом году своего исторического максимума на уровне 6092 пункта, индекс Shanghai Composite рухнул сразу на 9,2%, нанеся инвесторам урон более 100 млрд долл. Это положило начало затяжному пике, которое продолжается до сих пор. Не далее как 10 июня сводный индекс Шанхайской биржи в очередной раз обвалился на 7,7%, остановившись на уровне 3072 пункта – почти вдвое ниже, чем год назад. В топке «китайской фондовой рулетки» за полтора года сгорело более полутриллиона долларов, но инфляции это не остановило. По мнению многих экспертов, единственным выходом для Китая была бы ускоренная ревальвация национальной валюты. Однако и тут важно соблюсти баланс, поскольку слишком быстрое подорожание юаня чревато «жесткой посадкой» китайской экономики. Сотрудник Центрального университета финансов и экономики доктор Цай Жухай отметил, что чрезмерная ревальвация вызовет стремительное снижение экспорта Китая, что может привести к ускоренному замедлению роста экономики страны.

По словам заместителя главы Китайского исследовательского центра финансовой политики при Пекинском университете Ло Юна, повышение курса юаня к доллару несет не только радость от факта ревальвации национальной валюты, но и бросает серьезный вызов потенциалу устойчивого развития китайской экономики.

1 июля 2008 г. • Большой Бизнес

МЕЖДУ СТРАХОМ И ЖАДНОСТЬЮ

Кризисы, подобные нынешнему, случаются раз в столетие. Эту оценку бывшего председателя ФРС Алана Гринспена – по-прежнему одного из самых влиятельных финансистов мира – растиражировали все мировые средства массовой информации. Четвертый по величине инвестиционный банк США Lehman Brothers не выдержал потерь, понесенных из-за ипотечного кризиса, и инициировал процедуру банкротства. Еще один участник «большой пятерки» американских инвестбанков – Merrill Lynch – продается за полцены Bank of America. Американские рынки переживают обвал, подобный которому в последний раз наблюдался после терактов 11 сентября 2001 года.

С российского рынка, потерявшего за последние 4 месяца около половины своей капитализации, бегут последние иностранные инвесторы, распродавая акции по любым ценам, невзирая на убытки, чтобы спасти хоть что-то. Впрочем, российский рынок не исключение. Китайский индекс Shanghai Composite пострадал еще сильнее, потеряв две трети от своих максимальных значений, достигнутых в прошлом году. Распродаются акции и в Бразилии, и в Индии, и в Корее, и в Европе с Японией.

Российский рынок более уязвим, чем другие развивающиеся рынки из-за высоких политических рисков. Борьба за ТНК-ВР, история с «Мечелом», война в Грузии – каждое из этих событий вызывало новую волну исхода иностранных инвесторов из страны. Да и цены на нефть, обвалившиеся с июля в полтора раза, не вызывают никакого энтузиазма у тех, кто выжил на российском фондовом рынке, где львиную долю капитализации составляет сырьевой сектор.

И все же именно сейчас подходящий момент для того, чтобы начинать осторожные покупки акций российских предприятий. Цены целого ряда компаний по соотношению между прибылью и капитализацией опустились ниже кризисного уровня 1998 года, так что уже следующим летом можно ждать весьма неплохих дивидендов. За годы безудержного роста многие привыкли ориентироваться лишь на рост котировок, пренебрегая дивидендами. Теперь ситуация кардинально меняется. Что касается устойчивости компаний, то сомнений в том, что государство при любом развитии событий не допустит серьезных проблем в Сбербанке, ВТБ, «Газпроме» или «Роснефти», не возникает даже у самых отъявленных пессимистов. Те иностранцы, которые собирались вывести средства из России, уже в основном это сделали. Остались самые упорные, готовые ждать восстановления столько, сколько потребуется.

Наконец, российские власти, все еще грезящие превращением Москвы в мировой финансовый центр, обратили внимание на то, что состояние фондового рынка близко к краху. Президент Дмитрий Медведев вторую неделю нахваливает отечественные компании и, что более существенно, дает поручения денежным властям обеспечить в стране достаточный уровень ликвидности. Кроме того, до конца этой недели должен окончательно решиться вопрос о снижении налоговой нагрузки на нефтяную отрасль, а до конца месяца – о снижении НДС с нынешних 18 до 12 процентов. Главный же фактор, которые заставляет поверить в то, что акции российских компаний уже в конце года будут стоить дороже, чем стоят сейчас – принципиальное решение Минфина, позволяющее инвестировать часть средств Фонда национального благосостояния в акции и облигации российских компаний.

Если же говорить об экономических перспективах России, то и «фондовое кровопускание», и даже падение цен на нефть – скорее благо для перегретой экономики. Сгоревшие в топке рынка акций сотни миллиардов долларов стали гораздо более эффективным стерилизатором, чем все госфонды вместе взятые. Это позволяет надеяться на то, что инфляцию денежным властям удастся удерживать в приемлемых рамках. Дешевеющая нефть, безусловно, скажется, хотя и не драматически, на прибылях нефтяных компаний, зато для всей остальной экономики снизятся производственные издержки. Приток иностранных инвестиций для страны сейчас не так необходим, как 10 лет назад, скорее наоборот – давление на рубль снизится, что позволит Центробанку более эффективно бороться с инфляцией без риска слишком сильного укрепления национальной валюты. Внутренних накоплений и государственных резервов, часть которых будет пущена на замещение иностранных кредитов и инвестиций, более чем достаточно. Таким образом, главными рисками для инвесторов в стране остаются риски политические.

Нынешняя паника на финансовых рынках может продлиться еще какое-то время. Однако панические распродажи – неплохое время для долгосрочных инвестиций.

16 сентября 2008 г. • Ежедневный журнал

ЧАСТЬ 4

После банкротства Lehman Brothers. Цепная реакция 

БИРЖЕВОЙ КРАХ СЛУЧИЛСЯ, ЧТО ДАЛЬШЕ?

Кардинальное отличие нынешней ситуации от той, которую можно было наблюдать еще год назад, заключается в том, что в начале кризиса инвесторы фиксировали прибыль по одним активам, чтобы вложиться в другие, более перспективные. А сейчас они фиксируют убытки, чтобы расплатиться с долгами.

Волна распродажи активов, прокатившаяся по миру после сообщения о банкротстве одного из пяти крупнейших инвестиционных банков США Lehman Brothers и критической ситуации, в которой оказалась крупнейшая в мире страховая компания AIG, больнее всего ударила по России. Обвала, подобного тому, что наблюдался во вторник, в стране не видели с августа 1998 года. Падение индекса РТС, опустившегося на 11,47% прекратилось только благодаря экстренной остановке торгов. Индекс ММВБ, возобновивший работу после часового перерыва, по итогам дня потерял 11,45%.

Причин для того, чтобы именно российский фондовый рынок сильнее всего пострадал от глобального финансового цунами, было предостаточно. Иностранные инвесторы, игравшие до недавнего времени доминирующую роль на отечественном рынке акций, начали выводить деньги из страны еще в мае. Корпоративные войны, разразившиеся между акционерами российско-британской ТНК-ВР, а также в ГМК «Норильский никель», стали причиной того, что крупные инвесторы, многие из которых столкнулись с серьезным дефицитом ликвидности, начали в первую очередь продавать именно российские бумаги. Не добавили оптимизма и обвал котировок «Мечела», а с ними и всего рынка, случившийся после публичного наезда премьера Владимира Путина на главу компании Игоря Зюзина. Падение цен на нефть и война в Грузии, в результате которой страна оказалась на грани холодной войны с Западом, превратили коррекцию в отвесное падение.

И все же главной причиной обвала стал именно американский ипотечный кризис. Процесс глобальной инфляции активов, вылившийся в надувание мыльных пузырей везде, где это только возможно – на рынках недвижимости, на сырьевых рынках, не говоря уже о фондовых, – повернул вспять. И сегодня для того, чтобы покрыть убытки, полученные от обесценения одной группы активов, крупнейшим инвестиционным компаниям, банкам и фондам приходится распродавать все остальное по любым ценам, обрушивая котировки и получая новые убытки. Даже нефть, которой совсем недавно пророчили стремительный взлет выше 200 долларов за баррель, упала в цене более чем в полтора раза. Она продолжает дешеветь, несмотря на стремительное сокращение запасов в США, вызванное замораживанием добывающих и перерабатывающих мощностей в районе Мексиканского залива из-за прокатившихся там ураганов. Вызвано это тем, что целый ряд хедж-фондов, ориентирующихся на вложения в сырье распродают нефтяные фьючерсы, совсем недавно приносившие им неплохой доход. Деньги, которые совсем недавно стремительно обесценивались, превратились в дефицит: они сгорают в топке биржевых обвалов и крахов быстрее, чем центральные банки успевают их печатать. Однако даже дешевый кредит от центробанков не может стабилизировать ситуацию. На финансовых рынках случилась закупорка сосудов. Поскольку адекватно оценить чужие потери никто не в состоянии, банки предпочитают просто никому не выдавать кредитов взаймы, а если и дают, то под несусветные проценты. Единственное, что продолжает расти – доллар и йена, да и то лишь потому, что главные мировые инвесторы, панически распродающие все, что еще хоть сколько-нибудь стоит и возвращающие деньги на родину, расположены в США и Японии.

Все эти проблемы сильно ударили по российской экономике. Кризис доверия свирепствует на рынке межбанковского кредитования, ставя под удар мелкие и средние банки. Падение фондового рынка, увенчавшееся вторничным обвалом, может закончиться банкротством крупных игроков – банков, инвестиционных и управляющих компаний. Первая жертва уже очевидна – инвестиционный банк «КИТ-Финанс» с понедельника не исполняет обязательства перед частью контрагентов. Если ситуация на рынке не выправится, дело может дойти до банкротства. Серьезные проблемы испытывает и инвестиционная группа «Антанта Пиоглобал». Под управлением и тех, и других находятся линейки паевых инвестиционных фондов, в которые вложилось значительное число людей, поверивших в перспективы российского фондового рынка.

Уже сейчас кризис серьезно ударил именно по той части среднего класса, которая начала задумываться о будущем (не к этому ли призывали российские власти все последние годы) и стала инвестировать часть свободных средств на фондовом рынке. Обвал последних месяцев надолго отобьет у многих охоту играться в акции с облигациями. Скупка долларов населением начнется с новой силой, что окажет дополнительное давление на курс, который Центробанк и без того вынужден сдерживать, задействуя золотовалютные резервы. Впрочем, предсказать, каким будет курс доллара или евро в обозримом будущем может только один человек – глава ЦБ Сергей Игнатьев. Вопрос, в чем хранить деньги для тех, у кого они еще остались, снова станет почти неразрешимым.

17 сентября 2008 г. • money.newsru.com

ГРОМ ГРЯНУЛ. КУДРИН ПЕРЕКРЕСТИЛСЯ

Главным итогом минувшей недели стал не столько обвал мировых фондовых рынков и коллапс российского, поставивший под угрозу устойчивость банковской системы страны, сколько те меры, которые пришлось принимать для ликвидации кризиса. В ход пошел печатный станок.

Финансовый кризис, прокатившийся по миру, сильно напугал денежные власти, причем не только в России, где коллапс фондового рынка начал трансформироваться в полномасштабный банковский кризис, грозящий опрокинуть всю финансовую систему страны, но и во всем мире.

В России в ход пошли бюджетные деньги в объеме, превышающем 1,2 триллиона рублей, и кардинальное снижение нормативов и ставок ЦБ, высвободившее банкам дополнительно 300 миллиардов рублей, и долгожданные налоговые послабления для нефтяной отрасли, в результате которых серьезно замедлится наполнение госфондов, зато потенциальные прибыли нефтяных компаний серьезно вырастут. По оценкам, только за ближайшие два месяца изменение формулы расчета экспортных пошлин перераспределит в пользу нефтяных компаний 5,2 миллиарда долларов. Венцом всего стало поручение президента министру финансов поддержать бюджетными деньгами фондовый рынок, и выделить на это ни много, ни мало, 500 миллиардов рублей.

С мерами в правительстве явно переборщили, что, конечно гарантировало вертикальный взлет котировок в пятницу, но породило серьезные вопросы относительно того, сколько останется в государственной «заначке» на случай, если вдруг, паче чаяний, нефтяные цены упадут еще. Да и относительно того, какой окажется по итогам года инфляция, возникают серьезные сомнения.

Жесткий, в значительной степени искусственный подъем фондового рынка для тех, кто не продал купленные ранее акции, конечно, приятен, но таких осталось не так много, по крайней мере среди мелких инвесторов – тех самых представителей среднего класса, из которых правительство надеется вывести новый класс инвесторов. При этом понесли серьезные убытки те, кто верно оценил ситуацию и играл на понижение.

Главная претензия к российским денежным властям в том, что они вовремя не разглядели проблем инвестиционного банка «КИТ-Финанс», проигравшегося на срочном рынке. Впрочем, действия российских властей были, пусть запоздалыми и чрезмерными, но вполне эффективными. Кризис ликвидировать удалось. Более того, эти действия сродни тому, что предпринимали на минувшей неделе центральные банки всего мира – гасили кризис массированными денежными вливаниями. Причем, поскольку по мере развития кризиса, будут вылезать все новые «узкие места», а центробанки так и не придумали иного способа решать возникающие проблемы, кроме как за счет печатного станка, можно ожидать глобального обесценения денег как или, проще говоря, очередного инфляционного скачка.

Допустить же глобального краха фондовых рынков и даже слишком глубокого падения котировок в большинстве развитых стран – особенно в США – просто не могут себе позволить. Даже если на минуту забыть, что финансовый сектор занимает огромную долю в структуре экономики, обеспечивает рабочие места, рост ВВП и ряд прочих приятных вещей, не следует забывать, что именно на фондовый рынок завязана вся пенсионная система. Сегодня в США успешное и, главное, многочисленное поколение «бэби-бумеров» начинает выходить на пенсию, накопив на индивидуальных пенсионных счетах изрядное количество акций и облигаций. Если они в одночасье лишатся всего, никакая администрация – ни республиканская, ни демократическая – дольше двух часов у власти не удержится.

В России реформа пенсионной системы так же делает серьезную ставку на развитие финансовых услуг и фондового рынка. Стоит ли удивляться, что власти несколько переборщили, гася фондовый кризис.

19 сентября 2008 г. • money.newsru.com

РЫНОК НЕДВИЖИМОСТИ – ПОСЛЕДНИЙ НЕ ЛОПНУВШИЙ ПУЗЫРЬ

Первой реакцией многих из тех, кто успел спасти свои деньги (или хотя бы их часть) с российского фондового рынка стало стремление вложить их в недвижимость. Стремление вполне объяснимое: деньгам – будь то рубли, доллары или евро – веры особой нет.

Кризис ударил по всем одинаково сильно, и гадать, как поведут себя валютные курсы в условиях тотальной финансовой вакханалии, не слишком перспективно. Да держать деньги дома – только подвергать лишнему риску не только свое благосостояние, но и здоровье. А к банкам у пуганых российских вкладчиков доверия еще меньше, чем к рублям или долларам.

Другое дело – квартира на Остоженке или, на худой конец, домик где-нибудь в Смоленской области. По крайней мере, в отличие от ставших окончательно виртуальными акций или облигаций, недвижимость можно руками потрогать. Однако если рассматривать российскую (и особенно столичную и подмосковную) недвижимость в качестве объекта инвестиций, то сейчас далеко не лучшее время подобные инвестиции делать.

Кризис уже несколько подогрел спрос на квартиры, загородные дома и земельные участки, и средняя стоимость московских квартир перевалила цифру 155 000 рублей за квадратный метр. Только за последний год она подскочила в полтора раза, а про не столь отдаленные времена, когда цена метра на вторичном рынке проходила через отметку в 1000 долларов (тогда это было около 30 000 рублей), и говорить нечего. Хотя было это всего пять лет назад, и уже тогда начались разговоры о недоступности жилья для среднего класса. Доходы среднего класса за прошедшие годы, конечно, выросли, однако не столь радикально.

Надуть нынешний пузырь на рынке помог, как это ни парадоксально, один из приснопамятных нацпроектов, придуманных нынешним президентом – тот самый, который назывался «Доступное жилье». Ставка в нем была сделана на развитие ипотеки. Кредиты на 15—20 лет под щадящие по российским меркам проценты резко расширили круг покупателей. Рост цен, в свою очередь привлек на рынок инвесторов, и доля инвестиционного жилья, как в столице, так и в регионах, стала расти, дойдя, по разным оценкам, до 20—25% от всего имеющегося в наличии жилого фонда.

Привлекли высокие цены и девелоперов, которые до недавнего времени анонсировали все новые и новые масштабные проекты, привлекая при этом многомиллиардные кредиты. Однако продавать построенные метры становится все труднее: элитные коттеджные поселки и жилые комплексы эконом-класса стоят нераспроданными. И надежды, что все это разойдется в ближайшее время, не много. Банки, столкнувшиеся еще в конце прошлого года с дефицитом ликвидности, стали повышать проценты по ипотеке и ужесточать требования к заемщиками. А иные и вовсе прекратили выдачу «длинных» ипотечных кредитов, поскольку оказались отрезанными от относительно дешевых иностранных кредитов.

Между тем, девелоперам, которые раньше без особых проблем рефинансировали свою задолженность в тех же банках, сегодня перезанять особенно негде. Цены они пока держат, но не за горами распродажи по демпинговым ценам – лишь бы с долгами расплатиться. А там и инвестиционное жилье в ход пойдет – опыт США и Великобритании, где недвижимость второй год к ряду продолжает падать, многих научил тому, что незыблемых ценностей не бывает.

Государство же, которое как всегда все делает не вовремя, лишь подольет масла в огонь. В этом году власти наконец осознали, что нацпроект «Доступное жилье», трансформировавшийся в одноименную федеральную целевую программу, лишь подогревает и без того заоблачные цены. Поэтому было принято решение о том, что государственные средства должны быть сконцентрированы не на поддержании ипотеки, а на жилищном строительстве. Это создаст дополнительное предложение на рынке и усилит падение цен.

Еще одним немаловажным фактором является грядущая в 2011 году трансформация налогов на землю и недвижимость в единый налог на имущество, который будет взиматься с рыночной оценки недвижимости, а не с оценочной стоимости по БТИ, как сейчас. Это сделает расходы на содержание инвестиционного жилья слишком высокими и спровоцирует еще одну волну продаж.

Так что, если кто-то озаботился покупкой жилья, лучше с этим делом не торопиться, лучше полгода-год подождать. Однако и ждать слишком долго тоже не стоит. Застройщики уже сейчас замораживают реализацию новых проектов, что, рано или поздно приведет к дефициту на рынке и возобновлению роста цен.

19 сентября 2008 г. • money.newsru.com

ОСТРОВ НЕВЕЗЕНИЯ ВМЕСТО ОСТРОВА СТАБИЛЬНОСТИ

Самый масштабный со времен 1998 года финансовый кризис, ударивший по России, кажется, приостановлен. ЦБ и правительство начали действовать адекватно, но слишком поздно, что сделало «спецоперацию» по спасению финансовой системы беспрецедентно дорогой. Денежный поток, направленный на тушение пожара, сопоставим по размерам со всем накопленным Стабфондом.

Полторы недели назад в России наступила кульминация финансового кризиса, вызванного сильнейшим обвалом фондового рынка. По состоянию на 12 сентября основные российские индексы уже потеряли 40—50% от своих максимальных значений, достигнутых в мае этого года. Банкротство четвертого по размерам американского банка Lehman Brothers, о котором было объявлено в позапрошлый уик-энд, «уронило» российские индексы еще на 5—6%. Во вторник 16 сентября падение переросло в паническое обрушение, которое удалось остановить, лишь прекратив торги на основных фондовых площадках – ММВБ и РТС. Индекс ММВБ потерял более 20% по сравнению с предыдущим закрытием, а РТС – около 14%.

Распродажи шли по всему миру, поскольку угроза банкротства нависла над крупнейшей в мире страховой группой American International Group (AIG). В шаге от разорения оказался и один из крупнейших игроков российского фондового рынка – инвестиционный банк «КИТ Финанс», серьезно проигравшийся на срочном рынке. Уже в понедельник 15 сентября он прекратил исполнять свои обязательства перед рядом контрагентов на 6 млрд рублей, в том числе и по сделкам РЕПО (кредитования под залог ценных бумаг), что привело к распродаже заложенных пакетов акций по бросовым ценам и окончательно добило российский рынок.

