Тим всегда любил сидеть за последней партой. Оттуда он мог наблюдать наиболее целостную картину происходящего на лекциях и как будто из какого-то укрытия выкидывать свои разнящиеся с мнением большинства комментарии. К тому же он считал обитателей последних рядов своего рода элитой, несмотря на то, что большинство из них имели плохую успеваемость. По его мнению, если человеку все равно, какой цифрой его оценит другой человек, то это признак проявления стремления к свободе от навязываемых обществом условностей. Таких людей ждала своя интересная судьба, не под копирку, как у большинства и не основанная на страхе перед порицанием.
Хотя с другой стороны, когда на лекциях присутствовали интересные, с точки зрения Тима, преподаватели, то он с охоткой занимал места поближе к выступающему. И, в целом, поддерживал хорошие отношения со всеми кругами студентов и преподавателей. Однако, это отнюдь не делало его душой компании, а наоборот вносило толику настороженности по отношению к нему, а порой и раздражения, из-за его непредсказуемости, вольнодумия и своенравности. Чужак для всех, но свой для каждого.
Тим был чуть выше среднего роста, атлетического, но слегка худоватого телосложения. Волосы темно русые. Глаза переливались тремя оттенками: голубым, серым и зеленым, но приобретали яркий насыщенный голубой цвет, когда Тим был в отличном настроении. При первом знакомстве его внешность едва ли можно оценить по какому-нибудь из критериев красоты. Его облик был приятен, однако, так же неоднозначен как и его характер. Однако, когда Тим начинал что-нибудь рассказывать, это придавало ему определенный шарм, приоткрывая ширму на внутреннюю красоту его идеалов. Стоило ему заговорить и слушатель моментально окунался в реальность миров Тима.
В плане успеваемости Тим редко когда оценивался за свой яркий живой ум. Зачастую он получал отметки по негласному параметру, смог ли он вывести из равновесия преподавателя своим своевольным характером, мешал ли проводить занятия разговорами на последних партах, в хорошем ли настроении был изначально сам преподаватель. Из-за подобной приобретенной за все годы учебы неординарной репутации, он первый попадал под каток гнева преподавателей, когда те были не в духе, даже несмотря на то, что Тим в те дни мог быть практически невиден и неслышен.
Шел последний год учебы Тима, после которого его ждала взрослая жизнь. Сегодня был урок с преподавателем, к которому Тим испытывал особое отношение. Ее звали Ингрид. Всего несколько лет назад она пришла в университет в качестве педагога сразу после окончания своей учебы.
Несмотря на то, что в возрастном плане она не намного опережала студентов последних курсов, однако, она снискала их полное уважение. Это был один из немногих наставников, которого Тим побаивался. Практически любые дебаты на ее уроке заканчивались поражением Тима. Причем он сам это признавал, иногда сразу, иногда какое-то время спустя. Ингрид была очень эрудированной, гибко мыслила, и порой казалось, что она могла находить аргументы для любой теории.
Балагурские комментарии Тима, которые он мог позволить себе на других занятиях, здесь не проходили. Ровно как и его идеи относительно мироустройства разбивались о непробиваемую стену здравого реализма Ингрид.
Несмотря на то, что практически каждая лекция или семинар Ингрид заканчивались своеобразным стрессом для Тима, он с охоткой ждал этих занятий, а вне уроков невольно искал возможность пересечься с ней взглядом, или просто поздороваться и перекинуться парой фраз.
Для Ингрид Тим был всего лишь очередным выскочкой. Он ее настолько раздражал, что порой она беспричинно повышала на него голос. Тим чувствовал эту враждебность и от того зачастую робел при любом контакте с ней.
Внешне Ингрид была очень привлекательной, среднего роста и комплекции, с голубыми глазами и длинными, но всегда собранными светло русыми волосами. Несмотря на то, что она носила повседневную не подчеркивающую фигуру одежду, под ней угадывалось красивое и пышущее здоровьем тело. Ее чувственные губы указывали на то, что за непростым характером скрывается очень приятный человек. Это была не та безусловная женская красота в прямом смысле этого слова. Однако, она излучала сильную женственную энергетику, которая заставляла каждого мужчину обращать на нее внимание.
Все уже были на своих местах, в аудиторию зашла Ингрид. Она прошла к своей преподавательской стойке, попутно улыбаясь и отвечая на приветствия студентов, сыпавшиеся в разнобой. Тима, сидевшего на последнем ряду, она как будто даже и не заметила. Урок начался.
Она взяла в руку мел и начертила на доске горизонтальную линию с пометками через определенный промежуток, попутно давая описание своим действиям.
Человеческую жизнь можно представить в виде прямой линии, которая идет слева направо: вот мы родились, учились, влюбились, женились, работали, состарились и ушли из этого мира. Это простейшая концепция понимания нашей жизни, когда мы пришли ниоткуда и ушли в никуда без общей цели и смысла.
Затем Ингрид нарисовала движущуюся спираль и сказала:
Согласно некоторым религиозным верованиям, мы проживаем много жизней на земле – постоянно перерождаясь. Согласно этой теории в каждой прожитой жизни мы проходим уроки. Если человек усвоил урок, то в следующей жизни его ждут более благоприятные обстоятельства. Ежели урок не усвоен, то человек отправляется на уровень ниже. Эта концепция дает цель прожить жизнь правильно и наполняет ее смыслом.
Дальнейший свой наглядный рисунок она прокомментировала словами:
Кто-то же представляет жизнь на Земле как часть какого-то большего пути. Эта идея несомненно вселяет веру в то, что после смерти жизнь продолжится и наше сознание отправился куда-то дальше.
Ингрид повернулась к классу лицом, оставив мел и доску. Она окинула класс взглядом и сформулировала вопросы для дискуссии.
Как представляете человеческую жизнь вы? Какая концепция вам ближе?
Судя по глубине вопроса и такой изощренной затравке на обсуждение, Тим понял, что Ингрид сегодня не в самом лучшем расположении духа. Выбравшие одну из трех предложенных теорий будут проигнорированы, а те, кто предложит свою – попадут под беспощадный пресс аргументации преподавателя.
Все начало происходить примерно так, как и предполагал Тим. Первые в бой ринулись отличники, которые просто сказали, что им нравится одна из теорий, потому что они считают ее единственно верной.
На лице Ингрид отобразилась скука и она обратила взор на последние ряды. Очередь встала за теми, кого Тим считал элитой, отстающих по официальной шкале успеваемости. Все из них правильно сделали вывод из выступлений первых студентов, что не стоит повторять теории учителя, но ответили все по-разному. Кто-то понес жуткие небылицы, основанные на просмотренных фильмах. Кто-то просто сознался, что не знает. А кто-то справедливо заметил, что сейчас они молоды и их головы заняты другими вопросами. Эти искренние и незатейливые ответы вызвали оживление в аудитории и улыбку Ингрид.
Ее взгляд перенесся на Тима, в первый раз за весь урок. Ее явно не устроили поддакивания отличников и незамысловатость элиты задних рядов. Ей нужна была жертва, которая будет хоть немного сопротивляться, перед тем, как она ее разорвет на мельчайшие кусочки своими фактами, логикой и знанием истории.
У Тима заколотилось сердце и его охватило волнение, хотя ему несомненно помогала атмосфера, которую задали последние выступающие. Смирившись со своей предполагаемой участью, он начал говорить.
Я представляю жизнь как звездное небо. Каждая из звездочек на нем – это воспоминания, текущие события и то, что еще не произошло.
Тим начал указывать пальцем на воображаемые объекты над собой:
Вот это то, что было вчера. А вот это, – Тим указал пальцем на другую воображаемую звезду, – наша прошлогодняя зимняя сессия.
Наглядность и ирония понравились аудитории, и Тим, выждав необходимую паузу, продолжил:
Какие-то звезды больше, какие-то дальше, к каким-то мы уже приближались, а какие-то еще остались недосягаемы. Вот бывает, что живешь в настоящем, происходят интересные события, а каждый день вспоминаешь, то, что было давным давно. То есть давно прошедшее событие может оказаться ближе, чем вчерашний день, так как они выстроены не по прямой линии, а в объемном измерении, как звезды в космосе. В течение жизни, наше сознание путешествует от одной звездочки к другой. И если мы захотим, то можем мысленно посетить те звезды, на которые нам суждено попасть в будущем. И человек вовсе не умирает, а продолжает бесконечное путешествие по Вселенной своих воспоминаний, часто навещая самые большие и яркие звезды и постоянно открывая для себя новые.
То есть путешествуя мысленно между воспоминаниями, которые ты представил в виде звезд, – начала задавать свою череду вопросов Ингрид, – человек является только лишь наблюдателем или может влиять на эти события в жизни? Если есть звезды, несущие информацию о нашем будущем, говорит ли это о том, что будущее предопределено или человек может на него влиять? Если, согласно твоей теории, человек может по крайней мере наблюдать воспоминания будущего, то будущее можно увидеть прямо сейчас?
Тим, знал, что прямо отвечать на эти вопросы бессмысленно, тем более этих ответов не существует, по крайней мере, ему они точно недоступны. Поэтому добавил еще повод для возражения на чашу весов преподавателя.