В среду 17 сентября после открытия торгов российские бумаги ненадолго подросли, однако вскоре обвальное падение возобновилось с новой силой, после чего Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) остановила торги на обеих площадках до особого распоряжения. Российские денежные власти начали предпринимать экстренные меры для спасения ситуации. Стало очевидно, что биржи остановлены до тех пор, пока у правительства не будет абсолютных гарантий того, что откроются они бурным ростом.

Хроника падения

Еще совсем недавно, зимой этого года, министр финансов Алексей Кудрин запустил в обиход определение: Россия – «остров стабильности» в океане мирового финансового кризиса. Многие в это поверили, учитывая бурно растущие цены на нефть, а также весьма впечатляющие золотовалютные резервы Центробанка и Стабфонд. Единственной «мелочью», которая несколько портила картину, были неприятности, преследовавшие британских акционеров совместной компании ТНКВР. Тем более что создавались они не только российскими партнерами по бизнесу, делавшими громкие заявления о недовольстве руководством компании, но и разного рода государственными органами – от ФСБ, инициировавшей шпионский скандал и обыски в офисах компании, до миграционной службы, лишившей рабочих виз всех британских сотрудников, включая председателя правления Роберта Дадли. Вмешательство государства в конфликт акционеров отнюдь не улучшает инвестиционный климат в стране. Однако до поры до времени инвесторы, глядя на стремительно дорожающую нефть, терпели.

Правда, во второй половине мая в России, вслед за остальными мировыми площадками, началась коррекция. Достигнув исторических максимумов, индексы начали «сползать»: одни инвесторы ждали, что «черное золото» вот-вот начнет дешеветь, другие засобирались на курорты и фиксировали прибыль.

К середине июля нефть подпрыгнула почти до 150 долл. за баррель, а российские индексы приблизились к чрезвычайно привлекательным для покупки уровням – 1500 по ММВБ и 2000 по РТС. К несчастью, именно в этот момент российский премьер решил устроить публичный разнос главе компании «Мечел» Игорю Зюзину. Это моментально обрушило российские рынки: инвесторы посчитали, что «Мечел» разделит судьбу ЮКОСа, а Зюзина посадят по соседству с Михаилом Ходорковским. На рынке началась новая волна распродаж: за день индексы обвалились почти на 6% каждый.

Не прошло и двух недель, как началась война в Южной Осетии. 8 августа индекс РТС упал еще почти на 7%, а ММВБ – на 5,5%. Быстрое завершение военных действий несколько успокоило рынки, однако признание Россией двух республик отбросило индекс РТС к отметке 1550 пунктов, а ММВБ – в район 1300 пунктов. Об «острове стабильности» можно было забыть окончательно и бесповоротно. Ко всему прочему с середины июля начала стремительно дешеветь нефть, хоть как-то поддерживавшая акции российских компаний энергетического сектора.

Закономерный коллапс

Долгое время российские власти старательно не замечали, что с отечественным фондовым рынком происходит процесс, далеко выходящий за рамки обычной коррекции. Президент и премьер с упорством, достойным лучшего применения, заявляли, что кризис – в Америке, а в России экономика пышет здоровьем, резервы лопаются от долларов и евро, а компании по-прежнему приносят прибыль.

Между тем еще некоторое время рынок держался на обещании инвестировать часть средств Фонда национального благосостояния (ФНБ) на российском фондовом рынке, однако после заявления министра финансов Алексея Кудрина о том, что в ближайшее время рынок этих денег не получит, обвал продолжился.

И все же справедливости ради надо отметить, что своеобразным детонатором, который взорвал и так уже катящийся вниз российский фондовый рынок в начале прошлой недели (15—16 сентября), послужил именно американский кризис. Сообщение о банкротстве четвертого по величине американского банка Lehman Brothers, который американские денежные власти спасать отказались, спровоцировало биржевую панику во всем мире. Кроме того, на грани краха оказалась и крупнейшая в мире страховая компания American International Group (AIG), которая, помимо прочего, страхует риски дефолтов по облигациям, в том числе и по казначейским облигациям США, до недавнего времени – самого надежного финансового инструмента.

Если еще год назад инвесторы продавали одни активы, чтобы вложиться в другие, более перспективные или надежные, то на прошлой неделе ситуация была кардинально иной. Продавали все и по любым ценам, чтобы расплатиться по долгам.

Спасение КИТов

Не исключено, что коллапс российского фондового рынка случился бы даже без паники на мировых рынках. «Слабым звеном» стал контролируемый бизнесменом Юрием Ковальчуком инвестиционный банк «КИТ Финанс», крупно проигравшийся на срочном и на фондовом рынке. Банк продал опционы «пут» на индекс РТС (покупатель опционов выигрывает в случае падения рынка), а потом пытался удержать рынок, скупая бумаги, закладывая их по сделкам РЕПО и вновь покупая. Но продавцы оказались сильнее.

15—16 сентября «КИТы» не исполнили обязательства по сделкам РЕПО перед рядом контрагентов. Заложенные бумаги пошли в продажу, индексы обвалились. Падение индекса РТС, опустившегося на 11,47%, прекратилось только благодаря экстренной остановке торгов. Индекс ММВБ, возобновившей работу после часового перерыва, по итогам вторника потерял 11,45%. Потери, понесенные банками, спровоцировали кризис доверия: никто не мог понять, для кого из контрагентов падение станет фатальным, поэтому межбанковские кредиты давать просто перестали.

Не реагировать на происходящее в этих обстоятельствах власти уже просто не могли себе позволить. Комплекс мер, предпринятых для спасения российской финансовой системы, поражает своими масштабами. Первым делом Минфин и ЦБ влили в банковскую систему на экстренных аукционах более 300 млрд рублей. После этого Минфин расширил лимиты на размещение бюджетных средств на трехмесячные депозиты трем банкам – Сбербанку, ВТБ и Газпромбанку – до 1,2 трлн рублей. Именно эти три банка были назначены ответственными за дальнейшее распределение бюджетных денег в банковской системе. Газпромбанк немедленно занялся спасением «КИТ Финанса», гарантировав рефинансирование всех его долгов. К тому же на инвестбанк нашелся покупатель – компания «Лидер», в управлении которой находится крупнейший в России негосударственный пенсионный фонд «Газфонд», обслуживающий сотрудников «Газпрома» и частных лиц. Именно в интересах «Лидера» «КИТы» совершали часть сделок.

Внес свою лепту в спасение рынка и ЦБ, радикально снизив нормы обязательного резервирования, что высвободило банкам около 300 млрд рублей. Для пущей надежности президент Медведев поручил министру финансов Кудрину поддержать фондовый рынок полутриллионом бюджетных рублей, а ФСФР запретила открытие «коротких» позиций и маржинальную торговлю. Так что теперь зарабатывать игрой на понижение можно только на срочном рынке.

Кроме того, Минфин заявил, что с 1 октября может снизить экспортную пошлину на сырую нефть с 495,9 до 372 долл. за тонну вместо обещанного понижения до 486 долл. Экспортные пошлины на светлые нефтепродукты и мазут, по словам Кудрина, будут понижены на 24% (ранее Минфин объявлял о понижении всего на 2%). Причиной столь резкого снижения пошлин Минфин называет резкое падение цен на нефть и нефтепродукты в сентябре и связанную с этим корректировку методики установления пошлины – на основе средней цены за последние две недели, а не за два месяца, как раньше.

В результате финансовый поток, направленный на то, чтобы потушить разрастающийся пожар российского фондового кризиса, оказался практически сопоставим по размерам со всем накопленным Стабфондом. Что ж, для того он и копился на «черный» день.

В пятницу 19 сентября открытие биржевых площадок, как и рассчитывало правительство, началось с резкого роста индексов. Настолько резкого, что торги вновь пришлось на какое-то время прерывать…

Тем не менее считать, что для отечественной финансовой системы все худшее позади, в корне неправильно. Уже сейчас ясно: кризис серьезно ударил именно по той части среднего класса, которая начала задумываться о будущем (не к этому ли призывали российские власти все последние годы!) и стала инвестировать часть свободных средств на фондовом рынке. Обвал последних месяцев надолго отобьет у многих охоту играть с акциями и облигациями.

22 сентября 2008 г. • The New Times

КРИЗИС КАСАЕТСЯ ВСЕХ

Если у кого-то есть иллюзия, что кризис фондового рынка к реальной экономике не имеет никакого отношения, а потому можно прожить и без этого рынка, ее пора развеять. Это же относится к влиянию кризиса на жизнь простых граждан, которые не «играются в акции». Кризис чреват последствиями для всех.

Переполох, случившийся на прошлой неделе из-за обвала российского фондового рынка, а также три с лишним триллиона рублей, кинутые правительством и Центральным Банком, на погашение кризиса, у многих людей, никак не связанных с финансами, вызывает искреннее недоумение, а то и возмущение. Они считают, что незачем спасать заигравшихся спекулянтов за счет денег налогоплательщиков. Однако выяснилось, что реальная экономика связана с фондовым рынком гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Откажись правительство от поддержки «заигравшихся спекулянтов», страна могла бы откатиться в славные времена Госплана, а то и вовсе – военного коммунизма.

За последние годы сложилось довольно много мифов о российском фондовом рынке, причем распространенных даже в среде чиновников, непосредственно ответственных за проведение финансовой и денежной политики.

Миф первый заключается в абсолютной оторванности рынка акций от того, что происходит с экономикой страны. Поддерживалось это распространенное мнение высокой корреляцией между российским и иностранными рынками. Однако подобная связь свидетельствует скорее о включенности российского фондового рынка в глобальную финансовую систему. Кроме того, поведение отечественных индексов не копирует с точностью поведение американских или, скажем, китайских фондовых индексов.

Второй миф, еще более распространенный, гласит, что, в отличие от развитых стран, российский фондовый рынок не выполняет своей основной функции – привлечения капитала в реальный сектор экономики. Средства, полученные от размещения или дополнительных эмиссий акций проще было бы привлечь, разместив облигации или взяв синдицированный кредит. Да и к населению, подавляющее большинство которого, в лучшем случае, хранит деньги на банковских депозитах, происходящее с акциями имеет мало отношения.

Практика показала, что кредиты, которые компании брали на развитие бизнеса или покупку новых активов, как правило, получались под залог их собственных акций или акций дочерних компаний. Что касается бирж, то они выполняли (и продолжают выполнять) функции рыночного оценщика предлагаемого в залог имущества – акций предприятий, приносящих многомиллиардные прибыли. Да и банки, владеющие крупными пакетами акций российских компаний охотно кредитовали друг друга под залог этих вполне ликвидных активов. Таким образом даже универсальные и розничные банки, работающие на межбанковском рынке, оказались держателями более или менее крупных пакетов акций. Привлечение капитала посредством фондового рынка вылилось в двухступенчатую схему, задействующую банки.

Обвал котировок на фондовом рынке привел к резкому обесцениванию залогов, а неисполнение несколькими банками обязательств по погашению разрыва между взятой в кредит суммой и оценкой залогового обеспечения привел к тому, что заложенные акции попали на рынок, усугубив обвал. Банки столкнулись с проблемой оценки убытков, которые понесли потенциальные контрагенты – другие банки – и просто перестали кредитовать друг друга.

Не вмешайся правительство, вся банковская система оказалась бы на грани коллапса, который грозил парализовать любую коммерческую деятельности в стране, поскольку проблемы с межбанковскими переводами, по некоторым оценкам, уже начались. Дальнейший сценарий известен: напуганное население опустошает банковские счета, забивая последний гвоздь в гроб банковской системы. Дай Центробанк в этих обстоятельствах слабину и допусти значительный рост доллара, и ажиотаж на валютном рынке было бы не остановить. Слухи о повторении дефолта и девальвации стали бы реальностью.

Реализуйся этот сценарий, и для того, чтобы погасить ситуацию, правительству пришлось бы приложить гораздо больше усилий, да и то без инфляционного скачка, более серьезного, чем тот, что ожидает нас по результатам года, не обошлось бы.

Впрочем, мнение о том, что фондовый обвал никак не скажется ни на простых гражданах, ни на реальной экономике – хороший знак. Он означает, что кризис (по крайней мере пока) удалось локализовать. Впрочем излишний оптимизм в нынешних обстоятельствах тоже неуместен. Уже сейчас банки активно сокращают кредитные потребительские и ипотечные программы. Ставки по кредитам растут, а значит, эра безудержного роста потребления, подкрепленного доступными кредитами, позади. Снижение потребительского спроса не может не вызвать замедления экономического роста, а с ним и роста реальных доходов населения.

24 сентября 2008 г. • money.newsru.com

КРАХ АМЕРИКАНСКОГО «СБЕРБАНКА» И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Банкротство Washington Mutual, третьего по размеру активов и крупнейшего по объему привлеченных у населения депозитов стало самым масштабным разорением в истории американской банковской системы. Оно свидетельствует о том, что представители администрации Буша, говоря в Конгрессе о грядущих панике и хаосе могут и не преувеличивать масштабов бедствия.

Пытаясь убедить конгрессменов в необходимости безотлагательно принять пакет мер, направленных на стабилизацию финансовых рынков, представители администрации Буша, да и не только они, заявляли, что промедление лишь усугубляет кризисную ситуацию. В конечном итоге финансовая система может не выдержать, начнется паника, последствия которой будут несопоставимы с последствиями любого кризиса, когда бы то ни было переживавшегося страной.

Можно, конечно, объяснять подобного рода полемический накал острым желанием поскорее получить в свое распоряжение приятную во всех отношениях сумму в 700 миллиардов долларов. Однако всегда есть угроза того, что самый пессимистичный сценарий реализуется. В конце концов в последнее время это совсем не редкость.

Да и если внимательно присмотреться к банкротству Washington Mutual, несложно заметить, что паника послужила в этой истории далеко не последнюю роль. Банк, до того страдавший от последствий ипотечного кризиса наравне с остальными игроками рынка, стремительно покатился под откос после того, как рейтинговое агентство Moody's снизило его кредитный рейтинг. Напуганные вкладчики ринулись снимать деньги, закрыв в короткие сроки счета на 17 млрд, напуганные брокеры начали распродавать акции банка, обвалив их в конечном итоге на 95% от прошлогодних значений.

На этом фоне российские власти, которые с Думой ничего не согласовывали, быстро и эффективно погасили кризисную ситуацию на фондовом, валютном и межбанковском рынке, а основная масса населения даже не успела понять, что уже пора начинать бояться. Брокеры и аналитики с расшатанными за последнее время нервами не в счет.

И тем не менее, кризис даже в России, с беспрецедентными по масштабам мерами, направленными на стабилизацию, пока только заморожен, но отнюдь не погашен. Что же до остального мира, то там он свирепствует вовсю, подобно лесному пожару перекидываясь со страны на страну, с одной отрасли экономики на другую. В ряде европейских стран уже зафиксировано снижение ВВП, в Гонконге на пустом месте началась паника среди вкладчиков крупного банка. Где и когда ждать следующих проблем, непонятно.

Одним словом, практика последних месяцев показывает, что предпринимая те или иные действия, лучше держать в голове наихудший сценарий развития событий. Если он не реализуется, можно будет вздохнуть с облегчением, если реализуется – дело не закончится инфарктом.

Наихудшим сценарием в настоящий момент действительно выглядит крах американской финансовой системы. И надеяться, что взрывная волна, которая в этом случае прокатится по миру нас минует, поскольку мы успели накопить полтриллиона долларов в золотовалютных резервах и пару сотен миллиардов в Стабфонде, не совсем благоразумно.

Единственное, что внушает оптимизм – так это то, что в мире все еще остались покупатели дешевых активов. Розничное подразделение Washington Mutual купил за бесценок J.P. Morgan Chase & Co, купивший ранее еще одного рухнувшего гиганта – Bear Stearns. Начал покупать и лучший инвестор всех времен и народов, долгое время занимавший верхнюю строчку в списке богатейших людей мира Уоррен Баффет.

Так что может еще и пронесет, недаром говорят, что перед рассветом тьма сгущается.

26 сентября 2008 г. • money.newsru.com

ПРИНЯТИЕ ПЛАНА ПОЛСОНА БУДЕТ ОЗНАЧАТЬ ВЫБОР В ПОЛЬЗУ ГЛОБАЛЬНОЙ ИНФЛЯЦИИ

В том, что американские законодатели, изрядно помучив секретаря казначейства Генри Полсона, рано или поздно примут его план, нет никаких сомнений.

Деньги казначейство получит, хотя и по частям. Это решение будет означать, что экзистенциальный выбор сделан в пользу богатых и активных.

Всю неделю финансовый мир с замиранием сердца следил за дебатами в Конгрессе, где решалась судьба плана Полсона. План этот предусматривает выделение 700 миллиардов долларов из федерального бюджета на выкуп плохих ипотечных долгов, которыми перегружены балансы банков и инвестиционных компаний как в Америке, так и во всем мире. В четверг удалось достичь компромисса с демократами, предлагавшими разделить выделение денег на три транша. Сегодня консультации продолжатся.

Напряженности добавляют близкие к паническим выступления самого Генри Полсона, а также председателя ФРС Бена Бернанке. Самый успешный инвестор всех времен и народов Уоррен Баффет пугал законодателей «экономическим Перл-Харбором». И даже президенту США Джорджу Бушу пришлось выступить со специальным обращением к нации, в котором он предупредил: «Без немедленных действий со стороны Конгресса в данной ситуации Америка может впасть в финансовую панику».

Впрочем, и без всех этих угроз и уговоров с самого начала было очевидно, что конгрессмены за пакет мер проголосуют. Генри Полсон – представитель администрации Буша, которая уже в ноябре освободит место администрации совсем другого президента. Так что терять Полсону особенно нечего. Вот он и берет на себя всю полноту ответственности за ликвидацию кризиса. Если план провалится, политики смогут все валить на отставленных Буша и Полсона.

Последний – выходец из крупного инвестиционного банка – без труда найдет себе уважаемую и высокооплачиваемую работу в частном банковском секторе, который будет преисполнен благодарностью за щедрый 700-миллиардный прощальный подарок секретаря казначейства.

Не дай конгрессмены запрашиваемых денег – и вся полнота ответственности за возможные последствия ляжет них. Впрочем, не могли законодатели для начала не покритиковать предложенный проект и громко, на весь мир, не заявить, что, скорее всего, ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Теперь, если вдруг у Полсона действительно ничего не получится, репутации конгрессменов ничто не угрожает. Американские законодатели подстраховались разделом запрашиваемой суммы на три транша – 100, 250 и 350 миллиардов долларов, оставив за собой право заблокировать выделение 350 миллиардов, намеченное на весну.

Не могут проголосовать иначе конгрессмены еще и потому, что принципиальный выбор в пользу того, чтобы гасить кризис, заливая его потоками денег, был сделан больше года назад, когда в США, несмотря на угрозу инфляции, началась серия снижения процентных ставок. Она привела к мягкой девальвации доллара и резкому витку инфляции активов, которая начала выливаться и в потребительскую инфляцию, причем не только в США, поскольку избыток долларов привел к росту цен не только (и даже не столько) на финансовые активы, но и на сырье. Были прецеденты и раньше, например, при ликвидации последствий 11 сентября.

Сделав выбор в пользу инфляции и девальвации доллара, американские власти последовательно ему следовали, дойдя даже до прямой раздачи населению 167 миллиардов долларов под благовидным предлогом возврата части подоходного налога. Будут следовать и дальше. И если выделенные Полсону 700 миллиардов не помогут, выделят еще столько, сколько потребуется.

Причем угроза девальвации доллара, который до сих пор остается главной в мире резервной валютой, законодателей будет волновать в последнюю очередь. Еще в начале 70-х в сходной ситуации, когда администрация Никсона начала печатать доллары для решения своих экономических проблем и разорвала достигнутые после войны договоренности о жесткой привязке доллара к золоту (которая и сделала доллар мировой резервной валютой), предшественник Генри Полсона, секретарь казначейства в администрации Никсона Джон Коннали без обиняков заявил возмущенным европейцам: «Доллар – это наша валюта и ваша проблема».