Возможно мы вообще созданные кем-то персонажи и как в компьютерной игре проживаем наши воспоминания снова и снова. Наверное, для каждого человека существует свой ответ на все заданные вами вопросы. – попытался философски закончить свою речь Тим.
К его удивлению Ингрид лишь одобрительно кивнула. А Тим в этот момент впал в состояние глубокой задумчивости, из которого его вытянули слова преподавателя:
Тим, о чем задумался?
Я подумал о вашем вопросе и попытался мысленно перенестись на самую яркую звезду своих воспоминаний. Я на ней еще не был, это наверное будущее, – с полной серьезностью ответил Тим.
И как? Что ты смог наблюдать? – сформулировала Ингрид вопрос всего класса, втянутого в размышления их одногруппника.
Тим не успел ответить и прозвучал сигнал об окончании занятия. Мысленное наваждение навеянное рассуждениями Тима мгновенно испарилось. Все засобирались и разошлись по своим студенческим делам.
Тима часто можно было встретить в библиотеке. Это была одна из самых больших библиотек того времени. Большая, просторная, с высокими потолками, которые подпирали мощные колонны. Когда он в первый раз попал туда еще в школьные годы, он был до глубины души поражен незримым величием этого учреждения. Казалось, что там можно найти ответы на все вопросы. А вопросов у Тима было, действительно, очень много. Почти все свободное время он проводил там. Его читательский билет был как пропуск в другое измерение, где его бытие наполнялось смыслом. Ему постоянно казалось, что он не успевает что-то узнать, и часто сожалел, по поводу времени потраченного на что-то другое кроме получения отгадок на терзавшие его разум тайны мироздания.
За годы учебы он изучил почти все архивы по психологии, парапсихологии, эзотерике, философии и другим гуманитарным областям знаний, имевших отношение к постижению сути нашего существования и познанию явных и скрытых способностей человека.
Конечно, в этой же библиотеке он готовился к занятиям. Ему очень нравилась сама атмосфера уединения и тишины, которая способствовала осмысленному усвоению информации и последующим размышлениям.
С момента урока с Ингрид прошло уже несколько дней. Тим сидел на своем привычном месте в библиотеке на последнем ряду с включенным светильником, который создавал атмосферу уюта и тепла, и что-то вдумчиво читал.
Привет, – услышал Тим знакомый голос. Он поднял голову и увидел Ингрид, она стояла около него в охапку с несколькими книгами. – Надеюсь, ты не возражаешь, если я присяду рядом, в зале сейчас немного свободных мест, а здесь спокойнее всего в конце зала.
Здравствуйте, конечно, – пробормотал Тим.
Он был крайне удивлен, что она сама к нему подошла, да и еще первая поздоровалась. Так как в обыденной жизни все происходило наоборот. В то время как Тим испытывал скрытый, прежде всего для самого себя, интерес к Ингрид и неосознанное стремление хоть как-то с ней соприкоснуться, будь то взглядом или в короткой беседе; Ингрид же наоборот, как будто избегала любого контакта с ним. Если они шли навстречу друг другу, то она непременно находила, куда свернуть еще до того, как они пересекутся. Она могла поздороваться со всеми, проходя мимо их группы, отдыхающей на перемене, но даже не взглянуть на Тима в этот момент.
Тим уже не мог сфокусироваться на книге, и только делал вид, что читает, перелистывая изредка страницы для правдоподобия действия. Он думал, как заговорить с Ингрид. Он испытывал волнение в груди, ладони немного увлажнились и запершило в горле.
Она в это время сосредоточенно и быстро перелистывала поочередно все свои книги и делала пометки в блокноте, она была как будто уже знакома с этими трудами и просто извлекала оттуда конкретную информацию. Тим смекнул, что такими темпами она быстро сделает то, что ей нужно и уйдет. В это время люди сидевшие впереди и сбоку от них ушли. Отсутствие невольных слушателей дало Тиму дополнительную поддержку его замыслу начать диалог с Ингрид. Ему уже повезло два раза: в первый раз, когда она села около него; во второй – когда они остались относительно наедине. Должно повезти и в третий. Он заговорил:
Что вы делаете?
Пишу научную работу, точнее уже доделываю детали, – спокойно ответил она. – А ты, что читаешь?
Кстати, как раз то, что вы задали. Довольно интересная книга, – добавив щепотку лести, сказал Тим. На самом деле, она ему трудно заходила в сознание, но он себя пересиливал, так как попросту ему надо было ее прочитать.
Ингрид улыбнулась, сразу раскусив притворство Тима, и произнесла:
Наверное суховато написана?
Да, и много слов формальных, которые отвлекают от понимания смысла, – чуть расслабленнее начал говорить Тим, так как замечание Ингрид соответствовало его ощущению по поводу обсуждаемой книги.
Есть такое, – ответила она, – но, книга нужная, если потерпеть и дочитать.
Дальше наступила пауза. Тим не знал, что сказать. Это и так был их самый длинный разговор за все то время, которое они знали о существовании друг друга, не считая формальных словесных дуэлей на занятиях.
А ты знаешь, Тим, – возобновила беседу Ингрид, – мне понравилась твоя идея, которую ты высказал на прошлом занятии. Мне всегда казалось, что ты специально на уроках из принципа не соглашаешься с уже признанным идеями, и попросту говоришь что-то противоположное, ишешь подвохи, там, где их нет. Ты часто ведешь себя как вредный зануда, извини за прямоту.
Тим в это время весь напрягся, глаза чуть выкатились вперед и округлились, губы немного сжались. Он как будто он не знал, какую эмоцию его лицо сейчас должно изображать. Вроде и похвалили, да еще такой человек, от которого Тим ничего подобного не слышал, но с другой стороны, его личности дали нелицеприятную оценку, которая держалась за ним все эти годы, и теперь объясняло такое отношение Ингрид к Тиму.
Но, на прошлом занятии, – продолжила Ингрид, – ты, действительно, показал, что у тебя есть свое мнение.
Но, на самом деле, вы отчасти правы, – поддержал начало откровенного разговора Тим, – мной часто движет дух противоречия.
Аура разговора стала гармонировать с атмосферой в зале. Она стала мягкой и дружественной. Тем более они до сих пор оставались в относительном уединении в глубине зала и отсутствие ближайших соседей по читальным столам позволяло им переговариваться тихим голосом, что несомненно добавляло капельку романтизма.
Но, что касается этой теории, она пришла к моему пониманию уже давно, и я часто задумываюсь о жизни именно с этой позиции, – оживленно начал говорить Тим.
Ингрид всего лишь искренне проявила интерес к тому, что близко Тиму и за какое-то неуловимое мгновение он полностью преобразился, заработали его чары, природный магнетизм, шарм увлекательного человека. Эта неуправляемая Тимом энергия, которая выделяет его среди остальных и делает его запоминающейся интересной личностью, моментально обволокла Ингрид. Ее зрачки немного расширились, в глазах отразился свет ламп, и как будто она безмолвно говорила Тиму “продолжай, продолжай говорить”.
Мы привыкли представлять время жизни как линию и кажется, что детство было далеко позади, а будущее скрыто далеко в неизвестности. Но, если расслабиться и просто задать себе вопрос об одном из ярких воспоминаний, например, тот момент, когда в первый раз увидел океан…
Тут Тим сделал паузу, как будто хотел привести другой пример и спешно сообразил более подходящий. Он опять посмотрел перед собой и, жестикулируя руками, продолжил:
Вот где это воспоминание? Оно прямо тут, – указал он пальцем на невидимый предмет в пространстве перед собой. Если к нему мысленно приблизиться, то можно рассмотреть детали: широкий пляж, в этот день небо заволокло серыми тучами, к моему удивлению в океане никто не купался, несмотря на то, что было лето, так как именно в этом заливе пребывает холодное течение. Люди просто гуляли, кто-то бродил в своих раздумьях, кто-то со своей второй половинкой, кто-то выгуливал собаку. Не совсем то, что я ожидал увидеть, так как хотел именно искупаться, но все равно первая встреча с океаном меня впечатлила. Я подошел к воде и положил руку на мокрый холодный песок и небольшая волна накатила на мою ладонь, перебирая песчинки под ней.
Или, например, спонтанный необдуманный поступок – тоже яркое воспоминание, – сказала Ингрид, заразившись примером Тима.
Вот вы видите, где ваше воспоминание? – спросил Тим, и начал указывать жестами на пространство перед Ингрид. Он очертил руками среднего размера фигуру шаровидной формы и произнес, – Вот, оно может быть такое большое, яркое и близкое. И если приблизиться к нему, то можно увидеть, что было лето, тепло, вы одна куда-то едите далеко, но почему-то без вещей.
Стой, Тим, – прервала его Ингрид. – как ты можешь это знать? Действительно, я тоже увидела воспоминание именно в том месте пространства, где ты очертил руками, и таких же размеров, и вправду, это связано с поездкой, но об этом никто не знает, кроме меня.
Это случайное совпадение, мне сегодня просто часто везет, – перевел все на шутку Тим.
Он, действительно, не придал этому совпадению особого значения. Просто угадал жизненный эпизод пальцем в небо. Ему показалось, что он так близко подошел к воспоминанию Ингрид, так как сам только что рассказывал эпизод из своей поездки. Тим не осознавал, что приблизился к пониманию чего-то большего в этот момент. А Ингрид, хоть и сделала изумленное лицо, но моментально включила свой реализм и обосновала это для себя как случайное попадание в одну из стандартных ситуаций в жизни каждого человека.
А можно ли, согласно твоей теории, узнавать будущее? – спросила Ингрид. Интонация ее вопроса граничила между иронией и живым интересом.
Теоретически получается, что можно. Наверное, нужно подумать о каком-то конкретном вопросе, касающегося будущего, увидеть это воспоминание будущего в пространстве, приблизится и рассмотреть его в деталях, так же, как было с воспоминаниями, – предположил Тим, удивившись простоте идеи, одновременно заряжаясь любопытством и желанием испытать это на практике.
Попробуй представить свое самое важное будущее событие, – дополняя мысленный ряд Тима, предложила Ингрид.
Тим откинулся на спинку стула, занял расслабленную позицию и, прикрыл глаза и начал описывать свои действия:
Вот я приближаюсь к самому яркому пятну в моем звездном небе жизненных событий. Я в театре, со мной спутница, ее волосы едва касаются плеч. Меня почему-то беспокоят ее волосы. Лицо не различить, она сбоку и чуть позади, улыбается, но что-то ее тревожит. Мы оба стараемся не замечать это скрытое волнение. Нам хорошо. Она берет меня нежно за руку, я ее прижимаю к себе, и мы выходим из зала. А вот дальше не получается увидеть.
Очень интересно, прям какая-то загадка. Но мы знаем точно, что это была не я, – сыронизировала Ингрид, весело засмеялась и поправила рукой свои длинные русые волосы.
Они видимо так увлеклись разговором, что не заметили, как начали разговаривать почти в полный голос. Соответственно, моментально на них зашикали другие читатели, делая недоуменные выражения лица, в библиотеке ведь нельзя производить громкие звуки.
Их уютная атмосфера сразу же испарилась. Ингрид начала собираться, чтобы уходить.
Я уже закончила. Очень интересно было с тобой поболтать. Пока, Тим. – сказала она, взяла свои книги и направилась к выходу из зала.
Тим тоже попрощался. Он светился от приятных эмоций, которые он испытал от создавшейся минутной близости с Ингрид. Он знал, что она пойдет сначала сдавать книги в том отделе, где она их брала, а только потом будет выходить из библиотеки. Он быстро собрался, подошел к своему отделу, где не было очереди на тот момент и отдал свои книги. Он вышел в коридор, сел на лавочку и стал поджидать Ингрид, чтобы еще как-то с ней поговорить. Ее не было около четверти часа, и Тим начал думать, что она уже успела пройти. Но, тут показалась Ингрид. Тим сделал вид, что просто присел на скамью и что-то пытается найти в своей сумке. Когда она поравнялась с ним он поднял голову и с удивлением спросил:
О, вы еще здесь?
Уже иду домой. А ты? – поинтересовалась Ингрид.
Я тоже собрался домой. Может прогуляемся? – собрав остатки смелости, спросил Тим, хотя получись у него непринужденно и естественно, – погода просто замечательная.
Действительно, было начало осени и деревья и все улицы переливались всей палитрой цветов, меняющих свой окрас листьев. Было одновременно свежо, тепло и безветренно. Пик красоты и гармонии природы. Отказаться от прогулки было бы просто преступлением.
До какого места, – спросила Ингрид.
Да, хоть до самого дома, – осмелев, предложил Тим.
Хорошо, – приняла вызов Ингрид.
Тим был вне себя от радости. Он знал, что Ингрид живет в другом конце города. И идти туда приблизительно пару часов. Он и не думал, что вот так просто ему удастся провести столько много времени с человеком, к которому его тянул неведомый ему самому интерес, но с которым он практически не имел возможности контактировать. Хотя он наверняка не знал, избегала ли его Ингрид до этого момента намеренно, но все же, практически постоянное игнорирование Тима будь то при встрече, в разговоре или просто во взгляде, выработало в Тиме чувство хронической недосягаемости Ингрид. Складывалось ощущение, что она обязательно “выскользнет из рук”. Даже сейчас договорившись пройтись вместе у него было опасение, что она в любой момент найдет причину прервать совместный променад.
С первых секунд у них завязался оживленный разговор. Они шли неоропясь, болтали обо всем на свете, спорили, шутили, искренне смеялись. Путь до дома Ингрид пролетел как одно мгновение, и они еще простояли больше часа около самого дома и не могли остановить свой оживленный диалог.
Оба расстались в прекрасном легком настроении и были переполненны разбуженными приятными воспоминаниями их прошлых лет.
На следующий день после этого случая они опять совершенно случайно, не договариваясь заранее, встретились в библиотеке. Только теперь Тим более смело предложил Ингрид выйти вместе и повторить вчерашнюю прогулку. Ингрид без коллебаний согласилась. Они просто шли и разговаривали и не могли наговориться. И опять несколько часов превратились в один миг. Трудно сказать, о чем именно шла беседа, они перескакивали с темы на тему и во многом находили общий интерес. В их случае легче назвать темы, которые они не затронули и то только потому, что им надо было прощаться, иначе они бы и их обсудили.
Эти две прогулки несомненно их сблизили, а также благотворно повлияли на их отношения в рамках университета. На публике Ингрид по-прежнему не проявляла каких либо эмоций или преференций к Тиму, однако, всегда старалась держать его в поле зрения. А когда доводилось встречаться наедине, то немного переговаривались. Однако, при появлении ее коллег или других студентов, она надевала непроницаемую маску безразличия к Тиму. Его это не тревожило, наоборот он был очень вдохновлен тем фактом, что они сблизились за время их прогулок и возникшим взаимным интересом.
В последующий месяц Тим не посещал занятия. Он уехал на встречу очень важному в своей жизни событию. Обстоятельства этой поездки могли показаться окружающим более чем необычными, поэтому Тим не афишировал университетскому сообществу детали своего отсутствия.
Все знали, что он отправился в путешествие в очень колоритное и по-своему первобытное место. Это было удаленное селение, со своей культурой и сохранившимися с давних времен традициями. Но, истинную причину поездки Тим не озвучивал никому.
Все началось в раннем детстве Тима. Было теплое солнечное и яркое лето, он целый день как обычно провел с друзьями, играясь на улице, у него было отличное настроение. Вечером он лежал в своей постели и отходил ко сну. Вдруг он всем своим телом плавно оторвался от поверхности кровати и поднялся в воздух на треть метра. На следующий день его полет перед сном повторился. Первые два раза это происходило самопроизвольно и именно перед сном. В последующие дни он уже настолько привык к этим ощущениям, что мог сам распознавать моменты, когда он мог сам подниматься в воздух и контролировать полет. Он даже продемонстрировал это своим друзьям. Он взялся одной рукой за ствол обломленного деревца, которому так и не суждено было вырасти во дворе и с легкостью, словно играючи, поднялся в воздух. Друзья, конечно же, попробовали проделать тоже самое, но у них ничего не получилось. Они восприняли это как фокус и благополучно забыли про это. Самому Тиму это воспринималось как что-то обыденное, и он не придавал этому большого значения. В один из вечеров он рассказал об этом родителям, что мол он каждый вечер летает перед сном. Они ему сказали, что это невозможно, но все же пошли проверить. Однако, у него уже не получилось взлететь, как бы он ни пытался. Не получилось и на следующий день, больше вообще никогда не получалось.
Спустя много лет Тим ни на мгновение не забывал этот случай в далеком детстве. Он служил ему постоянным напоминанием того, что человек способен на что-то большее, и что эти знания и способности естественны. Ведь он был маленьким мальчиком, у него не было наставников, специальных книг, написанных заумными словами, ему даже никто не говорил, не показывал, не давал идеи, что так вообще можно делать, он не видел примера. Он просто брал и взлетал без смыслов, целей, причин.
Эти полеты прекратились или из-за силы слов близких людей, которым он доверял, или по другим непонятным на тот момент причинам. Это больше не имеет никакого значения, важным осталось то, что этот опыт полетов постоянно вел Тима по жизни. Поиски полученной и скоротечно утраченной когда-то в детстве способности стали символом его юности и становления как личности в целом. Он считал, что поняв механизм их работы, человеку открывается доступ к сути мироздания и человека, как его неотъемлемой части. Он прочитал почти все, что было доступно по этой теме в его время. Испробовал все практики медитаций и целебных гимнастик. Серьезно увлекался восточными единоборствами и философией. Постоянно экспериментировал со своим телом посредством физических нагрузок, закаливания, диет и голодания. Несмотря на экспрессивный характер, Тим любил подолгу находиться в одиночестве, а точнее гулять, погрузившись в свои размышления. Причем он так глубоко задумывался, что не сразу адаптировался при возвращении обратно в реальность. А мог также чем-то активно заниматься и потом впасть в глубокую задумчивость.
Его навязчивой идеей было уйти в отшельничество, хотя бы на время, чтобы узнать себя самого получше, разгадать тайну его левитации в детстве и раскрыть заложенный в нем мирозданием потенциал. Он колебался между монастырем или просто жизнью на дикой природе. Однако, при детальном рассмотрении выбора, он понимал, что ни то ни другое ему не гарантирует благоприятной среды для просветления. Он понимал, что ему нужен наставник, или хотя бы пример, или просто знак, что он идет в верном направлении.