Кризис все ставит с ног на голову. Когда рушатся финансовые рынки, а за ними начинает сползать в рецессию и реальная экономика, ничего не теряет лишь тот, кто ничего не имеет. Если в обычной ситуации богатые становятся богаче, а бедные – беднее, то во время кризиса миллиардеры теряют миллиарды, а миллионеры – миллионы. Ничего не теряет лишь неквалифицированные работники с фиксированной оплатой труда, без услуг которых нельзя обойтись.

Выбирая инфляционный путь выхода из кризиса, американцы возвращают себя и весь мир (поскольку доллар продолжает оставаться мировой валютой) в состояние перманентной гонки, главной целью которой является наращивание собственных доходов темпами, превышающими инфляцию. Выигрывают в этой гонке активные, умные и предприимчивые. Остальные платят все больше и больше за дорожающие товары. Но это и есть квинтэссенция капитализма.

26 сентября 2008 г. • money.newsru.com

ОБВАЛ ФОНДОВОГО РЫНКА – ВОЗМОЖНОСТЬ КУПИТЬ ДЕШЕВО?

Полноценной паники в России не случилось, несмотря на массовую рассылку по электронной почте предупреждений о надвигающемся «дефолте», которую неизвестные устроили в середине недели. Напротив, на прошлой неделе отмечался всплеск активности при открытии брокерских счетов для игры на бирже.

Рассылка спама с сообщением о новом «дефолте» и панике, которая будет его сопровождать началась в России в середине прошлой недели. В письмах указывалось точное время начала кризиса: полдень 25 сентября. Однако в назначенное время ничего существенного не произошло. Напротив, обвал на российском фондовом рынке и последовавший вал публикаций на тему мирового финансового кризиса привел к росту интереса российских граждан к резко подешевевшим акциям.

Количество новых счетов, открытых в брокерских компаниях за прошлую неделю вчетверо превысило среднестатистическое значение и достигло 7000. Эти данные приводит радиостанция «Бизнес FM». Удивляться подобной реакции российских граждан на кризис не приходится. В течение вот уже нескольких лет российские власти проводят масштабную компанию, призванную вырастить в стране новый «класс инвесторов». Связано это не в последнюю очередь с неотвратимо надвигающимся на Россию демографическим кризисом, который грозит стабильности пенсионной системы.

Пенсионная реформа, результаты которой до настоящего времени не впечатляли, направлена на то, чтобы нынешнее поколение сорокалетних и последующие за ними начали самостоятельно задумываться о собственной старости и начали копить деньги и доходные бумаги на своих пенсионных счетах. Помимо агитации переводить открытие гражданам накопительные пенсионные счета в негосударственные пенсионные фонды и под управление частных управляющих компаний, власти начали задумываться о способах повышения финансовой грамотности населения.

К сожалению, первая попытка расширить «класс инвесторов» за счет более широких слоев населения, вылившаяся в серию «народных IPO» обернулась значительными потерями для новоявленных инвесторов. Это отбило охоту у многих из них продолжать «играть в азартные игры с государством».

Тем не менее, усилия властей, направленные на локализацию финансового кризиса в стране, не остались незамеченными. Гигантские суммы, предоставленные в распоряжение банковской системы, а также обещание прямой поддержки фондового рынка было воспринято многими как гарантия того, что падение, состоявшееся две недели назад было «дном», ниже которого цены уже не опустятся.

Косвенным образом это мнение подтверждается многочисленными выступлениями весьма уважаемых биржевых аналитиков, считающих, что фундаментально российские акции в настоящее время сильно недооценены. Потенциал роста по большинству ликвидных бумаг, таких, как акции ЛУКОЙЛа, «Газпрома», Сбербанка, «Роснефти» или ВТБ давно превышает 100%. Кроме того, министр финансов Алексей Кудрин обещал, что государство будет выкупать акции компаний с государственным участием.

По оценке большинства участников рынка, существенной поддержки котировкам новоявленные инвесторы не окажут: средние размеры открываемых счетов колеблются вокруг суммы в 100 000 рублей. Между тем, ситуация на мировых рынках, включая и российский, остается чрезвычайно нестабильной. Нынешняя неделя началась с падения азиатских площадок, к которым присоединились и российские биржи.

Таким образом, ключевым является вопрос о том, насколько люди, открывающие брокерские счета готовы к снижению цен на покупаемые ими акции. Стремительный приток средств на фондовый рынок может обернуться новыми обманутыми ожиданиями и не менее стремительным оттоком.

29 сентября 2008 г. • money.newsru.com

СТОПРОЦЕНТНАЯ ДОХОДНОСТЬ ОТ ГОСУДАРСТВА

В России с 1 октября стартует программа софинансирования добровольных пенсионных отчислений граждан. Получить часть средств, накопленных в Фонде национального благосостояния сможет тот, кто согласиться откладывать часть зарплаты на накопительный пенсионный счет.

С завтрашнего дня начинается прием заявлений от граждан, желающих принять участие в государственной программе софинансирования пенсионных накоплений. Отчисляя с 1 января 2009 года ежегодно часть зарплаты в пределах от 1 до 12 тысяч рублей, можно рассчитывать на получение такой же суммы на свой накопительный пенсионный счет от государства. Работающим пенсионерам государство будет рефинансировать до 16 тысяч в год, причем в тройном размере. Программа будет действовать в течение 10 лет.

Принципиальное решение о том, что часть накопленных за последние годы нефтедолларов пойдет на финансирование перехода от распределительной к накопительной пенсионной системе принято уже давно. Уже в начале этого года, когда Стабилизационный фонд был разделен на Резервный фонд правительства и Фонд национального благосостояния, было известно, что последний предназначен именно для стабилизации пенсионной системы. Уточнялись лишь последние детали того, каким именно образом будут тратиться деньги Фонда.

Вопрос о том, имеет ли смысл принимать участие в программе государственного софинансирования, однозначного ответа не имеет. Экономическая целесообразность этого будет зависеть от трех обстоятельств. Все они связаны с тем, что пенсионными накоплениями можно будет воспользоваться лишь по достижении пенсионного возраста, то есть еще не совсем не скоро.

Перспектива повторения кризиса

С одной стороны, государство фактически гарантирует 100-процентную доходность от вложений, которые не превышают 12 000 рублей в год. Однако при этом нет абсолютно никакой гарантии, что управляющие компании в долгосрочной перспективе будут достаточно эффективно управлять средствами полученными от работников и государства. В этом году ожидается отрицательная доходность у большинства управляющих компаний, включая и государственный ВЭБ. Если через 10—12 лет, когда у тех, кто сегодня примет решение об участии в программе случится новый кризис, и пенсионные накопления потеряют значительную часть своей стоимости, эти потери могут свести весь эффект от государственного софинансирования.

Инфляция

Как правило, работая с пенсионными деньгам, управляющие компании придерживаются консервативной стратегии, которая чревата меньшими рисками, но зато и характеризуется более низкой доходностью. Как показывает опыт прошлого года, попытка переиграть инфляцию большинству управляющих компаний не удалась. Если же у властей так и не получится обуздать инфляцию, долгосрочные рублевые вложения могут себя не оправдать.

Политическая и экономическая неопределенность

За последние два десятилетия «правила игры» в России так часто менялись, что никакой гарантии того, что предложенная сегодня система сохранится хоть какое-то продолжительное время, дать никто не может. Несмотря на широко анонсированную финансовую и политическую стабильность, российская экономика остается чрезвычайно зависимой от экспортных цен на энергоносители. Поменяйся завтра конъюнктура мировых рынков (а многие считают, что она уже начала меняться из-за угрозы замедления мировой экономики), и перспективы российской экономики будут выглядеть совсем не так радужно, как выглядят даже сейчас.

Впрочем, совсем не обязательно, что все вышеупомянутые риски реализуются. Вполне возможно, что фондовые рынки уже близки к достижению «дна», после которого возобновится рост, который принесет высокие доходы тем, кто сейчас начинает инвестировать. В конце концов, тысяча рублей в месяц – не такие уж большие деньги, чтобы сильно убиваться в случае их потери. Зато за 15—20 лет эти вложения, удвоенные государством могут вырасти во вполне приятную сумму, которая в старости будет совсем не лишней.

30 сентября 2008 г. • money.newsru.com

НОВАЯ ВЕРСИЯ «ПЛАНА СПАСЕНИЯ» ОПАСНЕЕ СТАРОЙ

Американский Сенат подавляющим большинством голосов принял модифицированную версию отвергнутого Конгрессом пакета мер, направленных на стабилизацию финансовой системы. Новый вариант более щедрый, а значит более опасный.

Как и предполагалось, Сенат подавляющим большинством голосов одобрил выделение 700 миллиардов долларов из бюджета на спасение финансовой системы страны. Помимо этого в плане появились налоговые послабления для бизнеса и среднего класса, которые оцениваются в 110 миллиардов долларов. Это лишь увеличивает и без того огромную «дыру» в бюджете, затыкать которую придется, наращивая государственный долг.

За принятие новой версии «плана спасения» проголосовало 74 американских сенатора, включая обоих кандидатов в президенты – демократа Барака Обаму и Джона Маккейна. Теперь, после того, как официальный кандидат от Республиканской партии Джон Маккейн поддержал законопроект, республиканской «фронде», провалившей пакет мер, лоббировавшийся лично президентом Бушем, будет гораздо сложнее сказать нет. Так что судьба законопроекта, который в пятницу в очередной раз будет выставлен на голосование в Палате представителей, фактически предрешена.

Нововведения, которые были внесены в законопроект для того, чтобы сделать его более привлекательным, незначительными назвать язык не поворачивается. Взять хотя бы предусмотренное новой версией законопроекта увеличение гарантий по банковским депозитам со 100 до 250 тысяч долларов. В нынешних условиях, когда один за другим рушатся не только инвестиционные, но и универсальные американские банки (достаточно вспомнить хотя бы совсем недавнюю историю с банкротством крупнейшего депозитного банка Washington Mutual), повышение планки госгарантий по вкладам может стать дополнительным бременем для бюджета.

Фискальный год в США начинается с 1 октября, так что все 700 миллиардов долларов расходов, которые понесет американский бюджет, спасая опасно накренившуюся финансовую систему, лягут в расходную часть следующего года. При этом законопроект ни словом не упоминает о необходимости повысить доходы бюджета (например, за счет повышения налогов). Напротив, новая версия предусматривает дополнительные налоговые льготы на 110 миллиардов долларов.

При этом стоит напомнить, что дефицит федерального бюджета США только за первую половину нынешнего фискального года превысил 311 миллиардов долларов, увеличившись на 20,5% по сравнению с тем же периодом годом ранее. И эти цифры еще не учитывают ни фактической национализации ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac, ни спасения страхового гиганта AIG, ни майской рассылки чеков населению на общую сумму в 168 миллиардов долларов в качестве налоговой компенсации.

В нынешнем фискальном году правительство США получит примерно 2,3 триллионов доходов, а расходы приблизятся к 3 триллионам. В следующем году «дыра» существенно вырастет. Покрываться это все будет за счет наращивания госдолга, который и без того приближается к 10 триллионам долларов. Говорить об устойчивости экономики в данных обстоятельствах сложно.

2 октября 2008 г. • money.newsru.com

РУБЛЬ ГОТОВ СТАТЬ МИРОВОЙ РЕЗЕРВНОЙ ВАЛЮТОЙ, МИР – НЕТ

Российский рубль, который еще совсем недавно власти стремились сделать если не мировой, то, по крайней мере, региональной резервной валютой, должен сначала выдержать испытание низкими ценами на нефть. Но даже это не дает никаких гарантий.

Выступая на форуме «Петербургский диалог», Дмитрий Медведев в очередной раз высказал свое недовольство тем, как устроена мировая финансовая архитектура. «Время доминирования одной экономики и одной валюты безвозвратно ушло в прошлое», – заявил он. Подобные заявления звучат из уст российских президентов с завидной регулярностью, причем, как правило, звучат они, когда президенты приезжают в Санкт-Петербург.

В последний раз похожие речи звучали на экономическом форуме в Санкт-Петербурге в июне этого года. «Несоответствие формальной роли Соединенных Штатов Америки в мировой экономической системе ее реальным возможностям и было одной из центральных причин текущего кризиса. Сколь ни был бы велик американский рынок и сколь бы надежна ни была американская финансовая система, они не в состоянии подменить собой глобальные товарные и финансовые рынки. Выход из ситуации – такая же глобальная, как мировая экономика, реформа мировых финансов», – это цитата из речи Дмитрия Медведева.

«Мы должны совместно работать над формированием новой и более справедливой финансово-экономической системы в мире, стремиться к тому, чтобы она была основана на принципах многополярности, верховенства права и взаимного учета интересов», – а это уже из прошлогодней речи на том же форуме Владимира Путина, тогда еще президента России. Тогда, в прошлом году, вице-премьер Дмитрий Медведев произнес: «По мере повышения в мире, так сказать, спроса на рубли, наша валюта также может стать одной из резервных».

Итак, цель была заявлена более года назад, а поставлена еще раньше, когда советником предыдущего президента по экономическим вопросам был Андрей Илларионов. Интересно посмотреть, что российские власти сделали для воплощения этой цели в жизнь. При ближайшем рассмотрении сделано было до прошлого года немало. Власти сняли последние ограничения, связанные с конвертацией рубля, формально превратив его в свободно-конвертируемую валюту.

За годы роста правительство и ЦБ накопили огромные резервы, которые позволяют гарантировать стабильность курса рубля и устойчивость бюджета при самом неблагоприятном развитии событий – что и было продемонстрировано в течение последних недель. Правда, насколько хватит этих резервов, можно будет оценить лишь в случае если кризис продлится долго и будет сопровождаться падением цен на нефть.

Кроме того, был ряд моментов, которые засели в памяти инвесторов неприятной занозой: сначала «дело ЮКОСа», из-за которого многие потеряли большие деньги, потом история с получением контрольного пакета в проекте «Сахалин-2» государственным «Газпромом». Но до поры до времени многие с эти мирились.

Подтолкнуть иностранных частных инвесторов к включению рублевых инструментов в свои долгосрочные портфели и резервы мог бы перевод расчетов за экспортные поставки российских энергоносителей в рубли – эта идея также неоднократно озвучивалась. Еще в мае этого года аналитики Goldman Sachs, Merill Lynch и Deutsche Bank называли рубль самой привлекательной валютой в мире.

Сегодня мы видим совсем другие результаты. Паническое бегство иностранных инвесторов привело к краху фондового рынка, который по результатам последнего квартала показал худшие результаты в мире. Обвалился при этом не только рынок акций, но рынок облигаций, в том числе и государственных.

Можно сколько угодно спорить о том, насколько повлияли на это повлияли дело «Мечела» и война в Грузии, результаты говорят сами за себя.

Мировая финансовая архитектура несовершенна – с этим никто не спорит. Однако для того, чтобы стать частью новой мировой финансовой архитектуры России надо что-то менять. Возможно, правителей.

3 октября 2008 г. • money.newsru.com

В СЛАБОСТИ СИЛА, В СИЛЕ СЛАБОСТЬ

Опрос, проведенный на этой неделе фондом «Общественное мнение» показывает, что четверть российских граждан ничего не слышали о мировом финансовом кризисе, а почти половина не интересуется состоянием дел в мировой экономике. Это помогает избежать паники, но свидетельствует о процветании патернализма. А паника рискует оказаться «отложенной».

Как это ни парадоксально, но недоразвитая, по сравнению с развитыми странами, финансовая система, а также низкая финансовая грамотность населения и его невовлеченность в инвестиции на фондовом рынке позволяют надеяться, что погасить кризис в России будет проще, чем где бы то ни было, а последствия его для населения будут менее чувствительными.

Счастливое неведение четверти россиян и олимпийское спокойствие еще почти половины россиян вызывает искреннее восхищение. Угрожающе накренившейся две недели назад банковской системы большинство так и не заметило. Рухнувшим вполовину фондовым рынком интересуются единицы процентов, да и среди этих интересующихся интерес исключительно академический. А некоторые и вовсе воспользовались падением, чтобы начать инвестиции на волне всеобщей паники.

В самом деле, о чем можно беспокоиться после стольких лет, проведенных под увещевания из телевизора о достигнутой финансовой стабильности, о гигантских резервах, которые помогут преодолеть любой кризис. Возникни серьезная угроза, и на помощь придут два супергероя – Путин с Кудриным. У них есть неисчерпаемый Стабфонд, который пора уже распечатать во благо народа и на радость сторонникам госкапитализма с российским лицом.

А если и случатся какие временные трудности, то может оно и к лучшему – квартиры, наконец, подешевеют, да и очереди за «хаммерами» с «майбахами» сойдут на нет.

Подобная позиция существенно облегчает правительству и ЦБ задачу стабилизации финансовой системы, одинаково актуальную практически во всех странах мира. Набеги взволнованных вкладчиков уже обрушили несколько крупнейших банков в США и Великобритании, заставили принимать экстренные меры в других странах.

Однако отношение граждан к происходящему может серьезно измениться, когда экономические трудности начнут касаться их лично. Уже сейчас начали возникать трудности с получением ипотечных и потребительских кредитов. Проблемы межбанковского рынка начали сказываться на реальном секторе, что может привести, как минимум, к сокращению рабочих мест.

И все же главным испытанием может стать падение цен на сырье, которыми пока и питается наши стабильность и резервы. Перспективы рецессии в США и Европе, замедление Китая и Индии могут привести к продолжению начавшегося обвала цен на нефть. И сегодня никто не возьмется предсказать, когда это падение закончится. Точно так же, как в начале года никто не мог предсказать, когда закончится рост.

Еще 3—4 месяца назад самые уважаемые аналитики самых уважаемых банков прогнозировали 200 долларов за баррель в конце года. Сегодня они же прогнозируют 50.

Министр финансов Алексей Кудрин успокаивает, что бюджет останется профицитным при 70 долларах за баррель. А если действительно 50 или, еще хуже – 20, и не на неделю, а надолго? Раньше казалось, что на этот случай для России открыт международный долговой рынок, однако с начала года он закрыт. В течение последних месяцев иностранные инвесторы доказали, что воспринимают российскую экономику как производную от цены на нефть.

Отложенная паника может привести к серьезным проблемам, когда резервы будут на исходе. А судя по темпам их задействования уже сейчас, когда цена нефти даже не дошла до критических 70 долларов, заставляет беспокоиться.

В этих обстоятельствах остается только надеяться, что американский «план спасения» перезапустит глобальный механизм надувания пузырей, а российские граждане так и останутся в неведении.

3 октября 2008 г. • money.newsru.com

ДЕНЬГИ ПОЯВЛЯЮТСЯ НИОТКУДА И ИСЧЕЗАЮТ В НИКУДА

Когда-то давно я по наивности думал, что деньги – основной продукт жизнедеятельности центробанков. Они эти деньги печатают (в фигуральном, понятное дело, смысле), продают банкам – кто за проценты, кто за доллары экспортеров (если валюта привязана к долларам).

Когда центробанки печатают деньги – всем сначала хорошо, а потом инфляция. Когда не печатают, всем плохо, но финансовая стабильность. Искусство найти золотую середину (когда всем хорошо и финансовая стабильность) – великий дар, как у Гринспена…

На самом деле все, конечно же, давно уже устроено совсем по-другому. Финансовые рынки и сами прекрасно справляются с производством денег. Как это происходит, много раз описывалось, не исключено, что даже я как-то про это все писал – всего и не упомнишь. Рискну повториться. Накопил я, скажем 1000 долларов и купил, скажем, 1000 акций по доллару за штуку. Но на этом не остановился, а взял у брокера кредитное плечо под залог этих акция (а если я сам брокер, то заложил в соседнем банке) и купил еще 1000 акций. Жду. Когда акции стали стоить 1,2 доллара, у меня на счете появилось 400 долларов без каких бы то ни было усилий с моей стороны. На первый взгляд, деньги эти виртуальные, появившиеся ни откуда. И они не станут реальными, пока я не продам все эти акции. А вот и нет, вполне реальные. На эти 400 долларов я могу купить еще акций, а могу снять их и купить, скажем, картину Шишкина, или стихи Пушкина, самолично им написанные, да еще и с рисунком женской ножки на полях, или еще лучше домик в Калифорнии. Это называется диверсификация. Но и это еще не все. Эту картину-автограф-домик я могу тоже заложить. Продолжать можно почти до бесконечности. И пока мои акции растут, денег у меня и моих товарищей становится больше и больше, и мы покупаем картины-акции-нефтяные фьючерсы-недвижимость в Черногории, которые повышают нашу капитализацию и самооценку.

Собственно, механизм этот может работать и в обратную сторону, не производя, а аннигилируя деньги.

В теории я все это знал давно. Когда пузырь «доткомов» сначала надулся, породив рекордное количество миллионеров, а потом лопнул, так и не дав большинству из них насладиться деньгами, механизм стал прозрачен и очевиден.

А совсем недавно – во вторник – я наблюдал совсем уж рафинированную картину. Наутро после того, как нижняя палата прокатила план Полсона, и биржи по всему миру посыпались, российские биржи, как им и положено, открылись в 10.30 утра. А в 10.31 торги были остановлены. В ликвидных бумагах успели пройти считанные сделки на 5—7% ниже предыдущего закрытия. Денег у всех участников рынка стало существенно меньше. Их никто не заработал, поскольку «шорты» запрещены (играть от продажи можно лишь на фьючерсах, там теоретически ведется игра с нулевой суммой, то есть выигрыш продавцов равен проигрышу покупателей).

Американский фондовый рынок в день голосования потерял 1,2 триллиона долларов капитализации за считанные минуты. Эти деньги вдруг бесследно испарились. И выигрыш медведей в подобных обстоятельствах на порядок меньше общих потерь.

И еще одно соображение. Я тут везде теоретизировал (впрочем, не я один) на тему того, что закачивание 700 миллиардов долларов бюджетных средств и увеличение госдолга на фоне замедления мировой экономики и снижения экспорта в США может привести к проблемам с размещением казначейских облигаций. Соответственно выкупать их придется ФРС за счет печатного станка. Инфляция и девальвация прилагаются. Однако принятие «плана спасения» Сенатом привела к скупке долларов. И это несмотря на то, что ЕЦБ ставку не снизил, а ФРС, по всем прогнозам снизит еще. Объяснения по поводу слабости европейской экономики не проходят. Единственное, что приходит на ум – умные игроки (то есть те, у кого хоть что-то осталось) готовятся к веселой игре под названием «купи бросовых ипотечных облигаций и загони правительству». И угроза выкупать «плохие долги» по рыночной цене ничего не значит. Поскольку скупкой займутся все, цену (самую что ни на есть рыночную) будут загонять до запредельных уровней. Тогда, кстати, может властям и выкупать ничего не придется. А если все же придется, то 700 миллиардов может и не хватить. 3 октября 2008 г. • prodengi.ru

ЧАСТЬ 5

Мировой финансовый кризис становится экономическим 

ПОЧЕМУ ДЕФЛЯЦИЯ ХУЖЕ ИНФЛЯЦИИ

Аналитики крупнейших банков бьют тревогу: миру грозит дефляция. Казалось бы, граждане, изнуренные в последние годы борьбой с непрекращающимся ростом цен, должны вздохнуть спокойно. Однако дефляция может оказаться гораздо хуже инфляции.

На первый взгляд, снижение цен – благо. Когда покупательная способность денег растет, потребитель только выигрывает. К сожалению, снижение цен, как правило, сопровождает кризисы перепроизводства, результатом которых бывает экономическая стагнация или депрессия, разорение компаний, рост безработицы и падение доходов населения. Причем этот неприятный период может затянуться на годы.

Мировая экономика рискует вступить в полосу дефляции. подобный вывод делает целый ряд инвестиционных аналитиков на основании наблюдающегося в последнее время обвального падения цен на сырьевые товары. падает не только нефть, за которой столь пристально наблюдают в России. Если «черное золото» упало от своих максимальных значений на 36%, то зерно подешевело почти вполовину. Дешевеют промышленные и драгоценные металлы (разве что золото еще держится): медь подешевела только за прошлую неделю более чем на 14%, что стало максимальным снижением цены за последние 22 года.

Причиной стала уверенность в том, что крупнейшему потребителю – США не избежать рецессии, причем уверенность эта подкреплена статистическими данными. Если в начале года получила распространение теория о том, что мир вполне способен расти прежними темпами и без США – экономику должны вытянуть Китай, Индия, Бразилия, Россия – то сегодня надежд на это все меньше. Экономики, что в Китае, что в Индии демонстрируют стремительное замедление и не способны уже до бесконечности наращивать импорт сырья.

Казалось бы, стоит только порадоваться: производители продукции, более сложной, чем нефть или алюминиевые слитки, смогут вздохнуть посвободней – их издержки упадут, прибыли вырастут. Однако дела обстоят ровно наоборот: сырье падает из-за того, что спрос на конечную продукцию стремительно съеживается. Американские потребители начали сокращать потребление. И бороться с этим практически невозможно. Уровень задолженности домохозяйств и без того достаточно высок, а банки, столкнувшись с кризисом ликвидности, начали ужесточать условия выдачи новых кредитов. Кроме того, население США довольно много инвестирует на фондовом рынке и падение котировок заставляет многих фиксировать убытки, чтобы выплатить кредиты банков, которые стало слишком сложно рефинансировать.

Занять место США в мировом потреблении не способен пока никто. Лишившись самого крупного рынка сбыта, крупные корпорации вынуждены будут начать между собой ценовую войну, ценой которой станут новые увольнения и сокращения издержек. Те, в свою очередь будут означать новый виток сокращения потребления.

Если экономический рост – это процесс, который способен долгое время поддерживать сам себя, то и к экономическому спаду это относится в той же мере.

Таким образом, дефляция означает не только снижение цен, но и падение доходов населения, которое может идти гораздо быстрее сокращения цен. Экономику, которая впадает в период дефляции, гораздо сложнее «запустить» и настроить на рост. Когда деньги дорожают, нет никакого смысла их инвестировать в производство, да и производить что бы то ни было тоже нет никакого смысла. В дефляционные периоды государство вынуждено национализировать крупнейшие компании и дотировать производство, чтобы избежать массовых увольнений и социальных потрясений. Так что радоваться слишком сильно снижению цен не стоит. Оно чревато.

6 октября 2008 г. • money.newsru.com

ГДЕ ЗАСТРЕВАЕТ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОМОЩЬ

Во вторник российские власти озвучили очередные меры, которые будут предприняты для стабилизации ситуации в российском финансовом секторе. Банки получат еще 950 миллиардов на 5 лет. Однако эти деньги в очередной раз могут не дойти туда, где они больше всего нужны.

Во вторник у президента Медведева состоялось очередное совещание, посвященное принятию новых антикризисных мер, которые должны стабилизировать ситуацию в финансовой системе страны. Предложенные меры в очередной раз поражают своей щедростью. Банкам предлагается еще 950 миллиардов рублей, причем не на три месяца – как одобренные ранее депозиты Минфина – а на 5 лет. Однако эти деньги могут так и не дойти до тех, кому они предназначены.

Совсем недавно российские власти уже вынуждены были предпринимать экстренные меры, чтобы потушить разгоревшийся на фондовом рынке пожар, перекинувшийся в банковский сектор. Поводом послужил обвал котировок акций российских компаний, сопоставимый с тем, который наблюдался в разгар кризиса 1997—1998 годов. В понедельник рынок пережил еще более страшный и разрушительный обвал.

Ситуация на межбанковском рынке, по утверждению представителей ряда банков, остается, мягко говоря, напряженной. В результате президент вновь созывает представителей экономического блока на совещание, которые сулят очередной без малого триллион. И уже не на три месяца, а на 5 лет.

Однако проблем, которые начали с банковского сектора перекидываться уже и на реальную экономику, новая мера не решает, как не решили и ранее озвученные меры. Проблема в том, что новые кредиты, как и старые депозиты Минфина, получат в основном государственные Сбербанк и ВТБ. Из 950 миллиардов первому может достаться больше половины – полтриллиона, а на второй приходится еще 200 миллиардов.

Но у этих банков с ликвидностью и так все в порядке, о чем свидетельствует тот факт, что на аукционах по размещению временно свободных бюджетных средств Сбербанк и ВТБ не выбирают тот объем, который предлагается. В то же время события, которые в последнее время можно наблюдать на рынке акций свидетельствуют о том, что кризис ликвидности в российской банковской системе никуда не делся. Обвальное падение акций свидетельствует о том, что на рынок выбрасываются пакеты, лежащие в залогах под кредиты, взятые как банками, так и предприятиями реального сектора.

Причем каждая новая распродажа только увеличивает убытки финансового сектора, вынуждая для их покрытия продавать все без разбора, не глядя на цены. Остановить этот процесс саморазрушения могут не туманные обещания долгосрочных кредитов под неизвестно какие проценты, а обещанная и подкрепленная поручением президента Медведева прямая интервенция на фондовом рынке. Это помогло бы восстановить изрядно утраченное доверие рынка.

Из предложенных мер самые эффективные – рефинансирование внешнего долга российских компаний, на которое пойдет до 50 миллиардов долларов из золотовалютных резервов, а так же интервенции на фондовом рынке – пока так и не заработали. Более того, они могут и не заработать вовсе. Если изначально для интервенций было выделено 500 миллиардов рублей, то вскоре выяснилось: в этом году может быть потрачена лишь половина. Еще позже министр финансов Алексей Кудрин заявил, что агентом будет ВЭБ, которому выделено 75 миллиардов рублей, которые – как заявил министр – могут и вовсе не понадобиться.

Можно долго обсуждать, насколько эффективно и полезно подобное вмешательство государства в дела фондового рынка. Однако нельзя дезавуировать принятое решение о проведении интервенций, если только не хочешь окончательно добить рынок. Пока же российские регуляторы предпочитают останавливать торги да принимать все новые и новые многомиллиардные решения, вместо того, чтобы сначала попытаться сделать эффективным уже принятый пакет мер.

Кризис происходит именно сейчас, и не исключено, что к тому моменту, когда принимающиеся сейчас решения начнут обретать форму конкретных действий, никаких действий уже не понадобится. Более того, денежные вливания будут не только не полезны, но вредны. Вопрос лишь в том, что останется к тому времени от российских. финансов. Не исключено, что это будут под завязку накачанные государственными деньгами Сбербанк и ВТБ.

8 октября 2008 г. • money.newsru.com

ЧЕМ НЫНЕШНИЙ КРИЗИС ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ КРИЗИСА 1998 ГОДА

Дефолта государства и девальвации рубля на этот раз можно не опасаться. Однако именно они обеспечили жесткую бюджетную политику и быстрое восстановление российской экономики после шока 1998 года. На этот раз кризис может затянуться.

До сих пор упоминание слова «кризис» у любого россиянина вызывает две стойких ассоциации, оставшихся после 1998 года: девальвация и дефолт (по умолчанию имеется в виду дефолт по государственным долгам). Поскольку ни то, ни другое России не грозит, а «временные трудности» на фондовом рынке касаются относительно небольшой группы людей, от которых «не убудет», возникает иллюзия, что опасаться нечего. Это не совсем так.

Действительно, если сравнивать страну, какой она была 10 лет назад с нынешней Россией, отличия получаются кардинальными. Тогда «пирамида ГКО» не выдержала последствий азиатского кризиса – падения цен на нефть и бегства иностранных инвесторов с развивающихся рынков, а несопоставимые с нынешними золотовалютные резервы не помогли удержать обменный курс рубля в границах официально объявленного валютного коридора.

Обвал рубля привел к резкому снижению доходов населения. Практически все очень быстро подорожало, особенно импортные товары, рублевые вклады в банках обесценились, а валютные «зависли», а то и вовсе сгорели в обанкротившихся банках, поддержать которые государство было не в состоянии.

Однако экономика начала очень быстро восстанавливаться. Девальвация рубля помогла экспортерам сырья снизить издержки внутри страны, что, по мере восстановления цен на нефть и другое сырье, привело к стабильному росту прибыли. Эта прибыль позволяла повышать зарплаты, что благотворно сказывалось на покупательной способности всего населения. Что еще более существенно, девальвация создала благоприятные условия для производства, ориентированного на импортозамещение.

Дольше и сильнее всех от последствий кризиса 1998 года страдали пенсионеры и бюджетники. Наученные дефолтом власти вынуждены были проводить либеральные реформы и придерживаться жесткой бюджетной политики, позволившей в конечном итоге накопить нынешние резервы. Правда сдерживание госрасходов привело к тому, что рост пенсий и зарплат в государственном секторе долгое время отставал от роста доходов населения в целом по стране.

Но ситуация постепенно менялась, и сегодня выглядит радикально иной. Рубль в течение ряда лет укрепляется, а экономисты так часто повторяли выражение «голландская болезнь», что его выучили даже самые далекие от экономических проблем люди. Отток капитала в течение первых трех лет нового тысячелетия постепенно сошел на нет, сменившись притоком, который в первом полугодии прошлого года побил все рекорды. Доходы населения росли темпами, сильно превышающими рост экономики, а жесткая бюджетная политика, начиная с прошлого года стала становиться все более мягкой.

«Инфляция активов» или, иными словами, надувание «мыльных пузырей» перекинулась с фондового рынка и рынка недвижимости на товарные рынки, а оттуда и в потребительский сектор, превратившись в привычную просто инфляцию. Потребительский бум и крепчающий рубль сделал российский рынок едва ли не самым привлекательным в мире. Бурное развитие потребительского кредитования и ипотеки подстегнули потребительский бум и бум на рынке недвижимости.

Однако пузыри лопаются, и «инфляция активов» сменяется «гипердефляцией». В России она присутствует пока только на фондовом рынке. Но уже и это немало. Обвал фондового рынка будет иметь серьезные последствия для платежеспособного спроса в российской экономики. Значительная часть населения потеряла часть накоплений. Причем, кризис ударил по самым обеспеченным – «богатым» и верхней прослойке «среднего класса».

Подпорка потребительского бума в виде бурного роста потребительского, авто– и ипотечного кредитования, тоже исчезла, ввиду плачевного состояния банковской системы. Между тем, если в 1998 году долгами обременено было государство, то сейчас – долги, сопоставимые с золотовалютными резервами, лежат на частном секторе.

Мировой кризис ликвидности не оставляет надежды на то, что эти долги удастся в обозримом будущем рефинансировать на Западе. Производство и строительство, ориентированное на продолжение роста спроса в одно мгновение перестроить не удастся, а трудности с рефинансированием долгов заставят девелоперов и (в меньшей степени) производителей снижать цены, сокращать издержки (в том числе и на оплату труда), увольнять персонал.

Бурно росший в последние годы (в основном за счет кредитов) сектор розничной торговли тоже столкнется с необходимостью снижать цены, устраивая всевозможные распродажи, «ликвидации стоков», «специальные акции» и устанавливая щедрые скидки.

Поскольку золотовалютные резервы велики, ЦБ – можно не сомневаться – будет удерживать стабильный курс рубля. В условиях снижения потребления во всем мире и, прежде всего, в США – главном мировом импортере последних десятилетий, обострится борьба за потребителей во всем мире. Россия станет одной из площадок жесткой конкурентной борьбы, в которой будет место и демпингу, между производителями автомобилей, электроники и бытовой техники, других товаров.

Первое время в выигрыше от всех этих событий будут как раз пенсионеры и бюджетники – государство, начав наращивать расходы, быстро не остановится. Но все это может постепенно привести к дефициту торгового баланса и банальному проеданию резервов в течение всего нескольких лет.

9 октября 2008 г. • money.newsru.com

ЧТО ОБЩЕГО У ИСЛАНДИИ И МИХАИЛА ХОДОРКОВСКОГО

Претензии российских властей на лидирующие позиции, не подкрепленные даже минимальными усилиями для улучшения имиджа страны могут дорого стоить российской экономике. На фоне риторики Путина и Медведева о конце американского политического господства все мало-мальски значимые с экономической точки зрения страны объединяют с США усилия, направленные на ликвидацию кризиса.

Условно-досрочное освобождение Михаила Ходорковского, не состоявшееся 22 августа, которое ничего бы не стоило российской власти, могло бы в значительной степени сгладить удары, нанесенные российскому фондовому рынку «делом Мечела» и военной операцией в Грузии. Глядишь, и российский фондовый рынок не обвалился бы сильнее всех в мире, а меры по спасению финансовой системы были бы менее масштабными и более эффективными.

Не случившееся на этой неделе спасение Исландии, ценой всего в 4 миллиарда евро, могло бы сделать Россию героем Европы, «белым рыцарем», готовым в трудным момент (причем отнюдь не бескорыстно) протянуть руку помощи. Это гораздо лучше, чем что бы то ни было продемонстрировало экономическую мощь России, а разговоры ее лидеров сделало более аргументированными. Может быть, конечно, когда-нибудь Россия и даст Исландии стабилизационный кредит, но он нужен был позавчера, а к тому времени, когда российские чиновники раскачаются, там уже и стабилизировать будет нечего.

Пока же российский президент критикует Америку на международной конференции во французском Эвиане: «На примере США (и не только их) мы видим и то, что от саморегулируемого капитализма до „финансового социализма“ – всего один шаг», – в то время, как российские регуляторы боятся открыть биржи, чтобы не допустить окончательного краха, а пакет мер по стабилизации российской финансовой системы в доле к ВВП едва ли не превышает «план Полсона». Медведев выдвигает свой «план спасения», полный банальных штампов и вызывающий недоумение полным отсутствием конкретики. И тут же, ничего еще не сделав, сопровождает его какими-то политическими условиями и претензиями.

Пока российский премьер Владимир Путин провозглашает на встрече с коммунистами, что «доверие к Соединенным Штатам как к лидеру свободного мира и свободной экономики, доверие к Уолл-стрит как центру этого доверия подорвано, я считаю, навсегда», развитые страны впервые за всю историю проводят согласованные действия, направленные на стабилизацию мировой финансовой системы. К ним присоединяются, ведущие азиатские страны. И даже Китай без громких заявлений участвует, демонстрируя свою принадлежность к мировой экономике. И только Россия остается в стороне.

Между тем, нет абсолютно никаких оснований для того, чтобы считать, что российская экономика гораздо стабильнее и устойчивей, чем другие лишь потому, что за годы надувания нефтяного пузыря удалось накопить почти 600 миллиардов долларов в ЦБ и около 200 миллиардов в Стабфонде. Особенно у людей, которые с завидным постоянством предсказывают крах Америки, где эти резервы по большей части и хранятся. Чего, собственно хотят эти люди, не понять и многим в России, уж про европейцев и говорить нечего. В конце концов все прекратят гадать и просто перестанут обращать внимание на странные заявления и сосредоточатся на более насущных проблемах.

Всем хочется жить в более справедливом и свободном мире, мире, где сильные страны не вводят войска в более слабые, где бизнесменов не сажают за политические амбиции, а заключенных не отправляют в карцер за интервью – том прекрасном мире, о котором говорил в Эвиане российский президент. Лучше бы делал уже что-нибудь.

10 октября 2008 г. • money.newsru.com

ОПЕК НЕ УДЕРЖИТ ЦЕНУ, ДАЖЕ ЕСЛИ СОВСЕМ ПРЕКРАТИТ ДОБЫЧУ

Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) может созвать экстренное заседание, чтобы обсудить падение нефтяных цен. «Ястребы», вроде президента Венесуэлы Уго Чавеса, призывают сократить добычу и вернуть цены на уровни выше 100 долларов за баррель.

В четверг на сайте нефтяного картеля ОПЕК был опубликован пресс-релиз, в котором сообщается, что 18 ноября в Вене состоится экстренное заседание организации, в ходе которого ее члены обсудят проблемы мирового финансового кризиса и его влияния на рынок нефти, сбалансированности нефтяного рынка и поддержки на нем ценовой стабильности.

Иными словами, картель озабочен обвалом нефтяных котировок, которое не смогло остановить сокращение квот на 500 тысяч баррелей в день, о котором страны-участницы договорились на прошлом заседании 10 сентября. Значительное число членов картеля выступает за дальнейшее снижение квот. Помимо известных «ястребов» – Венесуэлы и Ирана, – за это выступают Нигерия, Ливия, Катар и даже Ирак. Председатель ОПЕК Шакиб Хелиль подтвердил, что, вероятнее всего, 18 ноября будет принято решение о дальнейшем снижении добычи нефти.