В архивах в разных источниках он нашел упоминание об одном старце, который ведет уединенный образ жизни в горных лесах. Несмотря на затворничество, к нему не зарастала народная тропа людей, которые приходили к нему излечиться от душевных и телесных ран, узнать будущее, спросить совета.
Тим стал целенаправленно узнавать об этом человеке и решил непременно с ним встретиться. Он узнал, где находится селение, с которым он живет, собрал необходимые средства и отправился в путь.
Тим очень быстро нашел дом целителя и провидца, так как в селении все его знали. Его дом находился в двух часах ходьбы по горно-лесистой тропе, которая была к тому моменту хорошо протоптана. Тропинка вела точно к дому, который был обнесен низкой изгородью, которая служила больше украшением, чем защитой. Дом состоял из одного этажа с плоской крышей. Участок земли перед домом был аккуратно засажен всевозможными культурами, ягодами, растениями и травами.
Тим постучал в калитку. Из дома вышел совсем не старец, как изначально представлял себе Тим – старик с длинной белой бородой, посохом и другими атрибутами мудреца отшельника. Это был, действительно, уже старших лет человек. Судя по данным, которые нашел Тим, ему должно быть минимум 90 лет, однако, он выглядел не более, чем на 60. У него было активное и физически развитое тело, седые коротко стриженные волосы. На лице хоть и были морщины, но кожа была эластичная, гладкая и с румянцем поверх легкого загара. У него были светло голубого насыщенного цвета глаза. Он был в простой, не сковывающей движения одежде из тонкой мягкой хлопковой ткани – удобные штаны и кофта с глубоким вырезом и короткими рукавами. На ногах были сандалии на тонкой подошве и с аккуратненькими ремешками. Его лицо не выражало какой-либо определенной эмоции. От него веяло глубочайшей безмятежностью. Он подошел уверенной, расслабленной походкой к калитке, улыбнулся и приветливо поздоровался с Тимом.
Общее впечатление от увиденного сразу отбросило волнение, Тим наполнился спокойствием и уверенностью, что он пришел туда, куда нужно.
Целителя и провидца, к которому пришел Тим, звали Аристо. Он пригласил Тима во внутрь, предложил сесть в удобное кресло, налил чая с вареньем из ягод, которые он сам вырастил.
Тим рассказал про свой опыт полетов в детстве и что очень хочет вернуть утраченную способность и понять себя и мир лучше. Чистота намерения Тима очень пришлась по душе Аристо. Он сказал, что сознание Тима было чисто и непредвзято в детстве, поэтому он без усилий смог воспользоваться частью заложенных в человека возможностей. Сейчас же его сознание отвлеченно ложными представлениями и неверием.
Аристо привык, что к нему приходят с какой-то конкретной просьбой улучшить здоровье, излечить от душевных недугов или приоткрыть завесу будущего. Он очень удивился, что Тим у него ничего подобного просить не собирался. Суть его просьбы сводилась к своего рода обучению. Аристо согласился в меру своих возможностей и сложившихся обстоятельств обучить Тима. Он считал, что каждого пришедшего к нему человека привела Вселенная, которая показала самому Аристо, как пользоваться своими возможностями, поэтому он никогда не отказывал гостям в их просьбах. Тим поселился в поселке и каждый день начал приходить к Аристо.
В первый день Тим и Аристо сели друг напротив друга на удобные кресла, расположенные полубоком по отношению друг к другу. Аристо попросил Тима максимально расслабиться и не мешать ему даже мыслями. Он сосредоточился, чуть прикрыл глаза и двумя пальцами очертил несколько кругов вокруг контура тела Тима. Затем прикоснулся ими к пространству внутри этого очерченного круга. В этот момент Тим глубоко вздохнул, как будто только что вынырнул из воды, пробыв там продолжительное время. Он широко открыл глаза полные изумления. Он почувствовал, как Аристо будто проник в его сознание и приоткрыл ширму, за которой скрывается вся Вселенная. В это одно мгновение Тим одновременно почувствовал все эмоции, чувства, ощущения и их оттенки, увидел будущее, настоящее и прошлое, себя других людей, всё, что существует и когда либо существовало или будет существовать. Он почувствовал, что Вселенная существует именно в этот мимолетный миг, ничто другое не имеет значения. Он был поражен этим открытием.
Вот так выглядит мир, – прокомментировал реакцию Тима Аристо, – однако сознание обычного человека способно воспринимать лишь отдельные его элементы. Не видя общей взаимосвязи всего, люди склонны отделять свою судьбу от судеб других людей, считать себя чем-то уникальным в этом мире, и зачастую превознося себя над остальным миром, разделять единый момент на отрезки будущего, прошлого и настоящего. Это подобно огромному пазлу, от которого люди привыкли отсоединять отдельные элементы и складывать из них обособленные фрагменты по своему усмотрению и утверждать, что именно так и должно быть, невзирая на то, что их фрагмент никаким образом невозможно присоединить к общей картине. Оттого мир кажется сложным, противоречивым и запутанным.
Аристо сделал паузу, пока Тим приходил в себя после обрушившегося на него откровения, и размеренными движениями налил свежего ароматного чая. Подобной чайной паузой он как-будто подготовил Тима к главной мысли.
Мир – это всего лишь один миг. И то, где мы находимся в этой жизни сейчас определяет фокус нашего сознания.
Как мне научиться видеть это мгновение? – спросил Тим, – Ведь это непросто, когда твое сознание отвлекается на тысячу мыслей. А когда ты только что прикоснулся к моему сознанию, с него как будто спала ширма, и я так явно увидел и почувствовал абсолютно всё.
Важно научиться впускать это мгновение жизни в свое сознание, – всё с тем же спокойствием отвечал Аристо, как будто это был привычный для него разговор и ничего необычного или нового для него в этом нет. Он продолжил, – на начальных этапах мысленно попроси Вселенную успокоить твои мысли и тело; научить воспринимать мир таким, какой он есть, осознавать и использовать весь потенциал. Со временем ты запомнишь преходящее ощущение и сможешь вызывать его силой мысли, в конечном итоге, это станет твоим единственным цельным сознанием.
Почему я в детстве смог полететь, а другие нет и даже не поверили мне? И почему это даже у меня не вызвало никакого удивления, словно я всегда так умел? – спросил Тим.
Тебе попросту еще никто не успел навязать какую-то концепцию мира, и ты воспринимал его настоящим.
Аристо был прав, Тим, действительно, не подвергался в раннем детстве каким-то серьезным поучениям насчет жизни. Несмотря на всестороннюю заботу он был самостоятелен и, в силу сложившихся обстоятельств на тот момент, часто был предоставлен сам себе.
После этого урока Тим побрел в свой временный дом в поселке по витиеватой тропинке в лесу, пытаясь осмыслить сегодняшнее откровение.
На следующий день к Тиму начало приходить осознание, что он был близок к этому пониманию в своей теории, которую он представил в университете на занятии у Ингрид, представляя мир как Вселенную своих событий. Он поделился этим с Аристо.
Можешь ли ты наблюдать только лишь свои воспоминания, текущие события и будущее? – моментально спросил Аристо.
У Тима перед сознанием пронеслась картина того, что он увидел на вчерашнем уроке Аристо. Затем он вспомнил про случай с Ингрид, когда они сидели в библиотеке и сочли за случайность то, что он начал озвучивать ее воспоминание. Аристо уже не надо было ничего говорить Тиму, так как судя по его восхищенному лицу, Аристо знал, что Тим все понял. Вселенная – это не только его звезды, но это события всех существующих судеб. И он может, управляя своим сознанием, переносится на любую из них и знать про все, что происходило, происходит или произойдет относительно текущего фокуса его сознания, и даже вносить свои изменения.
Но, будь осторожен, – узрев итог размышлений Тима, сказал Аристо, – это опасные знания, будет неправильно их использовать на свое усмотрение. У Вселенной есть свои законы. Тебе следует их изучить, чем мы и займемся в дальнейшем, но уже на практике.
И, действительно, можно узнавать будущее? – спросил Тим.
Заметь, – начал Аристо, немного удручившись вопросом Тима, – ты сам догадался, как устроен мир. Вчера ты имел возможность взглянуть на него с моей помощью. И все же ты задаешь такой вопрос. Твое сознание ограничивается верой и желанием все усложнить.
Скажи, Тим, – продолжил Аристо, – чем отличается прошлое от будущего?
Лишь тем, где сейчас находится фокус сознания, – серьезным безапелляционным тоном ответил Тим.
Узнать будущее – это равносильно тому, как вспомнить прошлое, – дополнил Аристо.
Уроки с Аристо занимали не более получаса, однако, каждое слово, жест, мысль Аристо скрепляли воедино разрозненные знания Тима, давая ему осознание жизни, к которому он так долго шел.