Вопрос в том, способна ли ОПЕК остановить падение нефтяных цен, которые уже вплотную приблизились к80 долларам за баррель смеси Brent и опустилось ниже этой отметки для «корзины ОПЕК». В этом возникают серьезные сомнения, в основе которых лечит существующая в настоящее время система ценообразования на рынке нефти. Цена, по которой осуществляется львиная доля поставок нефти и нефтепродуктов в мире определяется в ходе биржевых торгов на трех крупнейших мировых площадках, расположенных в Нью-Йорке, Лондоне и Сингапуре. При этом торговля реальной нефтью по оборотам не достигает и 5% от всех заключаемых с ней сделок. Остальные 95% – это торговля финансовыми инструментами (фьючерсными контрактами, опционами и другими производными), привязанными к нефти.

Количество открытых позиций по этим инструментам (заключенных сделок купли-продажи с разными сроками поставки) во много раз превышает мировой объем добычи за год. Причем именно в последние годы этот финансовый пузырь раздулся до неимоверных размеров. Инвесторы, которым никакая нефть отродясь была не нужна, в поисках защиты от инфляции использовали финансовые инструменты, не только привязанные к цене на нефть, но и формирующие эту цену.

Таким образом основными держателями нефтяных контрактов являются те самые финансовые институты, которые в последнее время терпят убытки, исчисляющиеся уже даже не сотнями миллиардов, а триллионами долларов. Причем убытки эти приносят в том числе и нефтяные контракты. В этих обстоятельствах, даже если ОПЕК совсем прекратит добывать нефть, это абсолютно ничего не изменит, поскольку значительное число продаж нефтяных фьючерсов – это не спекулятивная игра, а вынужденная мера для инвесторов, столкнувшихся с кризисом ликвидности и испытывающих острую потребность в наличности.

По большому счету, ОПЕК не играла особой роли и в надувании «нефтяного пузыря». Достаточно взглянуть на то, что происходит с пшеницей, медью или никелем, где были надуты не менее, если не более впечатляющие финансовые пузыри безо всяких картелей. Все они лопнули. ОПЕК лишь помогала создавать нужную психологическую и политическую атмосферу, стимулирующую рост цен. Сейчас инвесторам и спекулянтам уже не до психологии.

Единственное, что может поддержать нефтяные цены – это меры по спасению мировой финансовой системы, которые перестали быть делом только председателя ФРС Бена Бернанке и секретаря казначейства Генри Полсона, и превратились в задачу, стоящую перед всеми развитыми и не очень странами. Если мировая финансовая система начнет выздоравливать, инвесторы и спекулянты, у которых опять зашевелятся деньги, с удовольствием включатся в игру, где ОПЕК якобы играет какую-то роль. А пока дорогую нефть покупать просто не на что, да и некому.

10 октября 2008 г. • money.newsru.com

МИР ПОСЛЕ КРИЗИСА ИЗМЕНИТСЯ

Напуганные непрекращающимся финансовым кризисом, правительства и Центральные банки развитых стран предпринимают беспрецедентные усилия для того, чтобы не допустить массового банкротства банков и минимизировать последствия для финансового сектора. Однако сохранить сложившуюся за последние десятилетия экономическую модель в ее нынешнем виде, скорее всего, не получится.

Мер, подобных тем, которые в последние дни предпринимают развитые страны для того, чтобы погасить мировой финансовый кризис, не предпринималось еще никогда. Если до прошлой недели каждая страна пыталась решать собственные проблемы по мере их возникновения, то синхронное снижение ставок центральными банками развитых стран показало, что кризис признан, наконец, глобальным и усилия по выходу из него будут согласованными.

Приняв решение не допускать банкротства системообразующих банков, развитые страны покрывают гигантские убытки за счет государственных средств. Рано или поздно это может поставить под вопрос платежеспособность развитых стран.

Пока кризис проходит свою самую острую фазу, развитые страны не считаются ни с какими расходами. Речь действительно уже идет не просто об отдельном секторе финансовых рынков – пусть и глобальных. И даже не просто о финансовом секторе. В конце концов, он нужен не только для надувания пузырей, а изначально был (и остается) необходимым элементом экономики, без которого невозможно ни производство, ни торговля, ни потребление в мире, вышедшем за рамки натурального обмена.

Однако все имеет свою цену, и, взваливая на плечи государства потери, которые уже исчисляются триллионами долларов, развитые страны, которые в массе своей не могут похвастаться профицитными бюджетами, вынуждены увеличивать государственные долги. Хорошо, если ситуация выправится и обесценившиеся активы, которые получают в обмен на щедрую помощь специальные правительственные агентства и другие субъекты, действующие от лица государства, быстро вырастут в цене и на них найдутся покупатели.

В любом случае, пока этого не произошло, нужно найти того, кто даст взаймы государствам, несущим экстренные непредвиденные расходы. Некоторое время, конечно можно просто допечатывать деньги и проворачивать хитрый бухгалтерский трюк в виде скупки государственных долгов эмиссионными центрами – центральными банками. Однако та же бухгалтерия неумолима, и долг правительств учитывает. А поскольку государство является таким же экономическим субъектом, как и прочие участники экономических отношений (разве что немного более надежным), то и оценка платежеспособности государства подчиняется тем же правилам.

И тут принципиальным становится вопрос, готов ли будет кто-то еще, кроме собственных центробанков кредитовать обремененные долгами развитые страны. Первым признаком того, что расстановка сил в мировой экономике уже начала меняться, послужил созыв «Большой двадцатки». Вошедшие в G-20 страны-экспортеры, накопившие за последние годы огромные золотовалютные резервы, уже являются крупными кредиторами развитых стран.

Справедливости ради, необходимо отметить, что кредитование развитых стран развивающимися носило отнюдь не благотворительный характер, а было обусловлено жесткой конкуренцией за весьма привлекательные рынки сбыта (прежде всего, американский). Отсюда и массированная скупка долларов в золотовалютные резервы, призванная ослабить национальные валюты и повысить конкурентоспособность на американском рынке национальных компаний.

Проблема заключается в том, что потребление в развитых странах, где население не только перегружено кредитами, но и потеряло часть сбережений, снижается. И в качестве мирового потребителя выглядит не особенно привлекательно. По сути, дальнейший рост мировой экономики зависит от того, найдется ли страна или группа стран, готовая перестроить свою структуру экономики, перестать расти за счет слабой национальной валюты и занять место мирового потребителя.

Наиболее вероятным кандидатом выглядит Китай с его недоптотребляющим почти полуторамиллиардным населением. Более того, программа борьбы с бедностью вкупе с плавным укреплением юаня, которое происходит под жестким контролем китайских властей, делает Поднебесную потенциально самым привлекательным рынком сбыта.

Что же касается России, то перспективы нашей страны выглядят далеко не так однозначно. Слишком однобоко развита отечественная экономика, слишком сильно зависит от мирового спроса на энергоносители. Впрочем, если накопленных резервов хватит на то, чтобы минимизировать потери реального сектора и не допустить слишком сильного ослабления рубля, у России есть шансы.

14 октября 2008 г. • money.newsru.com

ТРАТЯ БЮДЖЕТНЫЕ СРЕДСТВА НА ПОДДЕРЖКУ СТРОИТЕЛЕЙ, МОСКОВСКИЕ ВЛАСТИ РИСКУЮТ ВЫБРОСИТЬ ДЕНЬГИ НА ВЕТЕР

Московское правительство собирается давать строителям субсидии или выкупать акции отдельных компаний. На эти цели предполагается направить около 50 миллиардов рублей из столичного бюджета. Об этом заявил отвечающий за строительство заместитель московского мэра. Владимир Ресин. «Столице экономически выгодно приобрести долю в перспективных компаниях, чтобы потом, когда сложные времена пройдут, город мог получать долю прибыли от реализации их строительных проектов», – заявил он в интервью газете «Ведомости». Но «сложные времена» могут затянуться надолго, а прибыли столичный бюджет рискует не дождаться вовсе.

За бурным оптимизмом, который царит на мировых фондовых рынках с начала недели, многие не обратили внимания на статистику, которая вышла в Европе. Между тем, данные вышли чрезвычайно интересные. Так, по сообщению агентства Bloomberg, в Великобритании количество проданных за сентябрь домов упало до минимального за последние 30 лет уровня. Продолжают снижаться и цены. Англичане далеко не одиноки – недвижимость дешевеет и в США, и по всей Европе.

Еще одна интересная цифра была получена из Франции, где впервые за последнее время была зафиксирована потребительская дефляция. Пока еще не слишком сильная – цены упали всего на 0,1%. Проблемы в реальном секторе продолжаются, и между выводом из комы банковского сектора и началом восстановления на рынках недвижимости стран, сильнее всего пострадавших от нынешнего кризиса пройдет время. Что же касается индустрии, ориентированной на потребление, то там проблемы еще только начинаются, и дефляция – первый тревожный звонок.

В России же ситуация отличается от того, что можно наблюдать в США или Европе, и кризис развивается совершенно иначе. У нас проблемы начались именно с финансового сегмента. Что же касается недвижимости, то цены на нее остаются в непосредственной близости от пиковых значений. И даже если титанические усилия российского правительства позволят наполнить банковскую систему деньгами, предотвратить снижение цен на жилье практически невозможно, по крайней мере в столице.

Даже если московские власти скупят всех работающих в Москве строителей и девелоперов и установят монопольные цены на новое жилье, проблемы это не решит, поскольку есть еще вторичный рынок. Цены на жилье в Москве уже остановились. При этом количество выставленных на продажу квартир за сентябрь выросло по сравнению с августом, а количество сделок упало.

Между тем, строители действительно страдают от кредитного кризиса сильнее всех остальных секторов реальной экономики, пожиная плоды недавнего бума на рынке недвижимости. Банки практически перестали выдавать кредиты не только на строительство нового жилья даже под залог старого, но и на завершение строительства уже начатых объектов.

И какие бы шумные промоакции, вроде обещания съесть собственный галстук, если через полтора года цены не вырастут на четверть, ни устраивали строители и девелоперы, им придется устраивать дешевую распродажу своих квартир, таунхаусов и коттеджей. Либо за них это сделают банки-кредиторы. Причем спроса даже по сниженным ценам может не появиться.

Целый ряд банков сильно сократил ипотечные программы, причем крупнейшие игроки, вроде ВТБ-24 или «Альфа-банка», прекратили выдавать кредиты на покупку нового или строящегося жилья. Согласно прогнозам аналитиков «Тройки Диалог», цены на массовое жилье в ближайший год снизятся на 10—15% по сравнению с уровнем годичной давности, а «элитное» жилье, цены на которое подвержены более серьезным колебаниям, подешевеет на 15—20%. И это еще весьма оптимистичный для строителей прогноз.

Далеко не последний вопрос заключается в том, зачем чиновникам пытаться спасать за счет денег государства строителей и девелоперов, которые всеми силами пытаются удержать цену на жилье, давно вышедшую за любые разумные пределы, если только они сами не имеют своего интереса в этом бизнесе, совсем недавно приносившем сверхприбыли.

15 октября 2008 г. • money.newsru.com

ЗАЧЕМ МИНИСТРУ ФИНАНСОВ РУШИТЬ РЫНОК

О том, как высока может быть «цена слова» в экономике после печально известного выступления российского премьера Владимира Путина, выразившего на одном из совещаний недоумение относительно ценовой политики компании «Мечел», написано уже немало. Сложно предположить, что Алексей Кудрин не знал, какую реакцию вызовут его слова, когда говорил, что российский рынок продолжит падать.

В конце концов, не зря его несколько лет подряд признавали лучшим министром финансов в мире. В профессионализме Кудрина сомнений нет. Вопрос в том, зачем он это говорил.

Пятничное выступление в Государственной Думе вице-премьера и министра финансов Алексея Кудрина, которое привело к резкому обвалу котировок и без того, мягко говоря, недорогих акций российских компаний, стало уже не первым подобного рода выступлением.

Так, 9 сентября, выступая на ежегодном инвестиционном саммите информагентства Reuters, Кудрин неожиданно для многих заявил, что нефтяным компаниям не стоит ожидать дополнительных налоговых льгот. При этом, министр отметил, что, если нефтяные компании будут недовольны, они могут «выставить свои активы и месторождения на открытые аукционы». «Я уверен, многие готовы их купить при нынешней налоговой нагрузке», – добавил министр. Это резкое заявление, к тому же сделанное в момент, когда вопрос налоговых льгот для нефтяников был уже практически решенным и отыгранным рынками делом, вызвало обвал индекса ММВБ почти на 10%.

Льготы потом, кстати говоря, нефтяники получили, причем даже раньше и в большем объеме, чем просили, но уже в рамках антикризисного пакета правительства. Впрочем, обвал рынка 9 сентября – лишь побочный эффект борьбы не на жизнь, а насмерть Минфина и Минэкономразвития вокруг вопроса о снижении НДС. В ходе этой борьбы в ход шли сильные аргументы, вроде «отсутствия в стране финансовой стабильности», поливавшие масла в огонь разгоравшегося вовсю кризиса фондового рынка. Минфин НДС отстоял, но просмотрел фондовый крах, «подвесивший» банковскую систему, спасение которой потребовало несколько триллионов рублей, да и то безо всякой гарантии на успех.

Кстати, в рамках первоначального пакета антикризисных мер содержалось и прямое поручение президента Медведева выделить 500 миллиардов рублей непосредственно на поддержку фондового рынка, то есть на государственные интервенции. Кудрин напрямую спорить не стал, но неоднократно давал понять, что считает эту меру излишней, поскольку убежден, что российский рынок обречен на падение. Всякий раз эти заявления вызвали новую волну продаж.

Российский фондовый рынок, так и не дождавшись обещанных интервенций, продолжает опускаться все ниже, причем процесс этот поддерживается продажами пакетов акций, заложенных под кредиты, выданные как российскими, так и иностранными банками. Можно сколько угодно спорить, насколько эффективными могли бы быть интервенции и что произошло бы, если бы российский министр финансов не говорил всего, что он уже успел сказать. Факт остается фактом: деньги Фонда национального благосостояния придут на следующей неделе. Назвать это интервенцией язык не поворачивается, да и Кудрин не скрывает, что речь идет не об интервенциях, а об инвестициях, причем долгосрочных.

Разница же между инвестициями и интервенциями заключается в том, что интервенции проводятся неожиданно и в наиболее неблагоприятные для рынка моменты с целью его – рынок поддержать. В идеале на интервенции тратится минимальное количество денег – остальное делают сами игроки. Интервенции, как правило, предваряются «вербальными» интервенциями. Это когда выходит министр финансов или глава ЦБ и говорит: «Если рынок будет приближаться к такому-то уровню, государство вмешается, поскольку это создает угрозу экономике». Обычно этого бывает достаточно. Но если у кого-то возникает соблазн проверить решимость государство, оно действительно вмешивается – мощно и незамедлительно.

Когда же министр финансов говорит: «Мы – государство – конечно, купим. Хотя, как люди умные, мы-то с вами понимаем, что рынку еще падать и падать. Но купим обязательно. Может быть даже на следующей неделе. Или через месяц. А может и вовсе покупать ничего не придется», – и подобные разговоры длятся месяц, ждать, что это окажет положительное влияние на рынок, сложно. Чиновники, которые собираются проводить интервенцию, чтобы предотвратить или остановить кризис, редко так себя ведут.

Так ведет себя инвестор, который ждет максимальной разрухи, чтобы поживиться на пепелище. Инвестор заинтересован в том, чтобы купить активы по минимально возможным ценам и цель его – извлечение прибыли. Для государственных инвестиций сейчас действительно созданы благоприятные условия: капитализация рынка минимальна с мая 2005 года, что позволяет не только чрезвычайно выгодно купить бумаги, но и эффективно держать рынок имеющимися в наличии средствами, не давая ему упасть.

Государство в лице Фонда национального благосостояния и управляющего пенсионными накоплениями ВЭБа (им тоже обещали разрешить покупать на пенсионные деньги российские акции и облигации), по сути становится самым мощным игроком рынка, который сможет легко устанавливать нужные цены. По крайней мере, пока.

17 октября 2008 г. • money.newsru.com

НЕНАДЕЖНО, КАК В ШВЕЙЦАРСКОМ БАНКЕ

Волна «национализации убытков», которая захлестнула США и Европу, докатилась и до Швейцарии. Страна, которая до сих пор у многих ассоциируется с финансовой стабильностью может с этой волной не справиться.

В «плане спасения», который был принят 10 октября на заседании «финансовой семерки», есть один ключевой пункт. Страны договорились не допускать банкротства ключевых, «системообразующих» банков и других финансовых институтов. Проблема однако заключается в том, что каждая из стран самостоятельно должна спасать свои национальные финансовый институты.

Швейцария – страна нейтральная, ни в какие блоки и союзы не входит (а для «Большой семерки» она и вовсе маловата), поэтому решения, принятые на каких-то встречах. саммитах или конференциях к ней не относятся. И тем не менее, спасать свои банки швейцарским властям приходится, поскольку банки – это главное национальное достояние и основа экономики Швейцарской Конфедерации.

И тем не менее нейтральный статус – палка о двух концах. С одной стороны, в периоды политической нестабильности Швейцария традиционно становилась вожделенной «тихой гаванью» для инвесторов со всего мира, которые в качестве дополнительного бонуса всегда получали тайну вкладов. от которой в остальном мире практически отказались. С другой стороны, за Швейцарией нет никакого мощного экономического союза, вроде ЕС, и выпутываться их финансовых затруднений приходится самостоятельно.

Опасность такого положения в нынешних обстоятельствах заключается в том, что крупные швейцарские банки, обслуживающие полмира (причем богатую его половину) несоразмерно велики по отношению к швейцарскому государству, которое пытается эти банки, попавшие в сложное положение, спасти. UBS – один из самых больших банков в мире и одновременно этот банк входит в тройку банков, сильнее всего пострадавших от кризиса. Он уже списал в убытки активы, за которые было заплачено более 40 миллиардов долларов. Ему пришлось бы списать еще 60 миллиардов, если бы Национальный банк Швейцарии не создал специальный фонд, который фактически берет эти убытки на себя.

Вопрос о том, достаточен ли авторитет швейцарских властей для того, чтобы привлечь достаточно средств, которые позволят финансировать национализированные убытки UBS, вовсе не такой уж и риторический, как это может показаться на первый взгляд. Пример Исландии весьма характерен и доказывает, что вполне благополучные маленькие государства могут оказаться на грани банкротства, пытаясь спасти свои крупные банки.

Самое неприятное в истории со спасением UBS заключается в том, что, несмотря на все предпринимавшиеся ранее меры, включая привлечение дополнительного капитала из суверенных фондов развивающихся стран и у крупных частных инвесторов, банк стремительно теряет клиентов, а значит и надежду на скорое выздоровление. Только за третий квартал из банка было выведено около 45 миллиардов долларов. Это связано не только и даже наверное не столько с тем неприятным положением, в котором оказался банк. Просто миллионеры и миллиардеры всего мира, которые в частном порядке хранят свои сбережения в швейцарских банках, терпят колоссальные убытки и вынуждены срочно распечатывать свои «кубышки».

Швейцарские банки, вроде UBS или Credit Suisse, конечно же спасут, сомневаться в этом не приходится. Спасут хотя бы потому, что они являются «системообразующими» не только для Швейцарии, но и для мировой финансовой системы. Поэтому если швейцарские власти не справятся, это станет делом всех развитых и сильных развивающихся стран. Вопрос в том, достаточно ли быстро будут приниматься необходимые меры и какую цену придется заплатить за это Швейцарии.

17 октября 2008 г. • money.newsru.com

ГАДАТЬ О ТОМ, КАКИМ БУДЕТ ВАЛЮТНЫЙ КУРС В РОССИИ,БЕСПОЛЕЗНО – ВСЕ В РУКАХ ЦБ

В конце прошлой недели поползли слухи о том, что Банк России допустит резкую девальвацию рубля, после чего российская валюта начнет медленно укрепляться. Возможным источником этого слуха стали рассуждения отдельных экспертов, вот уже больше месяца предлагающих ЦБ именно так и поступить. В понедельник Банк России наглядно продемонстрировал, что держит ситуацию под контролем и способен установить практически любой курс рубля.

Если у кого-то оставалась иллюзия, что курс рубля к доллару или евро подчиняется каким-то рыночным законам, в понедельник, после того, как ЦБ сначала удовлетворил весь спрос на иностранную валюту, а потом существенно укрепил рубль, заставив спекулянтов зафиксировать убытки, она должна была рассеяться. После «демонстрации силы» ЦБ продолжил следовать привычным курсом, который ориентируется на бивалютную корзину с небольшим ослаблением рубля.

Насколько были правы те, кто отправился штурмовать обменные пункты, покажет время, но одно очевидно: быстро и много заработать на валюте в обозримом будущем не получится. Возможно, ЦБ некоторое время позволит рублю ослабляться к бивалютной корзине, как позволял в течение последнего месяца. Однако в любой момент тенденция может смениться на ровно противоположную.

Попытаться обыграть Банк России на валютном рынке – задача бесперспективная. Дело в том, что ни у кого нет достаточного количества рублей, чтобы купить у ЦБ его золотовалютные резервы. Такого количества рублей просто в природе не существует. Согласно данным Банка России, на 1 октября количество наличных рублей в обращении (с учетом остатков в кассах кредитных организаций) составляло 4,285 триллиона рублей – около 50 миллиардов долларов, а вся денежная масса на 1 сентября – 14,5 триллиона (около 550 миллиардов долларов) – практически столько же, сколько международных резервов у ЦБ.

Единственная возможность, которая есть у банков – это покупать валюту, брать под нее у ЦБ же рублевые кредиты и снова покупать доллары или евро. Именно этой тактики и придерживались спекулянты, которых «наказал» в понедельник ЦБ. Кроме того, на валютный рынок могут попасть средства самого ЦБ, которые выделяются для добавления ликвидности в банковскую систему.

Однако и тут возможности игроков, ставящих на ослабление рубля, весьма ограничены. Самый большой доступ к рублям от ЦБ имеют государственные Сбербанк и ВТБ, а они ссориться с Банком России и играть против него не будут. Скорее наоборот, они будут следовать тем курсом, который выгоден в каждый конкретный момент крупнейшему игроку валютного рынка.

И все же списывать ослабление рубля исключительно на действия спекулянтов не совсем справедливо. Отток капитала из страны – медицинский факт, и снижение золотовалютных резервов ЦБ – лишнее тому подтверждение. Тут, правда, надо оговориться, что если курс доллара за последний месяц вырос на два рубля, то евро напортив, подешевел примерно на полтора рубля. Это является отражением общемировой тенденции – доллар серьезно укрепился к евро (и сокращение золотовалютных резервов ЦБ объясняется в том числе и переоценкой той части резервов, которая размещена в дешевеющих евро и британских фунтах). Однако даже по отношению бивалютной корзине, в которой «лежит» 55% долларов и 45% евро, номинальный курс рубля снизился (хотя и очень незначительно). Это в конечном итоге и привело к росту спроса на валюту у граждан и биржевых спекулянтов.

Возникает вопрос, для чего ЦБ нужно было ослаблять рубль, рискуя вызвать панику и приток на валютный рынок части рублей, размещенных Минфином и самим же Банком России в коммерческих банках для ликвидации кредитного кризиса. Причин тому несколько.

Во-первых, в течение последних пары лет в России наблюдалась ровно противоположная ситуация. Мощный приток нефтяных денег заставлял Банк России балансировать между слишком сильным укреплением рубля, которое подрывало конкурентоспособность российской экономики, и добавлением слишком большого количества рублей в экономику за счет скупки иностранной валюты в золотовалютные резервы. В результате ни одна из задач полноценно не выполнялась. Рубль укреплялся, заставив выучит все население термин «голландская болезнь», и золотовалютные резервы росли слишком быстро, что приводило к появлению в экономике избыточного количества рублей и провоцировало инфляцию. В условиях кризиса ЦБ может несколько ослабить рубль, чтобы дать «вздохнуть» не выдерживающим конкуренции с импортом российским производителям.

Во-вторых, существует и более человеческая причина того, что ЦБ плавно опускает рубль, провоцируя рост спроса на валюту и продавая все долларов из резервов. Являясь российской организацией, Банк России отчитывается в рублях. Снижение номинального курса доллара заставляет ведомство Сергея Игнатьева отчитываться об убытках, полученных за счет пересчета в рубли по курсу золотовалютных резервов. Сейчас Банк России банально фиксирует прибыль, продавая по 26 с лишним рублей доллары, купленные по 23,5 и по 24, и по 25 рублей.

Есть еще одна причина, по которой ЦБ допускает ослабление рубля, провоцируя спрос со стороны банков и населения. Дело в том, что в результате кризиса количество финансовых инструментов, в которые можно было бы абсолютно надежно разместить такой объем золотовалютных резервов, как у Банка России, резко сократилось. Громкий скандал с размещением части резервов в Fannie Mae и Freddie Mac не прошел для ЦБ даром. Да и критика «политики кредитования Америки под мизерные проценты» звучит в последнее время все громче, и лишний раз подставляться под удар ЦБ не будут.

Таким образом, Банк России в очередной раз ведет сложную игру, зарабатывая прибыль и решая параллельно большое количество экономических и политических задач. При этом он балансирует на грани паники среди населения, до которого, пусть и с некоторым запозданием, но начало таки доходить, что кризис не только где-то там, в Америке, но и в России. Когда закончится эта игра может сказать разве что председатель ЦБ Сергей Игнатьев, да пара-тройка его заместителей. Назвать эту игру нечестной тоже нельзя. Ведь власти откровенно всех предупреждают, что заработать валютным спекулянтам не светит.

23 октября 2008 г. • money.newsru.com

СНАЧАЛА НЕПЛОХО БЫ СТАБИЛИЗИРОВАТЬ СИТУАЦИЮ В СТРАНЕ, А ТАМ МОЖНО И МИРУ ЧТО-ТО ПРЕДЛАГАТЬ

«Большинство стран столкнулись с тем, что грубые ошибки – ошибки, совершенные рядом государств, – привели к серьезным проблемам. Удельный вес американского финансового рынка и его влияние на мировую экономику очень велики. Поэтому кризис, случившийся в США, рикошетом ударил по экономике практически всех стран».

Д.А. Медведев, выступление в видеоблоге

В четверг российский президент обновил свой видео-блог – рассказал о мировом финансовом кризисе и его последствиях для страны. Правда, «блогом» назвать это нельзя даже с большой натяжкой, поскольку открыт он на кремлевском сайте, где появление других блоггеров не предполагается, как не предполагается и возможности оставлять комментарии. Ну да это все так, мелкие придирки к форме, блог – так блог. Важнее содержание. Итак, кризис.

«Резкое снижение доступности кредитов ведет к падению спроса, сжимаются сами рынки сбыта, сокращается использование производственных мощностей и идут увольнения работников, что вызывает новый виток уменьшения спроса. Приостанавливаются инвестиционные программы, откладываются планы расширения производств», – четкое и емкое описание того, как развивается кризис. Только оказывается, что все не это – не про нас.

«Скажу откровенно: Россия в этот тяжелый круговорот еще не попала. И имеет возможности этого избежать. Обязана избежать». Иными словами, никакого кредитного кризиса в стране нет, банки и компании (включая государственные, полугосударственные и окологосударственные) не страдают от невозможности рефинансировать свои долги, не сокращают персонал и не приостанавливают инвестиционные программы, а максимально используют производственные мощности, планируют и дальше наращивать производство.

Такая «откровенность» из уст российского президента должна бы дорогого стоить (если только хоть кто-то относится к его словам сколько-нибудь серьезно). Граждане, еще накануне штурмовавшие обменные пункты, сметая по любым ценам долларовую наличность, должны бы вернуться и в порядке общей очереди поменять доллары обратно на рубли. Это как минимум. Как максимум им бы еще пойти и купить акции не попавших «в тяжелый круговорот» банков и корпораций.

Уже на следующий день после выступления президента блестяще подтвердились все его слова, сказанные про мировой кризис. Панические распродажи в Европе и Азии были вызваны именно тем фактом, что никакие действия финансовых властей развитых и наиболее экономически мощных развивающихся стран не могут пока остановить финансовый коллапс, в котором сгорают триллионы долларов, йен и евро. Более того, кризис перекинулся уже с финансового сектора на реальный. Первые жертвы уже названы. Ими станут, скорее всего, автомобильные концерны. За ними последуют производители стали, промышленных металлов, электроники. Перечислять можно долго, речь не об этом.

Сколько бы бывший советник президента Андрей Илларионов ни убеждал публику в том, что экономического кризиса ни в США, ни в мире пока нет, он все-таки присутствует. В Великобритании впервые за последние 16 лет зафиксировано квартальное снижение ВВП. С июля по сентябрь экономика падала, и шансов на то, что до нового года ситуация кардинально изменится к лучшему, практически никаких. Данные по еврозоне зафиксировали снижение ВВП уже во втором квартале. В США отчетности за 3 квартал пока нет, но ждать приятных сюрпризов не стоит.

При этом в России, которая «в этот тяжелый круговорот еще не попала», рынок в очередной раз обвалился сильнее, чем во всех остальных странах мира, а доллар преодолел отметку 27 рублей. Потери тех, кто стал акционерами государственных эмитентов, разместивших в прошлом – позапрошлом годах свои акции в ходе «народных IPO», приближаются к 20 миллиардам долларов.

Поэтому когда президент Медведев говорит: «Сейчас важно не только защититься от проблем, но и по максимуму использовать возникающие возможности, а их немало», это выглядит как попытка пробежаться впереди паровоза. Неплохо бы сначала стабилизировать финансовую систему, которая (и речь не только о фондовом рынке) продолжает пребывать в полукоматозном состоянии. Неплохо бы доказать жизнеспособность выстроенной в последние годы экономической модели, в основе которой лежат гигантские государственные сырьевые корпорации, обремененные не менее гигантскими долгами, вызванными агрессивной скупкой активов, изрядно в последние месяцы обесценившихся.

Только после этого можно рассуждать о том, что «мы должны активно участвовать в разработке новых правил игры в мировой экономике – для получения максимальных выгод для себя и для продвижения новой идеологии, обеспечивающей демократичность и устойчивость глобальной финансовой архитектуры».

Архитектура действительно несовершенна, что и демонстрирует нынешний кризис, переросший из финансового в экономический. Однако в современной экономике многое зависит от доверия инвесторов. И тот факт, что в самые острые моменты кризиса единственным растущим активом остаются казначейские облигации США – их берут даже с доходностью ниже 4% годовых, в то время как российские суверенные евробонды никто не покупает даже с доходностью 11% годовых – говорит о многом. Госдолг США – одна из главных угроз мировой экономики, с этим никто не спорит, но это не значит, что Россия готова стать одним из мировых экономических лидеров. Это надо еще доказывать.

Единственное, что в настоящий момент Россия может предъявить миру – это стремительно дешевеющее – несмотря на все усилия ОПЕК – сырье, да еще 500 с небольшим (в августе, правда, было почти 600) миллиардов долларов золотовалютных резервов. При этом на нефтяном рынке сейчас идет ликвидация (в ряде случаев принудительная) спекулятивных покупок нефтяных фьючерсных контрактов, и влияние ОПЕК на рынок, мягко говоря, ограничено. При этом очень многие страны-экспортеры нефти не накопили достаточных резервов и вряд ли будут способны долго соблюдать дисциплину и придерживаться установленных картелем квот. Так что прогнозировать цену на нефть, газ, медь, сталь, никель (продолжать можно долго) в условиях мирового кризиса почти невозможно.

Что же касается золотовалютных резервов ЦБ и резервов правительства, то у России их, конечно, много. У одного ЦБ 515 миллиардов долларов (по последним официальным данным). Да только у Федеральной резервной системы США этих долларов неограниченное количество – она их печатает (и, надо сказать, делает это без зазрения совести, что, конечно, не останется без последствий).

Так что Россию, конечно, позовут перестраивать глобальную финансовую архитектуру, но лучше в этом процессе участвовать в качестве страны, которая может похвастаться хоть какими-то результатами по стабилизации ситуации в стране. К сожалению, предъявить российским властям пока нечего.

24 октября 2008 г. • Ежедневный журнал

МИРОВОЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС ПРЕВРАЩАЕТСЯ В МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ

До настоящего момента мировой финансовый кризис развивается по наихудшему из всех возможных сценариев. Ни триллионы долларов, добавленной мировыми Центральными банками ликвидности, ни волна национализации крупнейших банков, ни героические попытки самых маститых и уважаемых «гуру» фондового рынка, вроде Уоррена Баффета, призывающих покупать акции, не смогли стабилизировать ситуацию.

Паралич банковского и финансового сектора привел к многомиллиардным потерям в производственных секторах, не способных привлечь деньги для рефинансирования своих долгов. Ситуация усугубляется резким снижением потребительской активности по всему миру, и особенно в развитых странах. Первый мощный удар получили автомобильные концерны, которые и без того работали на грани рентабельности в условиях жесточайшей конкуренции.

Если раньше к перечню «токсичных» активов, которые уже привели к списаниям в убытки крупнейшими банками и прочими финансовыми институтами более 600 миллиардов долларов, относились в основном ипотечные облигации и синтетические финансовые инструменты на их основе, добавились долги промышленных предприятий, объем которых оценивается в триллион с лишним долларов.

Надежда на то, что финансовые вливания позволят оздоровить банковскую систему и перезапустить механизм кредитования производственных секторов и населения не оправдывается. Цепная реакция фиксирования убытков перекидывается со страны на страну, с сектора на сектор. По информации агентства Bloomberg, только с начала октября капитализация 48 самых развитых рынков акций, входящих в индекс MSCI World упала на 10 триллионов долларов. Иными словами, инвесторы потеряли эти 10 триллионов, поскольку многие вынуждены были зафиксировать убытки.

Прогнозы о том, что развитые страны свалятся в рецессию, начали становится реальностью – в Великобритании впервые за последние 16 лет зафиксировано квартальное снижение ВВП.

Паника с фондовых рынков перекинулась на валютные. Бегство инвесторов из иностранных активов захлестнуло весь мир без исключения. Жалкие остатки вложенных по всему миру денег потекли в сторону двух стран, на долю которых приходится львиная доля глобальных инвестиций – США и Японии. В результате японская йена выросла к доллару до максимальных значений с 1995 года, укрепившись к доллару за неделю на 8,5%. Доллар в свою очередь укрепился к евро и британскому фунту, причем фунт обвалился до минимумов 37-летней давности. Про кросс-курс фунт/йена и говорить нечего.

Это явилось отражением краха еще одного рынка – carry trade, раздувшегося в последнее десятилетие, по приблизительным оценкам (точных оценок не существует) до нескольких триллионов долларов. Суть сделок carry trade проста – это игра на разнице процентных ставок в разных странах. Если в Японии ставка рефинансирования составляет 0,5%, а в Великобритании – 4,5%, то разница в 4% годовых для тех, кто имеет возможность кредитоваться в Японии и размещать деньги в Великобритании, так и просится в руки.

Подобные игры имеют смысл только на больших объемах денег. Однако когда курс валюты, в которой размещены деньги, обваливается, приходится фиксировать убытки, причем, как и на всех прочих сегментах финансовых рынков, в определенный момент этот процесс становиться для большинства инвесторов вынужденным и самоподдерживающимся. Каждая новая волна продаж заставляет все большее количество участников фиксировать убыток, толкая рынок все глубже в пропасть.

Кстати, одной из первых жертв рынка carry trade стали российские банки, которые привлекали относительно дешевые (но краткосрочные) кредиты на западе и размещали их в рублях под существенно более высокие проценты – благо рынок ипотечного, потребительского и автомобильного кредитования рос в России бурными темпами, а укрепление рубля, продолжавшееся до середины года, делало этот бизнес еще более выгодным.

Возвращаясь к мировым проблемам, можно сделать вывод, что потери мировой финансовой системы, а вслед за ней и мировой экономики, и населения растут быстрее, чем денежные власти развитых и развивающихся стран успевают их восполнять.

А поскольку восполняются эти потери отнюдь не бесплатно, а за счет «национализации убытков» и роста государственного долга, рано или поздно, возникнет вопрос, насколько далеко готовы государства пойти по пути принятия на себя убытков банков и промышленных корпораций, и насколько они окажутся после этого платежеспособными.

У некоторых государственных деятелей нервы начинают не выдерживать. Так, Николя Саркози призвал Евросоюз создать специальный фонд для выкупа крупных пакетов акций предприятий стратегических отраслей. Иными словами – к широкой национализации. Евросоюз отказался, однако подобные действия в отношении крупных концернов (например, автомобильных) выглядят практически неизбежными. Причем, не только в Европе, но и в США. Каким будет следующий (или предваряющий национализацию) шаг, догадаться несложно.

В условиях мирового кризиса перепроизводства, вызванного сокращением потребления в развитых и наиболее сильных развивающихся странах, власти то одной, то другой страны могут начать закрывать свои рынки от импортных товаров, чтобы защитить национальные компании от внешней конкуренции. Это спровоцирует еще более глубокий кризис, который ударит по промышленным группам, давно переросшим национальные границы.

24 октября 2008 г. • money.newsru.com

ЧАСТЬ 6

Как пережить кризис и можно ли на нем заработать

Те, кто читал эту книгу подряд и добрался до этого раздела, очевидно уже поняли, что нынешний кризис, без преувеличения, уникален. Количество беспрецедентных событий, произошедших в течение 2008 года, исчисляется десятками. И громкая фраза о крахе мировой финансовой системы, которая содержится в первой статье, написанной в 2005 году, готова стать реальностью. Не исключено, что уже в 2009 году те рекомендации, которые содержатся в текстах, опубликованных ниже, будут неактуальны, поскольку финансовые и фондовые рынки изменятся до неузнаваемости, и не останется ни акций, ни облигаций, ни, тем более, более сложных финансовых инструментов. Не исключено, что система плавающих валютных курсов будут упразднена.

И все же, процесс перестройки может затянуться. Период дефляции, для которого достаточно одной рекомендации – держать как можно больше денег в наличности и отложить покупки на завтра, поскольку завтра будет дешевле – сменится мощным инфляционным витком, который будет вызван работой печатных станков в странах, «национализировавших убытки» своих банков и «стратегических» частных компаний. Так что, глядишь, и информация о способах защититься от инфляции или заработать на падении сгодится. Рекомендации эти также размещены в хронологическом порядке, поэтому рассматривать их лучше в контексте того периода кризиса, когда они были написаны.

МОДА НА ИНВЕСТИЦИИ

Все больше российских граждан открывают для себя рынок коллективных инвестиций. Главное, чтобы коррекция фондового рынка не убила в инвесторах желание вкладывать.

В момент написания этой статьи российский фондовый рынок пребывал в состоянии, близком к свободному падению. Масштабная коррекция началась вслед за обвалом акций китайских предприятий, торгующихся на Шанхайской фондовой бирже. Сдувание китайского «пузыря» породило прокатившуюся по всему миру мощную волну падения биржевых котировок.

Начало кризиса пришлось на последние числа февраля. И именно в феврале российские паевые инвестиционные фонды (ПИФы) привлекли рекордное количество денег – 5,8 млрд руб. Динамика притока средств в коллективные инвестиции весьма впечатляющая: за прошлый год управляющие компании привлекли 40 млрд руб., что вчетверо больше, чем годом ранее.

Бум этот вполне объясним и вызван целым рядом объективных факторов. Высокие цены на нефть привели к росту реальных располагаемых доходов населения: у людей появились свободные деньги, которые граждане, удовлетворив насущные нужды, начали откладывать. Однако этот увлекательный процесс очень многих в последние годы стал разочаровывать. Те же высокие цены на энергоносители и поток в страну нефтедолларов привели к укреплению как реального, так и номинального курса рубля, и традиционный для российских «кубышек» доллар потерял свою привлекательность. Американская валюта обесценивается гораздо быстрее «деревянного», но и просто хранить деньги в рублях совсем невыгодно. Никакие усилия ЦБ, который пошел даже на укрепление курса отечественной валюты, не могут обуздать инфляцию. То есть, если считать традиционную потребительскую корзину самым необходимым для того, чтобы человек не умер от голода и не замерз в холода, цифры еще приемлемые. Но если посмотреть динамику цен на более широкий спектр товаров и услуг (и особенно на недвижимость), получается совсем иная картина. Люди было понесли деньги в банки, но там проценты по рублевым депозитам в полтора-два раза ниже даже официальной инфляции.

На этом фоне российский фондовый рынок, стабильно приносивший инвесторам 70—80, а то и 120% ежегодно, выглядит Клондайком и Эльдорадо в одном флаконе. Правда, большинство населения, впервые познакомившись с акциями благодаря Сергею Пантелеевичу Мавроди и с инвестиционными фондами благодаря ваучерным фондам, до сих пор с подозрительностью относится и к тем, и к другим. Да и в технологии биржевой торговли большинству разбираться недосуг – они зарабатывают деньги совсем иным. С другой стороны, наблюдать, как стремительно тает покупательная способность собственных сбережений, – занятие не для слабонервных.