В следующие дни Тим приходил к своему учителю, они просто сидели, разговаривали на разные темы и ждали его посетителей. Когда те приходили, Аристо сперва интересовался, не против ли они, если его ученик Тим вначале попытается разобраться с их ситуацией. Когда те соглашались, Аристо просил Тима расслабиться, перенести фокус своего сознания на жизнь пришедшего к нему человека. Затем Аристо просил сконцентрироваться на определенном моменте жизни посетителя, будь то прошлое или будущее. Тим просто описывал приходившие в его сознание образы. Потом, когда Тим открывал глаза, он зачастую видел удивленное лицо гостя и ободряющую улыбку Аристо. Во всех случаях Тим безошибочно приводил факты из жизни этого человека, которого он впервые встретил несколько минут назад.
Всё так просто? – с толикой недоверия спросил Тим.
А почему должно быть сложно? – ответил Аристо. – Было ли тебе сложно подниматься в воздух, когда ты был ребенком?
Тиму даже не потребовалось отвечать. Действительно, тогда в детстве он совершенно не прикладывая усилий, считая это чем-то естественным, отрывался всем телом от поверхности земли.
Также к Аристо приходили люди, у которых был какой-то недуг по здоровью или неприятности в жизни. Тим точно также после разрешения посмотреть судьбу человека, говорил о причинах, вызвавших эти последствия.
Аристо научил Тима исцелять болезни или отводить неприятности от человека. Все работало по одному и тому же принципу. Вначале Тим фокусировался на ситуации человека, а потом мысленно исправлял ее. Но здесь было много нюансов.
Одно дело просто наблюдать, – поучал Аристо Тима. – Совершенно другое дело – менять. Однако, в обоих случаях важно спросить позволения человека наблюдать его жизнь и тем более ее менять.
А что случиться, если я просто без ведома самого человека посмотрю его судьбу? – спросил Тим.
Наблюдая за чужой судьбой, ты открываешь свою для посторонних. А не изучив до конца свой потенциал, ты не знаешь, на что способны другие люди. – Аристо сделал паузу и спросил Тима, – Понял ли ты, каким образом у людей возникают трудности в жизни?
Во всех случаях они сами себя довели к текущим итогам настоящего момента, – почти сразу ответил Тим.
Легко ли тебе исправить эти ситуации и вылечить их? – продолжал спрашивать Аристо.
Да, всего лишь силой мысли. Но, получается это не имеет никакого смысла, – сказал Тим, продолжая развивать идею, которую заронил Аристо, – Ведь так люди не поймут, почему это с ними произошло. И скорее всего с ними произойдет аналогичная ситуация, еще и еще, пока они не усвоят свой урок.
Вот именно, – одобрил выводы Тима Аристо, – твоя задача рассказать о выборе человека, прежде чем что-то менять.
Эти мгновения проведенные с Аристо буквально пробуждали сознание Тима, он хорошо усвоил основной принцип и понял, что его можно применять и в менее значимых делах. Это просто дело навыка, который нужно развить подобно мышце или органу чувств. Он научился угадывать предметы и даже читать с закрытыми глазами. Все дело в том, как глубоко ты можешь сфокусировать свое внимание.
В один из вечеров, идя от Аристо по ставшей привычной ему тропинке, Тим вспомнил про вопрос Ингрид о самом важном событии в его будущем. Он тогда увидел себя с кем-то в театре, но почему-то не смог узнать продолжение, как будто его что-то останавливало. Он попытался еще раз, и его видение закончилось ровно в тот же момент, что и в прошлый раз. Тим рассказал об этом Аристо, на что тот ответил, что значит еще не время тебе знать эту информацию.
А как мне вернуть способность левитировать? – спросил Тим в один из последних дней пребывания у Аристо.
Ты и вправду хочешь узнать? Или ты желаешь пройти свой путь с его уроками сам? – обозначил выбор Тима Аристо.
Искушение узнать все сейчас было очень велико. Но, Тим отказался, выбрав единственно правильный путь. Также в этот момент своего замешательства, он осознал с каким искушением сталкивается человек, когда у него появляется возможность решить все свои проблемы без прохождения всего пути.
Все ли уже заранее предрешено? – спросил Тим.
Ты узнаешь это, ответив на вопрос, – сказал Аристо, – был ли я здесь всегда, или появился только тогда, когда ты начал поиски наставника?
Еще мгновение назад Тиму казалось, что ему открылось полное знание о Вселенной и он теперь знает все, но после последнего урока с Аристо, он понял, что увидел только краешек Мироздания. Он как только что родившийся котенок, который сквозь темноту начинает пробираться к свету. Его уроки с Аристо подошли к концу, пришло время возвращаться назад.
Отсутствие такой личности как Тим было замечено. И по возвращению в университет его обступили с расспросами как студенты так и преподаватели. Тим рассказал им про жизнь в селении, которое находилось в красивейшем природном месте. Но, он ни словом не обмолвился про Аристо. Он понимал, что знает сейчас чуть больше остальных, и даже если он расскажет про свои духовные открытия, его воспримут как чудака, и он останется непонятым. Он осознал у Аристо, что каждый ведом по жизни своими вопросами к своим собственным ответам. В любом случае Тиму было что рассказать, так как помимо Аристо у него была в селении полноценная жизнь, где он сдружился с местными жителям, которые познакомили его с их обычаями, кухней, праздниками.
С Ингрид Тим встретился только на следующий день в библиотеке. У Тима опять образовалось волнительное чувство в груди при виде Ингрид. Он моментально забыл все, что с ним происходило в последний месяц и всецело был ею пленен. Ингрид явно обрадовалась Тиму и заигрывающим притворно-обиженным голосом сказала:
Вот, все о твоей поездке говорят, а я узнаю последней.
Так вас вчера не было в университете, – начал было оправдываться Тим, но спохватился, поняв иронию Ингрид и начал свой рассказ.
Они по доброй традиции совершили долгую прогулку. В этот раз они не могли наговориться и Ингрид даже пригласила Тима к себе домой. Ингрид рассказывала свои новости, а Тим вещал о своей поездке. В какой-то момент разговора, они приблизились слишком близко друг к другу. Тимом охватило непреодолимое желание поцеловать Ингрид. Но, он сдержался, так как понимал, что скорее всего она с ним больше никогда не будет общаться. Ингрид не заметила этот момент, так как была чем-то отвлечена.
Они наконец-то попрощались и Тим поехал к себе в совершенно противоположную часть города. С этого момента он только и думал об Ингрид и этом новом возникшем к ней чувстве. Он никогда до этого даже не мечтал, что они когда-то могут быть вместе. Ингрид хоть и не намного старше него, но все же она уже начала взрослую жизнь и у нее, наверняка, много поклонников. А Тим до сих пор еще не до конца разобравшийся в себе студент, который даже понятия не имеет, чем заниматься после окончания учебы. Хотя с другой стороны, он также осознавал, что Ингрид не проводила бы с ним столько времени, если бы он ей не нравился.
Новое чувство Тима перечеркнуло все его доводы и за и против, он уже знал, что хочет быть с Ингрид и попытается сделать для этого все возможное.
Ингрид после их совместных прогулок, действительно, воспринимала Тима только как приятеля. Разговоры с ним отвлекали ее от будничности. Но, после его возвращения из этой короткой поездки, что-то положительно изменилось в нем самом и ее отношении к нему – она почувствовала исходившую от Тима спокойную непоколебимую уверенность, ей стало с ним спокойно и тем более, она по нему успела соскучиться.
Несмотря на то, что они нашли столько общего между собой и между ними начали проскакивать первые искорки симпатии, они были очень разными. В то время как Тима направляли по жизни его духовные поиски, Ингрид жила совсем другими идеалами. У нее были простые мечты – дружная семья, дети, надежное мужское плечо, шумные семейные праздники, веселый круг друзей, собирающийся в их большом доме. Ей не была чужда идея яркой жизни полной приключений в поисках своего уникального пути, но все же в глубине души она предпочла бы тихую гавань. Ровно как и Тим не отрицал, что может стать примерным семьянином, но все же его больше влекли загадки мироздания и человеческих судеб.
Через несколько дней они уже сразу встретились дома у Ингрид, был выходной, никуда не нужно было спешить. Они спокойно сидели, организовали себе легкий перекус с прохладительными напитками, разговаривали и играли интересную настольную игру, не требующую большой концентрации ума. Вдруг Ингрид спросила Тима:
Я не верю, что ты просто так месяц прожил в какой-то деревне, пусть и такой красивой. Это не похоже на тебя. Рассказывай, что там было на самом деле. Зачем ты ездил в то селение, и что ты там делал целый месяц?
Тим не сказал об Аристо никому и не собирался это делать. Но в случае с Ингрид он не видел опасности рассказать то, что он недоговаривал каждый раз, рассказывая об этой поездке. Тем более, что-то придумывать времени нет, Ингрид сразу поймет, что он сочиняет на ходу.
Тим поведал Ингрид историю про его детский опыт левитации, про Аристо и обучении у него весь прошлый месяц. Он рассказал ей как устроена Вселенная, как он помогал людям, одновременно обучаясь у Аристо. Также напомнил, как он близок был к этому пониманию в своей теории и что он невзначай увидел воспоминание Ингрид.
Я не сомневаюсь в твоих словах и верю, что ты повстречал такого удивительного человека как Аристо. Но то, что тебе открылись такие знания и способности и то, что все именно так работает – в это очень трудно поверить, тем более мне, человеку логики и фактов, – немного очнувшись от задумчивости прокомментировала Ингрид слова Тима. – Возможно я бы поверила тебе полностью, если бы ты продемонстрировал хотя бы часть того, о чем ты рассказал.