Доходность – плата за риск

Вариантов получения дохода от инвестиций на фондовом рынке есть несколько. Можно просто обратиться в брокерскую контору, открыть счет, купить приглянувшиеся акции и дать им спокойно расти в цене, докупая еще, когда появляются свободные деньги. Те, кто хочет постоянно контролировать процесс, могут не только наблюдать за ходом торгов, но и самостоятельно торговать акциями (и не только) через Интернет. Там же, во Всемирной паутине, можно найти огромное количество учебников и симуляторов биржевой торговли, практически любую аналитику. Интернет-трейдинг стал в последние два-три года весьма популярным занятием. Сегодня можно в самых неожиданных местах увидеть на рабочих мониторах где-нибудь в углу маленькое окошко со сделками по тому или иному инструменту или график, обновляющийся в режиме реального времени. К сожалению, это нередко отвлекает от работы. Некоторые работодатели уже принимают меры, блокируя в корпоративных сетях выходы на серверы бирж или брокеров. Да и эффективность совмещения биржевых спекуляций с основной деятельностью, никак с фондовым рынком не связанной, редко оказывается высокой.

Спекулятивные счета очень часто приносят своим владельцам убытки. Казалось бы, на растущем рынке сложно проиграть. Но при ближайшем рассмотрении даже самый «стабильный» рост складывается из многочисленных локальных взлетов и падений. У неискушенного спекулянта возникает желание извлечь максимальную прибыль, многократно покупая акции по более дешевой цене и продавая их дороже. Однако точно определить разворотные моменты рынка почти невозможно, и нередко такие спекулянты попадают в «пилу»: покупают на локальных максимумах, а продают на минимумах. Усугубляется ситуация предоставляемой практически всеми брокерами возможностью использовать «кредитное плечо», размеры которого колеблются от 2 до 4 (иными словами, можно покупать или продавать акции, стоимость которых в 2—4 раза превышает размеры счета).

Проиграв деньги со своего первого самостоятельного счета, те, кто еще не потерял вкуса к защите сбережений на фондовом рынке, решают доверить свои средства профессионалам. Тут возможностей тоже несколько. Во-первых, многие банки, инвестиционные и управляющие компании предлагают такую услугу, как доверительное управление. К клиенту прикрепляется персональный консультант, вместе с которым принимается решение о структуре и сроке инвестиций (последнее слово, конечно, всегда за клиентом), а потом этот менеджер еще и «присматривает» за инвестициями, советуя те или иные действия. Особенно актуальными такие советы бывают в периоды кризисов. Платой за доверительное управление может быть как фиксированный процент от инвестиций, так и доля полученных доходов (очень часто управляющие берут и то и другое). Правда, чтобы воспользоваться такой услугой, надо быть готовым вложить сразу не один десяток (а то и не одну сотню) тысяч долларов.

Для неквалифицированных инвесторов, которые не готовы пока воспользоваться дорогостоящими услугами персональных финансовых менеджеров, современные инвестиционные фонды – разумный выход из положения. Кроме того, коллективные инвестиции позволяют лучше диверсифицировать вложения, чем даже сравнительно крупные индивидуальные инвестиции. Покупая паи разных по структуре вложений фондов, инвестор может выбрать оптимальное для себя соотношение риска и доходности.

Шаг влево, шаг вправо – расстрел

По своей организационно-правовой форме инвестиционные фонды делятся на паевые и акционерные. Последних в России крайне мало: по данным Федеральной службы надзора за финансовыми рынками (ФСФР), их всего шесть, в то время как число ПИФов приближается уже к четырем сотням. Главное отличие состоит в том, что ПИФ не является самостоятельным юридическим лицом. Это имущественный комплекс, чаще всего создаваемый той или иной УК, которая впоследствии и управляет активами фонда. Пайщики, в отличие от акционеров, никак повлиять на деятельность фонда не могут. Единственное их право – «голосовать ногами». Впрочем, опасения, что управляющие компании поддадутся искушению использовать деньги пайщиков не по назначению, не имеют под собой серьезных оснований.

После разухабистых 90-х, когда за несколько лет российский фондовый рынок успел набить все шишки, на которые у развитых стран ушло по полтора-два века, наши денежно-финансовые власти создали в стране довольно жесткую и упорядоченную систему регулирования и контроля, отвечающую основным мировым тенденциям. Особенно строги правила на рынке коллективных инвестиций. Во-первых, существуют нормативы инвестирования в те или иные инструменты (особенно на фондовом рынке). Скажем, в акциях одной, даже самой расчудесной компании фонд акций хранить все деньги не может (в ценных бумагах одного эмитента может быть размещено не более 15% суммы чистых активов фонда). Во-вторых, все сделки, совершаемые управляющими компаниями, учитываются независимыми спецдепозитариями, которые, помимо функции хранения и учета активов фондов, выполняют и контролирующую функцию, следя за тем, чтобы УК не выходила за рамки действующих нормативов и инвестиционных деклараций, на основании которых создавались фонды. Учет пайщиков фондов также обособлен от управляющих компаний и ведется независимыми регистраторами. Причем ни спецдепозитарии, ни регистраторы не могут быть аффилированы с УК. Далее, сам процесс покупки или продажи ценных бумаг УК также совершают через независимого брокера или дилера, что исключает возможность совершения договорных сделок. И наконец, структура портфеля фондов на тот или иной момент времени, как правило, не является закрытой информацией и доступна для анализа.

Все вышесказанное в целом относится к фондам, основу активов которых составляют инструменты фондового рынка. Однако в качестве объектов инвестирования может выступать и другое имущество.

Лучшее – враг хорошего

Пока опасения, что мартовское падение на российском фондовом рынке отпугнет потенциальных покупателей паев, не представляется обоснованным. Как показывает опыт прошлого года, майская коррекция лишь подхлестнула аппетиты инвесторов: падение котировок тогда было воспринято как чуть ли не последний шанс выгодно вложить деньги. Четырехкратному росту притока денег в ПИФы не помешали ни масштабное «народное» IPO «Роснефти», привлекшее весьма серьезные суммы частных инвесторов, ни даже начавшееся в сентябре снижение мировых цен на нефть. И это, похоже, только начало. Количество пайщиков в этом году уже перевалило за 300 тыс. Казалось бы, цифра огромная, но по сравнению с европейскими странами и особенно США и Великобританией, где более половины населения накапливает деньги в инвестиционных фондах, она мизерна. Даже в Польше, которая начала реформы не намного раньше России, инвесторами паевых фондов является около 10% работоспособного населения. По некоторым оценкам, потенциальных инвесторов ПИФов в России сейчас около 70 млн. Это 50 млн тех, кто хранит сбережения в банковских вкладах или наличными, и еще около 20 млн тех, кто просто не начинал копить, хотя их ежемесячный доход позволяет откладывать деньги.

Спрос, как обычно, рождает предложение. Фонды и управляющие компании появляются едва ли не каждый день. По состоянию на 1 марта в процессе формирования было более 40 новых фондов. Львиная доля растущего денежного притока направляется в самые доходные сегменты: на фондовый рынок и рынок недвижимости. Это толкает цены на акции и недвижимость все выше, делая их еще более привлекательными.

Повышенный интерес населения к фондовому рынку для экономики страны – благо. Во-первых, инвестиционные ресурсы для предприятий становятся гораздо более доступными, а во-вторых, фондовый рынок стерилизует избыточную денежную массу, без чего удержать инфляцию в нынешних рамках властям не удалось бы. Проблема в том, что именно так выстраиваются пирамиды и надуваются «пузыри», которые рано или поздно рушатся и лопаются. И страдают от кризисов в основном мелкие неискушенные инвесторы, польстившиеся на высокие цифры доходности, причем именно они нередко усугубляют ситуацию, легко поддаваясь панике.

Неудивительно, что в подобных обстоятельствах российский финансовый регулятор прилагает усилия к тому, чтобы сделать рынок более устойчивым. Самым удачным шагом в этом направлении стало изменение положения о составе и структуре активов ПИФов, подготовленное в феврале ФСФР. Главное нововведение заключается в том, что управляющие компании смогут включать в портфели бумаги, которые торгуются не только на российских, но и на крупнейших мировых фондовых биржах: London Stock

Exchange, New York Stock Exchange, Euronext, American Stock Exchange, Deutsche Borse, NASDAQ и Hong Kong Stock Exchange. С одной стороны, это диверсифицирует активы ПИФов, сделав их более устойчивыми к колебаниям на отечественном рынке, с другой – снизит напряжение на самом рынке за счет оттока с него части средств. В свою очередь, появление ПИФов, в структуру которых будут инкорпорированы активы, торгующиеся на ведущих мировых площадках, привлечет новых инвесторов.

Другое нововведение далеко не столь однозначно. Та же ФСФР выдвинула инициативу создать компенсационный фонд для пайщиков ПИФов, который работал бы аналогично банковскому Агентству по страхованию вкладов (АСВ). Правда, отчисления туда планируется делать вдвое меньшие, чем делают банки в систему страхования вкладов, но все равно, по оценке РБК, уже через несколько месяцев после своего создания в новом фонде окажется порядка 5 млрд руб.

Желание защитить инвесторов понятно и вполне похвально. Проблема лишь в том, что паи фондов в качестве объекта инвестиций и сбережений принципиально отличаются от банковских депозитов. Если банки гарантируют выплату фиксированных процентов по вкладам и АСВ выплачивает деньги клиентам в случае нарушения банком своих обязательств, то УК никакой доходности не гарантируют, более того, прямо предупреждают пайщиков о возможных убытках, с чем инвестор соглашается, собственноручно подписывая договор доверительного управления. Что в данном случае будет являться страховым случаем, совершенно непонятно. Если обвал рынка, то неясно, что считать обвалом и что произойдет, если через пару дней после обвала рынок начнет восстанавливаться. Или, скажем, пайщики какого-либо фонда облигаций понесут убытки в результате дефолта по бумагам того или иного эмитента. Но и тут непонятно, почему инвесторы ПИФов должны получить компенсацию, а другие держатели бумаг – нет. Тогда уж имеет смысл создавать страховой фонд, куда эмитенты бумаг с фиксированной доходностью отчисляли бы часть полученных от размещения денег. Участники рынка надеются, что фонд будет страховать не рыночные риски, а убытки, которые могут быть причинены непрофессиональными или мошенническими действиями управляющих. Однако отличить, в каком случае причиной убытков стала ситуация на рынке, а в каком – непрофессиональные действия УК, очень сложно. Разве что ориентироваться на соблюдение инвестиционных стратегий и нормативов, принятых при формировании портфелей. Но контролировать соблюдение управляющими компаниями всех этих правил должны спецдепозитарии, а следить за тем, чтобы УК не занимались махинациями с паями, должны спецрегистраторы. Тогда имеет смысл брать деньги для перечисления в страховой фонд именно с регистраторов и спецдепозитариев.

Что бы ни стало источником формирования страхового фонда, в конечном итоге деньги все равно пойдут из средств инвесторов, повлияв на стоимость управления средствами фондов и увеличив комиссионные УК. Для инвесторов, которые, осознавая риски, вкладывают в фонды, оперирующие инструментами с высокой доходностью, и ставят именно этот критерий во главу угла, нововведение ФСФР станет неприятным сюрпризом.

1 апреля 2007 г. • Большой Бизнес

БИТВА ЗА СБЕРЕЖЕНИЯ

Вопрос о том, что делать со своими сбережениями, отнюдь не праздный. В условиях, когда инфляция зашкаливает за 10% годовых, а банки в лучшем случае предлагают 7—8%, иногда проще взять льготный кредит под 9% годовых в валюте и сделать крупную покупку, о которой давно мечталось, чем пытаться на нее скопить. Однако этот подход неприменим, когда речь идет о сбережениях «на черный день» или «на старость».

Зеленое прошлое

Весь конец прошлого и начало нынешнего века российские граждане не слишком задавались вопросом, каким образом сохранить заработанное в неприкосновенности и уберечь от инфляции. Какие бы кульбиты ни совершала национальная валюта, в распоряжении всегда были доллары – ликвидный, стабильно растущий инструмент. Те, у кого зарплаты были в американской валюте, не спешили ее обменивать на рубли, поскольку практически каждый следующий поход в обменный пункт приносил больше рублей за то же количество долларов. Ситуация начала меняться в конце 2002 года, когда, достигнув максимальной отметки 31,88 рубля за доллар, американская валюта начала дешеветь. После нескольких заминок в 2003—2005 годах процесс с прошлого года ускорился. Параллельно, хотя и с некоторым отставанием, начался процесс дедолларизации экономики, а сберегающие граждане, устав умножать нанесенные инфляцией убытки на потери от удешевления доллара, принялись искать альтернативу.

Неясное будущее

Расставшись с долларом в качестве средства сбережения, лишь незначительная часть людей перешла на евро. Объясняется это во многом неудачным стартом единой европейской валюты, а также тем, что курс евро по отношению к рублю растет не так заметно. Спрос на другие валюты вроде британского фунта, японской иены или швейцарского франка в России пока не слишком велик, хотя в рамках диверсификации долгосрочных сбережений имеет смысл часть их вкладывать и в эти валюты. За последний год доллар драматически обесценился относительно многих валют, и большинство аналитиков прогнозирует, что в следующем году возможна небольшая коррекция. Поэтому бежать сломя голову менять все доллары на фунты или иены, наверное, не стоит. Однако если планировать на годы вперед, перспективы у американской валюты из сегодняшнего дня выглядят отнюдь не радужно.

Одна корзина

Высокий уровень инфляции в России заставил многих заняться поиском более доходных инструментов, чем просто валютные депозиты: вот уже несколько лет сограждане осваивают финансовую грамоту. Особенной популярностью пользуются паевые инвестиционные фонды (ПИФы) – вполне демократичный институт, позволяющий инвестировать даже небольшие суммы в растущий российский рынок. С памятных событий 1998 года российский фондовый рынок практически не разочаровывал инвесторов, а за последние пять лет непрерывного роста значение индекса РТС увеличилось в 6,8 раза. Большинство фондовых аналитиков прогнозируют, что темпы роста могут замедлиться, возможна коррекция, однако в ближайшие месяцы общая тенденция к повышению сохранится. Существуют, правда, и более мрачные прогнозы. В случае замедления роста мировой экономики цены на нефть могут резко обвалиться с нынешних почти заоблачных высот. При таком сценарии акции российских компаний ждут далеко не лучшие времена – падение котировок способно достичь 30—50%. И несмотря на то что все меньше экспертов верит в возможность серьезного падения цен на нефть, складывать все яйца в одну корзину – даже если эта «корзина» занимает одну шестую часть суши – не совсем разумно.

Куда пойти вложиться?

Для тех, чьи сбережения исчисляются сотнями тысяч долларов, ситуация предельно проста. Практически в любом крупном банке для них существует услуга private banking, в рамках которой индивидуальный финансовый консультант выяснит все об инвестиционных предпочтениях и допустимых рисках клиента, предложит несколько инвестиционных стратегий и возьмется за реализацию выбранной.

У людей, чьи сбережения скромнее, существует несколько возможностей. Во-первых, ряд компаний предоставляет прямой доступ к торгам на американских площадках (в основном электронных). Любой желающий может купить акции Google или McDonald's (кому что ближе). Недостатком подобного решения является тот факт, что практически все компании, выходящие на американский рынок, рассчитаны на активных спекулянтов. Они взимают комиссию за каждую сделку, а с пассивных клиентов берут плату за пользование торговой платформой.

Те же, кто не готов вникать в ежедневные колебания отдельных акций и делать фондовые спекуляции своей профессией или хобби, имеют еще одну возможность. Своеобразным аналогом ПИФов, работающих на российском рынке, являются общие фонды банковского управления (ОФБУ), которые, используя форму доверительного управления, могут инвестировать не только внутри страны. Подобно ПИФам, нижний порог инвестиций, как правило, невелик – порядка 100 долларов при инвестициях в зарубежные активы. Среди ОФБУ, работающих на западных рынках, наибольший интерес представляют индексные фонды. Используя производные финансовые инструменты, они показывают доходность, максимально приближенную к фондовым индексам. При этом можно выбирать как страновые индексы, вкладываясь в американские, бразильские, китайские или южноафриканские индексные фонды, так и отраслевые. Скажем, Standard & Poor's Global Financials Sector отражает совокупную динамику стоимости 216 крупнейших компаний мирового финансового сектора. Кроме того, существуют индексные фонды, доходность которых привязана к динамике основных биржевых товаров – нефти, золота и т.д.

Откладывая часть сбережений в подобного рода фонды, следует понимать, что таким образом можно застраховаться от специфических рисков российской экономики, однако в случае мирового кризиса под угрозой оказываются все активы. По многим оценкам, на сегодняшний день и фондовые, и товарные рынки в мире перегреты. Особенно это относится к чрезвычайно популярным в последние годы фондовым рынкам Китая, Индии, Бразилии и некоторых других развивающихся стран. С другой стороны, у мировых фондовых рынков есть мощнейшая поддержка в виде многочисленных государственных инвестиционных фондов, созданных и продолжающих создаваться арабскими и азиатскими странами. По оценке Morgan Stanley, в этих фондах находится уже сейчас около 2,5 трлн долл. К 2010 году, по прогнозам банка, эта цифра вырастет до 5 трлн долл., а к 2015 – до 12 трлн долл, так что фондового кризиса, подобного обвалам 1997—1998 или 2000—2001 годов, можно и не дождаться.

19 ноября 2007 г. • The New Times

СЛЕДИМ ЗА ЦЕНАМИ

В первый рабочий день наступившего года были обнародованы официальные данные по инфляции за предыдущие 12 месяцев. Цены на товары и услуги, включенные в инфляционную корзину, поднялись на 11,9%. Это означает, что рублевые сбережения обесценились почти на 12% (про долларовые «кубышки» и говорить нечего: за год каждый доллар принес своему владельцу 2 рубля чистого убытка – еще 7,5%). Но и эта цифра весьма условна, поскольку товары и услуги дорожали неравномерно, и многое зависит от того, с какой целью откладывались деньги. Например, те, кто откладывал в прошлом году часть зарплаты в надежде построить или подремонтировать дачу, с тоской наблюдали за ценами на стройматериалы, которые по отдельным позициям взлетели за год в полтора-два раза.

В прогнозах на нынешний год утешительного мало. Несмотря на заверения властей в том, что они справятся с инфляцией, пока нет никаких оснований считать, что ситуация кардинально поменяется в лучшую сторону: ведь факторы, которые привели к инфляционному скачку во второй половине прошлого года, никуда не делись. Даже предвыборные аттракционы неслыханной щедрости правительства продолжатся, поскольку выборный цикл пока не закончился.

В этих обстоятельствах вопрос об экономической целесообразности сбережений не выглядит полной ересью, а потребительский бум, которому самозабвенно предались россияне (и который сыграл не последнюю роль в росте цен), выглядит вполне оправданным. Более того, приобретать товары или услуги в кредит, несмотря на все проценты и комиссии, иногда выгоднее, и существенно, чем пытаться на них скопить. Особенно это относится к крупным тратам вроде покупки недвижимости, ремонта или строительства, когда копить приходится долго и предсказать, насколько за это время вырастут цены, невозможно.

И все же, несмотря на то, что деньги – будь то рубли, доллары, евро или юани – стремительно обесцениваются инфляцией, иметь некоторый их запас не помешает. Рост реальных доходов населения, который в последние годы существенно (в среднем примерно вдвое) превышает общий рост экономики, значительно расширил круг людей, имеющих возможность откладывать часть своих доходов: на старость, на «черный день», на обучение детей. При этом очевидно, что, если деньги просто лежат мертвым грузом, потери неизбежны. Поэтому интерес к способам, позволяющим хоть как-то компенсировать инфляцию, с каждым годом растет по экспоненте.

Те, кого не удовлетворяют проценты по банковским депозитам, не компенсирующим даже инфляцию, начинают осваивать фондовый рынок и рынок коллективных инвестиций. И тут многие могут быть разочарованы. Времена, когда что бы ты ни купил – акции практически любой российской компании или паи любого фонда акций, все приносило двузначную, а то и трехзначную годовую доходность, по мнению большинства участников рынка, миновали. Причем уже в прошлом году. На этом, кстати, серьезно обожглись участники «народного IPO» ВТБ, которые до сих пор не могут продать купленные прошлой весной акции банка даже по той цене, которую за них уплатили. Да и рост основного рублевого индекса ММВБ за год едва превысил 12%. Правда, это не помешало ряду фондов показать доходность 30—35%, но основная масса проиграла даже инфляции. Значит ли это, что защитить свои сбережения от инфляции становится невозможно?

Вовсе нет, напротив. Количество инструментов, позволяющих зарабатывать на росте акций, нефти, золота, недвижимости и даже коллекционного вина, постоянно растет. Просто инвестиции – даже коллективные, в паевые фонды – требуют от инвесторов все больше внимания и интереса. Чтобы зарабатывать на чем бы то ни было, достаточно следовать элементарному правилу: покупать дешево – продавать дорого. А для этого необходимо хотя бы следить за ценами.

14 января 2008 г. • The New Times

ОТ ЗАЩИТЫ ДО КОНТРАТАКИ

Мировые финансовые и экономические кризисы, один из которых развивается в настоящее время, как правило, приносят инвесторам убытки, которые исчисляются сотнями миллиардов долларов. Это вовсе не означает, что не существует способов защитить свои инвестиции, а то и вовсе заработать на кризисе.

Российский рынок уже достаточно развит, и инструменты, позволяющие страховать риски, вкладываться в «защитные» активы и играть на понижение, на нем присутствуют.

Бегство от риска

Тон на мировых финансовых рынках уже давно задают крупные инвесторы вроде страховых и пенсионных фондов развитых стран, поведение которых довольно серьезно регламентировано и довольно предсказуемо. При первых признаках угрозы экономическому росту управляющие портфелями в сотни миллиардов долларов начинают сокращать долю более рискованных инструментов и наращивать количество менее доходных, но более надежных активов. При этом они ориентируются на рейтинги крупных агентств, таких как Standard & Poor's, Fitch Ratings или Moody's.

Акции изначально являются более рискованными инструментами, чем облигации, что предопределяет падение фондовых рынков. Самыми надежными считаются казначейские облигации США, поэтому сейчас, несмотря на проблемы с долларом и американской экономикой, спрос на госбумаги растет по мере развития кризиса и доходность по самым коротким (со сроком погашения до двух лет) бумагам опустилась существенно ниже уровня инфляции. На вложениях в госбумаги, в том числе и американские, специализируется целый ряд фондов (паевых и банковских), доступных и в России. Однако по нынешним временам это далеко не лучшее вложение. Причина в том, что в отличие от многих предыдущих кризисов нынешний сопровождается не укреплением, а падением доллара.

Бегство от доллара

Ослабление американской валюты, которое длится вот уже семь лет, в конце прошлого – начале нынешнего года сильно ускорилось. Ключевым моментом стал сентябрь 2007 года, когда ФРС, несмотря на явные признаки ускорения инфляции, приняла принципиальное решение гасить начавшийся кризис традиционной серией снижения ставок и накачиванием американской (а вместе с ней и мировой) экономики дешевыми долларами. Традиционно в качестве альтернативной доллару «валюты-убежища» инвесторами всегда использовался швейцарский франк. И сейчас он почти достиг паритета с долларом, тогда как в 2000 году курс был в районе 1,8 франка за доллар. Однако, покупая швейцарскую валюту или открывая в ней банковский депозит, следует помнить несколько моментов. Экономика Швейцарии сильно зависит от притока туристов из стран Евросоюза, а также от экспорта туда европейских товаров. Поэтому денежные власти Швейцарской Конфедерации всеми силами стараются не допустить слишком сильного укрепления франка к евро. Да и процентные ставки в Швейцарии ниже, чем в Европе. Наконец, банковский сектор, составляющий основу швейцарской экономики, является одним из самых уязвимых мест в нынешней ситуации, и тот факт, что крупнейший швейцарский банк UBS входит в тройку наиболее пострадавших от ипотечного кризиса мировых банков, не может не настораживать.

Золотая лихорадка

С начала года роста на фондовых рынках всего мира не получается. Зато получается рост на рынках нефти, драгоценных металлов, продовольствия и т.д. Нефть перешагнула отметку 100 долл. за баррель, золото готовится штурмовать 1000 долл. за унцию, серебро подбирается к 20 долл. Если говорить о периодах кризиса, то помимо швейцарского франка традиционным «защитным» активом являются драгоценные металлы. Альтернативой доллару всегда выступало золото. Инвестировать в драгметаллы можно по-разному.

Самый глупый, но чрезвычайно распространенный в советские времена за неимением альтернативы способ – покупать ювелирные украшения. У этого способа масса недостатков. Во-первых, изготавливаются они не из чистого металла, цена отличается от стоимости металла из-за «художественной ценности» и налогов, которые платят ювелирные заводы, магазины и т.д. Избавиться же от них можно только по цене лома (разве что дождаться, когда украшения станут антикварной ценностью).

Не менее изощренным, но малоэффективным способом является попытка заработать на росте стоимости золота путем покупки акций золотодобывающих компаний. На российском рынке бумагой, непосредственно связанной с золотом, является акция компании «Полюс Золото». Однако, как показывает практика, гораздо большее влияние на котировки «Полюса» оказывают мировые рынки или новости о разделе имущества между Михаилом Прохоровым и Владимиром Потаниным, чем собственно цена золота на мировых рынках.

Еще один способ – покупать мерные слитки. Правда, их надо где-то хранить, поэтому придется арендовать банковскую ячейку, а это дополнительные расходы. Еще более неприятным является тот факт, что слитки облагаются НДС, так что просто для того, чтобы окупиться, металл должен подорожать на 18%, а это совсем немало. Зато подержать в руках тускло отблескивающий слиток золота, ощутить его тяжесть очень приятно.

На росте цен на драгметаллы можно зарабатывать, открыв счет на бирже, в том числе российской. В срочной секции РТС активно торгуются расчетные фьючерсные контракты на золото, серебро (а также нефть, дизельное топливо и сахар). Что представляет собой фьючерсный контракт? Это обязательство покупателя купить, а продавца продать оговоренное количество того или иного биржевого (стандартного) товара в определенный день. Цена устанавливается в ходе торгов. Чтобы гарантировать исполнение сделки, биржа с обеих сторон берет залог, составляющий некоторый процент от стоимости контракта. Каждый день цена фиксируется, и залоговые средства пересчитываются. Если цена выросла, добавляются деньги на счета покупателей и списываются со счетов продавцов. Ждать срока поставки не обязательно: продать купленный контракт (или купить проданный) можно в любой момент. Расчетные фьючерсы отличаются тем, что поставка по ним не производится, а в момент завершения действия контрактов проводится окончательный перерасчет (клиринг) по цене закрытия определенной биржи. Проблема с торгами золотыми фьючерсами в России состоит в не очень высоком уровне ликвидности. Иными словами, не всегда удается купить или продать по той цене, которая должна быть на рынке исходя из того, как золото торгуется в Лондоне. Тем не менее такие моменты случаются нечасто, инструмент расторговывается, становится все более популярным.

Излюбленный способ натур увлекающихся – монеты, поскольку это настоящий рай для коллекционеров. Монеты из чистого металла делятся на инвестиционные (или тезаврационные) и коллекционные. Последние выпускаются ограниченными тиражами и посвящены тому или иному событию. Инвестиционные монеты по цене максимально приближаются к цене металла, продаются и выкупаются рядом банков по плавающему курсу (как валюта в обменном пункте). Разница между покупкой и продажей терпима, хотя и выше, чем у евро или доллара в обменниках. НДС монеты не облагаются, что является неоспоримым достоинством. Кстати, поскольку тезаврационные монеты выпускаются центробанками полутора сотен стран, коллекционировать можно и их.

Наконец, самый удобный (особенно когда речь идет о крупных суммах) способ – так называемые обезличенные металлические счета (ОМС). Работает с ними несколько банков, открывающих депозит не в той или иной валюте, а в металле. Причем доступны не только золото или серебро, но и платина с палладием. Закрыв же депозит, металл можно получить на руки, а можно взять деньгами по курсу, установленному банком. Вносить тоже можно и металлом (например, наигравшись с купленным слитком), и деньгами. Никакого НДС тут, понятное дело, нет, поскольку банк работает не с каким-то конкретным слитком (как он работает не с конкретными купюрами по 500 евро, которые клиент кладет на депозит), а с металлом вообще. На обезличенные счета даже начисляются проценты (в металле же), которые, к сожалению, очень невелики. Главным недостатком ОМС являются все риски, характерные для депозитов в российских банках: прозрачность операций для налоговых и силовых органов (да и для хакеров тоже) и риски, связанные с конкретными банками и банковской системой вообще.

Что касается роста цен на нефть или продовольственные товары (будь то зерно или растительные масла), возможностей заработать на них гораздо меньше. Самый, пожалуй, адекватный способ – товарные фьючерсы. Ведь оборудовать небольшой элеватор или нефтяное хранилище где-нибудь на приусадебном участке (даже на Рублевке) не просто слишком затратно, но и бессмысленно: основной оборот на товарных рынках проходит, как это ни парадоксально, без участия реальных товаров. Тут царят производные финансовые инструменты (в частности, фьючерсные контракты).

Купи опцион и спи спокойно

Если до сих пор рассказывалось только о том, какие активы растут в периоды американских и мировых кризисов (исключение составляет нефть, которая в силу ряда обстоятельств в нынешней ситуации ведет себя совсем нетипично), то ниже речь пойдет о финансовых инструментах, позволяющих страховать риски уже сформированных портфелей или вовсе зарабатывать на падении рынка.

Самыми, пожалуй, приспособленными инструментами для игры на понижение в России являются фьючерсные контракты, которые торгуются как на отдельные акции, так и на индексы, в том числе и отраслевые (хотя отраслевые индексы в FORTS не очень ликвидны). Удобство этого инструмента настолько велико, что ежедневные обороты торговли срочными контрактами нередко превышают обороты на реальном рынке. Самым популярным является ближайший по сроку поставки фьючерс на индекс РТС.

Преимущества использования фьючерсов при игре вниз очевидны: нет необходимости брать у брокера в долг бумаги для продажи и платить ему потом за это проценты – залоги позволяют как покупать, так и продавать контракты, оперируя при этом гораздо более значительной суммой, чем та, которая вносится на брокерский счет. Кроме того как залог могут храниться и пакеты акций, купленные в качестве долгосрочных инвестиций. Главным недостатком фьючерсов является тот факт, что операции с ними гораздо более рискованны, чем простая продажа или покупка акций. Если залоговые средства составляют 10% от той суммы, которой оперирует трейдер, это означает, что при движении рынка на 10% не в нужную сторону от залогов ничего не остается. Это, кстати послужило причиной миллиардных убытков Societe Generale в начале нынешнего года.

Жестко ограничивать риски позволяют другие срочные контракты – опционы. В отличие от фьючерсов они являются односторонним обязательством, возникающим у продавца опциона. Покупатель же опциона получает право купить или продать тот или иной товар или финансовый инструмент по фиксированной цене в определенный день или в течение определенного времени. За это право покупатель опциона платит продавцу премию, размеры которой и устанавливаются в ходе торгов. Премией по опционному контракту ограничиваются все затраты и риски покупателя. С продавца же берется залог, гарантирующий исполнение им своих обязательств. Грамотное использование опционов способно значительно снизить риски как по сформированным инвестиционным портфелям, так и при спекуляциях с фьючерсными контрактами. При этом надо отдавать себе отчет в том, что премии тем выше, чем лучше базовая цена для покупателя, и могут достигать довольно значительных размеров.

Большинство аналитиков сходятся во мнении, что нынешний кризис может оказаться более глубоким и длительным, чем большинство предыдущих. Это означает, что проблема защиты инвестиций, а также поиска растущих в период кризиса инструментов и активов будет актуальна как минимум до конца года. Однако не следует забывать, что любой, даже самый глубокий и длительный кризис рано или поздно заканчивается. И фондовый рынок начинает расти. Причем периоды его роста по длительности, за редким исключением, длятся гораздо дольше, чем периоды падения. Кроме того, акции компаний, которые переживут кризис, рано или поздно достигнут своих максимальных значений. Это обусловлено инфляцией, которая в большей или меньшей степени присуща практически любой валюте. Поэтому многие крупные инвесторы предпочитают использовать кризисные периоды для пополнения стратегических портфелей и не рискуют играть на понижение. Подобная стратегия в длительной перспективе может оказаться наиболее грамотной.

1 апреля 2008 г. • Большой Бизнес

НЕМНОГО ОБ ИНВЕСТОРАХ

Иногда так случается: ты все заранее спланировал, разработал тактику торговли на ближайшие месяц-два, и начал реализовывать. События, которых ты ждал начали происходить… А рынок реагирует на них не так, как ты заранее себе напридумывал, а ровно наоборот…

Американцы уверили себя, что все уже так плохо, что хуже не бывает, а значит, дальше будет только лучше. Пик кризиса позади – писали всю прошлую неделю после каждой плохой новости, и вдохновленные инвесторы по всему миру (кроме, разве что Китая) устраивали ралли, боясь не успеть купить, пока все дешево. Но, по ощущениям, если на рынке и продолжится ралли, то продлится оно не больше недели. Майские обвалы, по крайней мере у нас, стали традицией.

Людей, с которыми я общаюсь на тему ПИФов и инвестиций вообще, можно разделить на три категории. Первая – все менее многочисленная – клинические обманутые вкладчики. Им свойственно влетать в последний вагон поезда, медленно ползущего в гору по направлению к пропасти. При этом они не дают себе труда разобраться в источнике роста, понять, откуда и почему берутся прибыли, и что на них влияет. Истории с ваучерами (точнее чековыми фондами), МММ, долевым строительством, «Чара-банком», сделали их тотально подозрительными и недоверчивыми. Однако жадность оказывается сильнее, и они снова и снова вкладываются в давно растущие активы, причем делают это на пике. Потом они теряют деньги и требуют «судить ВТБ». Эти люди всеми силами стараются переложить ответственность за принятые инвестиционные решения на других. Не желая глубоко ни во что вникать.

– Куда вы посоветуете вложить?

– Все зависит от риска, на который Вы готовы пойти.

– Яв этом все равно ничего не понимаю, но, говорят, вложившись в то-то и то-то можно получить -дцать процентов.

– Можно, но надо понимать, что доходность, как правило, прямо пропорциональна риску…

– Вы же говорили, что я получу -дцать процентов, а я теряю деньги.

Очень характерный диалог. Рано или поздно эти люди находят того, кто подскажет им «верный вариант». И результат, как правило, бывает плачевным.

Самые клинические случае я наблюдал, когда работал консультантом в дилинговом центре, который предоставлял услуги на FORE^. Люди закладывали квартиры и открывались с плечом 1:100, а потом в полной прострации наблюдали, как рынок в течение нескольких минут лишал их жилья. И это после многочисленных лекций и разговоров об управлении рисками, о том, что реакция рынка (см. начало) на одни и те же данные может быть ровно противоположной.

Тут как раз есть пересечение со второй категорией людей (к сожалению, к ней отношусь и я), концентрация которых на финансовых рынках повышена. Это игроки. Они постоянно в рынке, часто переворачиваются из покупки в продажу, нередко теряя при этом деньги, но иногда действуя чрезвычайно успешно. Часто, когда рынок идет против них, они повышают ставки, вместо того чтобы зафиксировать небольшой убыток и подождать большей определенности. Для этих людей интереснее и важнее процесс, чем результат. Инвестируя в ПИФы, они постоянно меняют паи одного фонда на паи другого, причем нередко результат консервативных инвесторов, которые, дождавшись благоприятного момента, купили и ждут, оказываются выше.

Наконец, «зануды». Это самый успешный тип инвесторов. Прежде, чем что-то сделать, они постараются получить максимум информации, осмыслить ее взвесить все «за» и «против», разработать подробный план действий, который будет предусматривать даже самые невероятные сценарии. Они нередко пропускают «подарки» рынка, но на длинной дистанции оказываются самыми успешными. Это те самые люди, которые готовы потратить неделю на сравнение параметров и характеристик доступных на рынке стиральных машин и еще месяц на поиски места, где выбранная модель стоит на три рубля дешевле, чем везде. Я всегда немного завидовал таким людям.

21 апреля 2008 г. • prodengi.ru

УНИКАЛЬНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА – ТОЖЕ ТОВАР, ТОЛЬКО МЕНЕЕ ЛИКВИДНЫЙ

Лишившись денег «нуворишей», сколотивших деньги на надувании финансовых пузырей, рынки антиквариата, произведений искусства и предметов коллекционирования могут серьезно «просесть». А те, кто покупал «вечные ценности» в надежде заработать, будут сильно разочарованы.

На этой неделе в Москве проводят предаукционные выставки крупнейшие аукционные дома Christie's и Sotheby's. Количество «сенсаций» поражает воображение. Аукционисты и многочисленные эксперты наперебой убеждают публику в том, что вложения в искусство и антиквариат – лучшая защита от кризиса. Этот тезис вызывает как минимум недоумение.

Christie's привез в Москву предназначенные на продажу картины Амедео Модильяни, Эдварда Мунка и Эдгара Дега. Кристис, среди прочего выставляет импрессионистов – Анри Матисса, Клода Моне, Анри Тулуз-Лотрека, а также работу Василия Кандинского «Эскиз к импровизации №3», не выставлявшуюся в России с 1910 года. А еще этой осенью будут проданы работы Малевича, Пикассо, Уорхола – обещают аукционисты. Или не будут проданы – тут уж как повезет их нынешним обладателям.

Повезет, поскольку, если очистить рынки уникальных товаров от словесной шелухи и разглагольствований о «вечных ценностях» и «самых надежных инвестициях», получится, что рынок остается рынком, где цена определяется соотношением спроса и предложения. И в условиях сокращения спроса и роста предложения ценам ничего не остается, кроме как падать. Первый «звонок» прозвенел, когда на состоявшемся в начале октября в Гонконге аукционе Christie's не удалось продать самый дорогой из выставленных лотов. Возможно «момент истины» наступит уже 3 ноября, когда состоятся торги Christie's в Нью-Йорке.

Сомневаться в успехе предстоящих торгов заставляет несколько вещей. Во-первых, главными героями проводившихся в последние годы аукционов были миллионеры и миллиардеры из демонстрировавших бурный рост развивающихся стран – России, Индии, Китая, богатых нефтью арабских стран. «Русское искусство» – от яиц Фаберже до работ российских и советских авангардистов начала века – разлеталось как горячие пирожки с аукционов и оседало в коллекциях российских участников списка Forbes.

В условиях глобальной инфляции активов или, проще говоря, в условиях повсеместного надувания финансовых пузырей, подобные покупки действительно выглядели как неплохая защита от обесценения денег, поскольку спрос на уникальные товары рос даже быстрее, чем на нефть или акции «Газпрома». Проблема заключается в том, что миллиардеры по всему миру несут многомиллиардные потери, и для многих уже не стоит вопрос виртуальной оценки их личного состояния, а речь идет о спасении бизнеса.

Не стали исключением и российские завсегдатаи крупнейших аукционов. «Черный день», на случай которого вкладывались многие в уникальные товары, наступил для всех сразу. Или почти для всех. Есть немногие, успевшие избавится от пакетов акций вовремя. Но и они скорее предпочтут скупить за бесценок компании, способные приносить реальную прибыль, а не инвестировать в произведения искусства или антиквариат, цена на которые слишком субъективны и зависят от моды, чтобы давать какието гарантии. Отсюда и такое количество «уникальных» лотов, и ажиотаж, который пытаются подогреть аукционисты.

Миллиардерам сначала придется вернуть свои миллиарды (а миллионерам миллионы), прежде чем спрос на произведения искусства, предметы коллекционирования или антиквариат (а также стометровые яхты, замки в Шотландии, острова в Тихом океане и инкрустированные бриллиантами мобильные телефоны) восстановится. Процесс же этот может затянуться надолго.

Впрочем для истинных ценителей и страстных коллекционеров наоборот начинается праздник: то, о чем они мечтали годами будет продаваться в широком ассортименте за умеренные деньги. Только к инвестициям это никакого отношения не имеет.

16 октября 2008 г. • money.newsru.com