Что ты хочешь, чтобы я показал? – спокойно спросил Тим. Они договорились общаться между собой на “ты”, так как вежливая форма обращения к преподавателю казалась нелепой на их этапе общения и только на публике Тим продолжал ею пользоваться, чтобы не смущать других студентов.
Расскажи полностью о том моем воспоминании, которое ты случайно увидел, когда мы в первый раз заговорили в библиотеке. Это было бы очень убедительно.
Хорошо, – сказал Тим, и вспомнив один из заветов Аристо о том, что наблюдать и вмешиваться в ход событий другого человека можно только с ведома и согласия этого человека, и добавил, – только если ты мне, действительно, разрешаешь это сделать.
Да, хорошо, – ответила Ингрид с едва проскользнувшей тенью неверия.
Тим прикрыл глаза, хотя это было не обязательно, но ему так легче было сосредоточиться. Он в деталях описал случай из жизни Ингрид. Однажды, когда она сама еще была студенткой, она проходила мимо автобусной станции, настроение было немного удрученное, ей в этот момент пришла смелая идея поехать на море, которое располагалось от ее города в половине дня езды. Просто так, без планов и приготовлений, она купила билет на первый рейс и отправилась без каких-либо вещей и никого не предупредив. Приехав на море, она немного опечалилась, так как именно в этот день испортилась погода. Она пришла на пляж, подошла к воде, которая именно в этот день из-за погоды резко стала холодной, и потрогала ее своей рукой, потом погуляв по набережной и развеяв свои мысли, отправилась обратно домой. Никто до того момента не знал об этом маленьком приключении Ингрид.
Ингрид какое-то время сидела безмолвно, осмысливая то, чему она только что стала свидетелем – человек в деталях смог рассказать о ее событии в жизни, о котором никто кроме нее не знал. А к Тиму пришло озарение. Ведь в тот момент, когда Ингрид совершила эту поездку, он именно в этот самый день увидел океан и с точностью до мгновения потрогал воду океана, когда она прикоснулась к воде на море. И тогда в библиотеке, когда он описал для Ингрид свое яркое воспоминание, она упомянула о своем. Получилось, что в один и тот же момент в их сознании всплыли воспоминания о синхронно совершенных действиях, которые произошли в один и тот же миг в разных частях света с идентичными обстоятельствами. Тим понимал, что это не может быть простым совпадением. Это был определенный знак, который что-то значил. Ведь они оба хотели искупаться в тот момент, но так и не смогли это сделать, а лишь прикоснулись с воде, которая вопреки их ожиданиям была холодной.
После этого непродолжительного мысленного диалога самими с собой, они возобновили разговор, который потек привычным руслом.
В какой-то момент Тим поймал на себе пристальный взор Ингрид, они посмотрели друг другу в глаза. Тим, не отрывая взгляда, подался вперед по направлению к Ингрид. Она ясно осознавала в этот момент, что Тим ее хочет поцеловать. А Тим в свою очередь понимал, что именно сейчас они или поцелуются и начнется новый этап отношений или Ингрид не ответит взаимностью и на этом их отношения закончатся. Со стороны даже не видно было этой паузы, того мгновения, когда решалось будущее двух судеб, которые совершили свой выбор. Ингрид также сделала поступательный импульс навстречу Тиму. Они медленно соприкоснулись губами и поцеловались. Их поцелуй длился очень долго. А когда наконец остановились, посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
Начался новый этап их отношений. С этого момента они не только прогуливались вместе с учебы или библиотеки, они назначали настоящие свидания, гуляли по разным местам в городе, или могли целый день валяться в обнимку на диване и страстно целоваться. Романтические чувства захлестнули их обоих. В университете они не показывали своей привязанности друг к другу, так как это могло стоить Ингрид ее научной карьеры, а Тиму исключением с последнего курса. Однако, это не останавливало их, чтобы остаться наедине и обмолвится приятными словами или украдкой подержаться за руки.
Их отношения благотворно сказались на каждом из них. Они сияли, излучая счастье. Это чувствовали окружающие. Ингрид стала более добра к студентам и уже не устраивала для них научные побоища. Совокупность преподаваемых качественных знаний и лояльности к учащимся наделили ее занятия особой популярностью.
Тим, в свою очередь, тоже значительно преобразился, что отражалось на его отношении к другим учителям и однокурсникам. Он перестал балагурить и словесно издеваться над окружающими. Даже наоборот, он с особой чуткость стал подбирать ключик к каждому. Его перестали воспринимать как чудака. Он становился просто хорошим добрым парнем.
Чему ты хочешь посвятить свою жизнь после учебы? – однажды спросила Ингрид Тима.
За последнее время произошло столько событий. Я встретил тебя и Аристо. Сейчас у меня рой мыслей в голове, но я знаю точно, что хочу быть с тобой, – с полной серьезностью ответил Тим.
Я не сомневалась, что ты так ответишь, – улыбнулась Ингрид. – Но, чем ты хочешь заниматься в жизни?
Мне кажется, я должен следовать своей судьбе и попытаться изменить мир в лучшую сторону.
Ты считаешь, что миру нужны перемены? – спросила Ингрид, с пробуждающейся интонацией былого ярого спорщика.
Да, – ответил Тим невозмутимо, – всё всегда меняется рано или поздно, но только осознанными действиями можно привнести перемены к лучшему.
То есть, ты знаешь, как изменить мир? – уже с недоверчивой издевкой спросила Ингрид. – И мир каким-то образом существовал, и сейчас только ты знаешь, как его сделать лучше?
Миру не хватает всего одной маленькой детали, выбора, – продолжал отвечать Тим на расспросы Ингрид, но уже более сдержанно, так как почувствовал, что Ингрид уже открыто становится на противоположную сторону внезапно образовавшегося спора.
То есть как это нет выбора? – в недоумении не воскликнула Ингрид. – Сейчас мир свободен как никогда. Люди могут свободно делиться идеями; исповедовать любую религию и никто их за это не будет преследовать; можно свободно передвигаться по миру и жить, где захочешь; можно освоить любую профессию; купить любую вещь. Одним словом, никто никого не ограничивает. Какой же выбор хочешь дать ты?
Все, что ты назвала – это перебирания из одного и того же. То какого цвета рубашку одел человек, в какой храм зашел, в какой стране находится, не имеет принципиального значения. Один надел белую рубашку, второй – красную; один зашел в один храм, второй человек предпочитает другую веру; один человек любит жаркие страны, другой – северные. По сути, ничего не меняется, человек лишь меняет цвет рубашки, форму здания, расположение страны на карте.
Не в этом ли суть выбора? – не понимая к чему ведет Тим, спросила Ингрид.
Я утверждаю, что в каждом человеке дремлет неисчерпаемый и пока нераскрытый потенциал. Как только человек его осознает и научится им пользоваться, у него появится настоящий выбор. Поступить хорошо из-за того, что кто-то сказал так поступить или написано в священной книге, или же быть хорошим человеком и действовать, исходя из того, что ты можешь наблюдать мир во всем его взаимодействии и осознавать последствия каждого своего решения. Вставая на путь осознанности, человек будет сталкиваться с выбором каждое мгновение жизни, а не жить по одному из уже придуманных кем-то сценариев.
И к чему это приведет?
Человек научится ценить каждое мгновение и сможет управлять им. Многие раскроют свои способности к исцелению, провидению, воздействию на физический мир. Осознанный человек – добрый человек. Мир станет совершенно другим, он станет лучше. Осознанный человек перестанет угнетать другого человека или приносить ему любую форму вреда. Никто не будет спекулировать материальными благами, искусственно создавая дефицит и делая других людей зависимыми. Когда люди перестанут нуждаться в базовых потребностях, они смогут освободиться от оков страха за свою жизнь и направить свою жизненную энергию на исследование реального мира, будут раскрывать свои таланты, взаимодействовать с другими людьми, строить лучший мир.
Но, кто будет управлять этим людьми? – задала очередной вопрос Ингрид.
В этом то весь смысл, что человека, раскрывшего свой потенциал, вставшего на путь осознанности и развития своих способностей, невозможно ввести в заблуждение информационными спекуляциями и постоянно окружающей его пропагандой. Это первый шаг к свободе – избавление от концептуальных оков сознания, которые созданы лишь для того, чтобы управлять, а не приносить счастье.
Как ты это хочешь осуществить?
Я хочу сформулировать суть выбора, который заключается в том, чтобы стать осознанным. Возможно я поделюсь с людьми своим опытом. Возможно напишу книгу, в которой расскажу про истинный выбор, который есть у каждого, следовать по накатанным кем-то дорожкам или увидеть свой путь, который органически переплетается с судьбами других людей.
Возможно, ты и прав, Тим, – сказала Ингрид немного смягчившись, – но, ты же должен понимать, что многие люди не воспримут твоё видение именно так как ты его спроектировал. В случае успеха, мир станет совершенно другим и те, кто имеет влияние в текущем мире, сделают все возможное, чтобы эти перемены не произошли. Плюс ко всему, ты же сам говорил, что Аристо тебя предупреждал, что нельзя направо налево кидаться этими знаниями, их ценность заключается в том, что каждый должен сам к ним прийти.
Тим почувствовал, что он выступил против всего мира. Даже в теоретическом размышлении он потерпел поражение. Хотя искренне хотел наоборот – улучшить жизнь, дать знак другим ищущим людям, указать дорогу к сути. Пока что он один в поле юноша, и даже еще не воин. Его амбициозные планы по глобальному мироустройству совсем не сопрягались с его реальными возможностями. Единственный человек, Ингрид, которой он рассказал о своих жизненных устремлениях, отнеслась к его идеям со скептицизмом. И она права на счет Аристо, скорее всего он не одобрил бы разбазаривание открытых ему знаний. Хотя Аристо вряд ли бы возразил Тиму, так как он никогда не мешал человеку сделать свой выбор. Тим лишь смиренно добавил в конце:
Мне нужно ответить на один вопрос: миру суждено измениться или у меня возникло желание это сделать, из-за того, что процесс поиска истины уже запущен среди людей, и я являюсь частью общего намерения.
Их разговор, переросший в спор и противостояние мировоззрений, миролюбиво закончился на этой философской мысли Тима, которая окунула каждого из них в свои собственные мысли.
Теплая пора закончилась, наступила зима, теперь Тим с Ингрид гуляли реже и больше времени проводили дома. В один из таких дней, они готовились пойти на новогодний праздник в университете. Тим зашел к Ингрид пораньше, оба были в приподнятом настроении, нарядные, счастливые. Праздничный бокал шампанского окончательно вскружил им головы. Их поцелуй перерос в самую настоящую близость, которая возможна между двумя взрослыми людьми. Эта искра пробежавшая, между их душами и телами, разожгла настоящую страсть, пламя которой заполнило их сущности целиком, и которая всецело поглотила их мысли и чувства. В этот вечер на празднике они не могли оторвать друг от друга взгляд, танцевали, веселились, невольно заряжая окружающих своим светом любви.
С этого момента они уже не могли контролировать возникшее между ними чувство, оно полностью затмило их разум. Они ни о чем не спорили, не говорили о глобальных абстрактных вещах. А только без устали повторяли о том, как они любят друг друга.
Они стали крайне неосторожны, перестав скрывать свои чувства и отношения от окружающих. Их часто видели идущими вместе, взявшись за руки. Однажды они проехали на санях с горки через весь парк, веселясь как дети, а после свалились в сугроб и стали в обнимку валяться в снегу, громко смеясь. В кинотеатре они не замечали, как заканчивается фильм и зажигается свет в зале, продолжая целоваться на заднем ряду.
Их излюбленной темой стало обсуждение их совместного будущего. Они вместе были согласны, что будут жить в доме, родят детей, будут жить простой счастливой жизнью. Одновременно это не помешает им реализовывать себя в этом мире, подавая хороший пример своим детям. Взбудораженное любовью воображение рисовало их безоблачное будущее и давало им чувство неуязвимости.
В один из дней Тим пригласил Ингрид в театр, который оба из них любили, но вместе так ни разу и не сходили. Тим заранее приобрел билеты на новый спектакль в первый ряд. Ингрид очень обрадовалась и тщательно готовилась к предстоящему походу.
Когда они встретились, зашли в театр и начали снимать верхнюю одежду, Тим посмотрел на Ингрид. Она была в черном облегающем платье чуть выше колен и он обратил внимание, что ее волосы стали заметно короче, едва касались ее плеча.
Ингрид, ты выглядишь потрясающе, – начал Тим с комплимента, – и новая стрижка тебе очень идет.
Я не планировала так коротко, – с досадой в голосе произнесла Ингрид, – я попросила немного изменить форму, но не рассчитала, что это будет стоить стольких моих волос.
Тебе и вправду очень идет, – подбодрил Ингрид Тим.
Буквально через мгновение они уже забыли обо всем, погрузились в интереснейший спектакль, в перерыве горячо его обсуждали, даже успели спрятаться в укромный уголок, где страстно поцеловались, как будто не виделись много лет.
Когда закончился спектакль, и они стали выходить, Ингрид шла сбоку, немного позади Тима. Его охватило волнение. Ведь это именно то воспоминание будущего, которое он увидел в библиотеке, когда они впервые заговорили с Ингрид, это то будущее событие, которое он не смог узнать, даже пребывая в гостях у Аристо.
Он также заметил, что Ингрид в этот вечер хоть и улыбалась и была весела, все же ее душу что-то отягощало, и это было точно не из-за короткой стрижки.
Тим поделился с Ингрид своими наблюдениями по поводу ее эмоционального состояния и своим озарением по поводу свершающегося события, которое должно произойти прямо сейчас, и которое было закрыто все это время от внутреннего взора Тима.
Да, действительно, – начала Ингрид с серьезным лицом, – у меня есть не очень хорошая новость для нас. Я хотела ее сказать как можно позже, чтобы мы насладились максимальным количеством счастливых моментов с тобой.
Тим оцепенел от такой резкой смены разговора в целом, и предчувствия плохого известия. Он не мог вымолвить ни слова, его взгляд лишь выражал, чтобы Ингрид продолжала:
Мы с тобой были очень неосторожны и это была наша большая ошибка. О наших отношениях известно администрации университета и у них есть много свидетелей, которые в случае необходимости могут подтвердить нашу связь. Мне это грозит прекращением моей научной карьеры, а тебе исключением с последнего курса. Мне поставили ультиматум, нам нужно расстаться, и тогда ничего подобного не произойдет.
Сказав эти слова, Ингрид расплакалась навзрыд. Тим бросился ее утешать и сам не смог сдержать душивших его слез. Они простояли так долго, обнявшись и ничего не говоря. Когда эмоции улеглись, они стали думать, как поступить дальше.
Давай просто уедем куда-нибудь, – со свойственным максимализмом настаивал Тим. – Будь, что будет, главное мы будем вместе. Что еще нужно для счастья?
А чем мы будем заниматься в этой жизни? – внесла реалистичную лепту Ингрид. – Мне нравится научный мир, мне не хотелось бы, чтобы меня из него исключили за действия не связанные с наукой. А тебе осталось всего полгода учебы. Не жалко ли тебе столько потраченных на обучение лет?
Все имеет свою цену. Я готов ее заплатить, – остался на своем Тим.
Но, это эгоистично с твоей стороны. Я тоже хочу провести всю жизнь с тобой. Я в первый раз так сильно полюбила. Я не хочу тебя терять. Но, все же мы должны придумать более подходящий выход из ситуации.
Они еще долго дискутировали в подобном русле. В итоге сошлись на том, что они притворятся, что расстались. Ведь им всего-то нужно потерпеть, когда Тим закончит университет. Тогда они смогут встречаться публично, не нарушив никаких правил и не вызвав порицания извне.
План казался простым и гениальным. Научное руководство поверило в заявление Ингрид, что между ними все закончено совсем или по крайней мере на период пока Тим является студентом. Администрацию университета это более чем устраивало, а также самих возлюбленных.
Первые две недели Тим и Ингрид приспосабливались. Они встречались только у нее дома. На занятиях держали дистанцию. Прогулки с их многочасовыми разговорами прекратились. Они начали чувствовать, что стали отдаляться друг от друга. Это было настоящей пыткой для них видеть друг друга каждый день и не иметь возможности прикоснуться, обнять, поцеловать.
Первым начал сдаваться Тим, он начал настаивать, чтобы бросить учебу и заново быть счастливыми вместе. Он предчувствовал, что эта ситуация является началом чего-то плохого. Он изначально не был готов к таким серьезным отношениям, даже не задумывался, что может повстречать человека, которого так полюбит. Но всё же, он осознавал, что такое может даже не повториться в жизни и надо попытаться сделать все, что в его силах, чтобы сохранить их отношения с Ингрид.
Хотя еще ничего катастрофического не происходило, просто рядовая неурядица, мелкая проблема, которой быстро было найдено решение. Однако, сколько бы Тим не заглядывал в будущее, он не видел благополучного исхода. Осознание того, что они с Ингрид могут расстаться посеяло в нем панику. Из спокойного и уравновешенного молодого человека он медленно стал превращаться в нервного параноика, стал вспыльчивым, мог легко обидеться, что для него было не свойственно.
Тим поделился своими опасениями с Ингрид:
Если мы ничего не изменим сейчас, то мы можем никогда не быть вместе.
Откуда ты настолько уверен? – никогда не теряя здравого смысла, ответила Ингрид.
Я заглянул в будущее и не увидел ни одного сценария, что мы будем вместе, – не веря в произносимые вслух слова, сказал Тим.
Мне кажется, ты себя программируешь на неудачу, – сказала Ингрид, – все будет хорошо, Тим. Все образуется, и мы вдоволь насладимся друг другом, впереди еще целая жизнь. Нам всего лишь надо потерпеть немного времени.
Но, ты же знаешь, что мои предсказания зачастую сбываются, и ты знаешь, что я прекрасно понимаю, что значит настраивать себя на неудачу, – не мог угомониться Тим, – я знаю разницу между самовнушением и видением жизненных событий.
То есть ты считаешь, что будущее уже предрешено? – Ингрид избрала другую тактику, чтобы успокоить Тима.
Если ничего не менять, что последуют закономерные последствия, – парировал Тим веские доводы Ингрид.
Что ты предлагаешь? – сдалась наконец Ингрид.
Нужно изменить что-то прямо сейчас. Я могу уйти из университета, а ты сможешь продолжить карьеру. Ведь я уже не буду студентом, и мы можем открыто встречаться, создать семью, жить счастливо. Что нам еще нужно?
А ты бы согласился, если я пожертвую своей карьерой, но ты продолжишь учебу? – задала провокационный вопрос Ингрид.
Я не могу на такое согласиться, – поняв смысл вопроса Ингрид, ответил Тим.
Им оставалось только придерживаться своего изначального плана. Но, Тим постоянно создавал рискованные ситуации, пытаясь остаться с Ингрид наедине, поговорить, обнять. Это стало очень беспокоить Ингрид, так как ситуация могла выйти из под контроля в любой момент. Тим уже перестал отдавать отчет своим действиям, и еще чуть-чуть и она тоже капитулирует под напором их взаимных чувств, они бросят все свои социальные связи и их будет ждать неизвестность. Они сохранят чувства, но достаточно ли этого будет для семьи и ее дальнейшего развития?
Ингрид собрала остатки воли и реализма и пошла на достаточно радикальный шаг. Она уехала в другой город, чтобы какое-то время продолжить работать там и вернуться, когда этот скандал уляжется, и Тим спокойно доучится. Она видела в этом поступке единственно верный выход, который позволит сохранить отношения и выйти с минимальными потерями из сложившейся ситуации.
Тим же расценил это как следующий шаг, который может привести к разрыву отношений. Он откровенно страдал, не находил себе места, забросил учебу, что негативно сказалось на его успеваемости. Его духовные практики отошли на второй план, он не мог уже ни на чем сосредоточится и успокоить свое сознание.
Они начали вести переписку, которая пошла им обоим на пользу. Через какое-то время оба успокоились, хотя это больше касалось Тима. Письма приобретали нежный романтический характер, где они постоянно признавались друг другу в любви, благодарили судьбу за встречу и строили планы на совместное будущее.
В одном из писем Ингрид спросила Тима, чтобы тот выбрал, если бы ему предоставился подобный выбор между счастьем и возможностью изменить весь мир к лучшему. Этот безобидный на первый взгляд вопрос подчеркнул основное различие между Ингрид и Тимом. В то время как Ингрид безоговорочно выбрала бы счастье, Тим бы сказал, что тоже счастье для него на первом месте, учитывая их текущую ситуацию, но в глубинах своего сознания он засомневался.
В один из моментов просветления, который отчасти сдетонировал вопросом Ингрид и дальнейшей цепочкой рассуждений, Тим не смог удержаться от соблазна и в очередной раз заглянул в будущее. В этот раз он досконально изучил все детали и все сценарии возможного развития событий. Практически в любом из вариантов Ингрид пострадала бы и была несчастной по вине Тима. У него своеобразный нрав, в своих размышлениях он часто переходит грань между реальностью и разыгравшейся фантазией. Он не просто летал в облаках, он бороздил просторы Вселенной. Да, с ним было интересно, его истории всецело захватыватывали воображение слушателя, его присутствие рядом вдохновляло и заряжало энергией перемен. Но он был как мираж, если к нему попытаешься притронуться, он растворялся в пространстве. Он был изменчив, как будто в нем уживались тысячи судеб. Для него больше подходил титул странствующего философа, чем отца и мужа.
Для Ингрид Тим был как глоток свежего воздуха в сумраке будничности, как уникальное сокровище, которого ни у кого больше нет. Он ее смог поразить, вызвать восторг, влюбить в себя. В свою очередь она притягивала Тима своей природной энергетикой, она была красива, женственна, умна. Хотя Тиму удалось добиться такого ее расположения, которое никому из мужчин еще не удавалось завоевать у Ингрид, но она нуждалась совершенно в другом. Ей нужна уверенность в завтрашнем дне, постоянство, возможность планировать и выстраивать свою жизнь согласно своим мечтам. Соответственно ей всегда импонировали мужчины, которые обладали теми качествами, которые позволили бы им обоим пройти этой дорогой.
С чувством правильного поступка, подогреваемым своим видением будущего, Тим отправил Ингрид письмо, о котором он впоследствии жалел долгие годы.
Ингрид, я тебя люблю, и до сих пор не могу поверить своему счастью, что встретил такого человека как ты. Мне еще никогда ни с кем не было так хорошо как с тобой. Ты превратилась в смысл моей жизни, все мои мысли только о тебе и нашем будущем. Все, что я хочу, так это то, что бы ты была счастлива. Сейчас мы на пике нашей страсти, но что будет, когда она пройдет? Я безумно хочу создать с тобой семью, но также часть меня в глубинах моей души жаждет поисков и открытий. Это всегда тебя будет печалить, что в свою очередь будет огорчать меня. В итоге мы оба будем несчастны. Как бы ни тяжело было принять это решение, но дальше будет еще сложнее и больнее. Я твердо убежден, что единственным верным выбором является прервать наши отношения сейчас. Так будет лучше в первую очередь для тебя.
После того, как Тим отправил это письмо, он замкнулся в себе на несколько дней, совершенно ни с кем не разговаривал. Знакомые Тима боялись к нему подойти, он был как готовая взорваться бомба, стоит только к ней прикоснуться. Он еще не до конца осознал, на краю какой пропасти он стоял. Ему казалось, что он поступил правильно, великодушно, дальновидно и только через какое-то время это поступок оценится по достоинству, и это чувство наполняло его действия смыслом – он пожертвовал своим счастьем, ради другого человека. Он ощущал себя одиноко стоящим на горе, с которой мог наблюдать величественную равнину жизни, но, на самом деле он совершенно не замечал обрыв, в который он устремиться вниз при следующем шаге.
Ты не можешь решать за нас двоих, – всего одно предложение прислала Ингрид в ответ. Эта строчка далась ей через ливень слез, который не стихал несколько дней, бурю негодования, злости, отчаяния, которая оставила в груди лишь пустоту.
Получив это сообщение, Тим осознал чудовищность своего поступка. Зачем он вообще смотрел это будущее, ведь все можно было попытаться наладить, драться с судьбой за Ингрид и их совместное счастье. А он лишь сдался, прикрывшись предсказаниями. Мир Тима разрушался, он со скоростью свободного падения устремился в глубины своего самого страшного кошмара.
Он отправил десятки писем Ингрид, где он раскаивался в той душевной слабости, которую принял за нечто другое, большое, правильное. Он просил дать шанс попытаться все исправить и быть вместе. Но, было уже поздно.
Когда пришло время возвращаться, Ингрид не приехала, а лишь оставила Тиму сообщение, в котором просила его больше не писать ей, так как она старается начать жить заново и у нее стало потихоньку все налаживаться.
Позже Тим потерял всякую связь с Ингрид и все его попытки ее найти потерпели неудачу. Спустя год он узнал, что у нее появилась семья, еще через год, что появился первый ребенок. Еще через какое-то время – второй. Каждое из этих известий вгоняли его в жизненное оцепенение, в котором он пробыл впоследствии многие годы.
Во время разлуки Тим попросту страдал и уже не думал о каком-либо изменении мира. А когда он понял, что всё бесповоротно кончено между ним и Ингрид, то стал озлобленным и желал, чтобы мир и вовсе был уничтожен. Из глубин упадка духа и плохих намерений, его душу спасла мысль, что с его открывшимися возможностями, опасно думать и желать плохое, тем более в таких масштабах.
На протяжении многих лет не было и дня, когда Тим не вспоминал те события, снова и снова перебирая в памяти детали. Ему везде мерещилась Ингрид и казалось, что вот он ее встретит. Куда бы ни отправлялся Тим, он в глубине души надеялся на случайную встречу с ней.
У него было велико искушение изменить прошлое. Однако, так опять совпало, чтобы изменить все обстоятельства, которые позволили бы Тиму и Ингрид быть вместе, это было равносильно изменить климат и повернуть реки вспять, чтобы в тот момент, когда они потрогали воду в своих синхронных воспоминаниях и событиях, она бы оказалась теплой, и они бы смогли тогда в ней искупаться. И даже если бы ему удалось изменить мир, Тим не был до конца уверен, при появившихся таким образом обстоятельствах, встретились бы они с Ингрид вообще.
Ингрид осталась одной из самых ярких звезд во Вселенной Тима. Со временем ему удалось перенести фокус сознания на другие жизненные события и продолжить просто жить, восстановить свою энергию, извлечь уроки из прошедших событий и вернуться к своим поискам и планам, возможно не изменить мир, но сделать его капельку лучше и добрее.
Так начался путь человека, который однажды захотел изменить мир…
Спасибо за прочтение книги! Ваш Алекс Байхоу.
Другие мои книги:
Привычка быть счастливым baihou.ru/bestlife
Современный трактат о саморазвитии
Языковой детонатор baihou.ru/howstudy
Книга о естественных законах усвоения иностранных языков
Оставить отзыв или просто написать мне baihou.ru/contact
или, если очень понравилась книга, вы можете
угостить автора чашечкой кофе baihou.ru/langpay
Возможно продолжение книги. Вы можете подписаться на уведомление о публикации следующей части по ссылке